Она работала официанткой в маленьком кафе на окраине города. Там в основном завсегдатаями были дальнобойщики, садоводы и прочий люд, что частенько меряет дороги своими авто. Место было в целом тихим и уютным, а кормили тут, учитывая демократичность цен, и вовсе отлично, потому в кафе всегда было шумно и людно. Квартиру, которую Таня снимала, находилась тоже на окраине, зато недалеко от работы.
Довольно тесная, но светлая однушка располагалось в старой пятиэтажке постройки пятидесятых. Но зимой здесь было тепло, а летом прохладно, да и до официального предложения Данила думать про ипотеку Татьяне не хотелось. Месяцы сливались в годы, и ничего в жизни Тани не менялось – работа, дом, за грибами в лес по осени. О другом отдыхе мечтать не приходилось – оба зарабатывали довольно скромно для того, чтобы махнуть куда-то на моря.
Последнее время Тане было в отношениях с Данилом особенно трудно. Они часто ругались, и девушка настаивала, что пора перевести их сожительство в полноценную семью.
— Что изменит штамп в паспорте, Тань? — злился Данил, избегая брать на себя ответственность.
— Мне важно быть именно твоей женой, а не просто какой-то сожительницей! — аргументировала девушка свою позицию.
Такие разговоры приключались в их тесной квартирке едва ли не каждую неделю, и отношения все больше давали трещину. Да и Таня чувствовала себя неважно.
Она была на работе, как обычно, и повар сегодня закатил рыбный день – рыбные котлеты, минтай в кляре, уха, салат с кальмарами, стейки из горбуши… Пахло так, что девушка уже чувствовала, как от ароматов кухни кружится голова. Василий Петрович необъятный, как трехсотлетний дуб, крикнул из своего царства пара и скворчащего в сковородах масла:
— Татьяна, забери заказ. Столик четыре, соленая селедка с луком, отварная картошка и луковые кольца!
Девушка торопливо забрала поднос с тарелками, но тут запах селедки так ударил ей в нос, что перед глазами все поплыло. Таня покачнулась и упала бы, не поймай ее подруга-официантка. Белая, как полотно, Татьяна сунула поднос Ире и метнулась в сторону уборной. Скрутило так, словно она чем-то отравилась.
— Танюш, солнце, ты как себя чувствуешь? Судя по звукам, день явно не задался, — сочувственно после стука сказала Ирина.
Они работали вместе уже два с половиной года. На Иру можно было положиться – она была надежной, как швейцарские часы. Крепкая высокая девица с цветными дредами и такими длинными ногтями, что они казались дирижёрскими цветными палочками, приклеенными к пальцам. Ира была очень доброй и сочувствующей подругой, готовой всегда протянуть руку помощи.
— Что-то мне совсем худо, Ир… Эта рыба, я не могу просто от запаха. — Таня, наспех умывшись и прополоскав рот, вышла, и, опершись на плечо подруги, с трудом добрела до углового столика в конце кафе.
Ира подала ей газировку с лимоном и смотрела внимательно и очень сочувственно:
— Сдается мне, куколка, недолго тебе ходить с такой тонкой талией! — авторитетно заявила подруга, которая уже успела разнести все свои заказы.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Таня.
— Поднимаешься со стульчика и мчишь дышать свежим воздухом до ближайшей аптеки. Я почти уверена, что покажет тест на беременность. Ты уже две недели зеленая, как капуста ходишь. Причина месяцев через семь будет кричать, пачкать пеленки и навсегда сделает тебя и Даню родителями.
Таня, шокированная, пошла в аптеку. Но день выдался такой, что только успевай поворачиваться. Отлучалась она от клиентов только из-за тошноты, но зычный голос повара вновь возвращал ее к работе. За окном стоял июль, и садовый сезон был в самом разгаре, а потому и кафе битком забито.
После окончания смены Ира и Таня сидели за столом без ног. Третья девочка, Света, сбежала домой пораньше – у нее болел младший сын. Таня с Ирой остались вдвоем. Из кухни, дыша ароматами выпечки, супов и котлет, выплыл Василий Петрович. Поставил перед Таней стакан воды с лимоном и тарелку соленых огурчиков. Девушка как раз с подругой ждала результат теста. Бросив беглый взгляд на цветную тубу теста, на которой проявлялась уже заветная вторая полоска, повар авторитетно заявил:
— Я тебе и так скажу, что скоро мамка будешь. У меня семеро, я приметы верно знаю и давно за тобой их примечаю. На вот, похрусти огурчиками – помогает. У меня как Валентина очередной подарочек носит, так тазиками их есть готова.
Таня обречённо откусила огурец. Полосок было две – ярких, не оставляющих сомнения в результате.
— Поздравляю, Танюха! Буду крестной твоему ребенку. Накупим платьев, если девчонка, а если пацан, я знаю, где самые крутые и не дорогие машинки в городе, — возбужденная радостной новостью Ира крепко обняла девушку.
— Так, я пойду домой. Я устала очень…
Таня попрощалась с Ирой и поваром и вышла из кафе. Теплый июльский вечер щекотал плечи душистым ветром. Буйно цвел цикорий и чертополох вдоль дороги, трещали кузнечики, изредка шуршали шинами по сухой горячей дороге проезжающие мимо машины. В голове царил жутких сумбур, где-то внутри притаилась дурнота. Ребенок…
С мамой Данила девушка была знакома давно и решила сейчас же сообщить новость и своим, и его родителям. Ее обрадовались, сразу спросив, когда торжество в ЗАГСе. Свекровь выслушала, не перебивая.
— Танечка, я поняла, моя хорошая, поговорю с Данилом. Ребенок должен родиться в законном браке, и пока ты еще, как тополечек, стройная, надо поспешить со свадьбой. Отметим в ресторане, где я старшую дочь замуж выдавала. Давай успокаивайся, все будет хорошо. Мы с отцом рады очень, ждем внучка или внучку!
Таня положила трубку. Вот и дом вынырнул из тени деревьев, и девушка ускорила шаг, торопясь поскорее оказаться один на один с Данилом. Перед входом в подъезд снова закружилась голова, и Таня присела на лавочку, забросив в рот карамельку «Барбарис». Легкая кислинка конфеты немного привела ее в чувство. К тому моменту, когда девушка открыла дверь в квартиру своим ключом, Данил уже поговорил со своей матерью и отцом.
— Добилась-таки своего. Ребенком меня в ЗАГС затащила, — зло бросил жених.
— Ты не рад, что станешь отцом?
— Сейчас места не могу себе найти от счастья! Ну, куда дите в эту тесноту, ты подумала? Нам двадцать три, еще жить и жить, а ты взяла, и… — Данил махнул рукой, явно показывая, какую ошибку Таня совершила.
Огорченная реакцией жениха, девушка пошла в кухню и налила себе теплый чай. Сил не было даже дойти до душа. Долго сидела одна, пока за окном окончательно не стемнело. Конечно, Таня хотела замуж за Данила, но теперь червячок сомнений грыз ее изнутри.
Квартира и правда крошечная, женится он не потому, что хочет, а потому что его родители заставляют, ребенок изменит всю жизнь… Страхи роились вокруг девушки, прорастали где-то в сердце, под которым неслышно пока еще билось еще одно, совсем крошечное.
— Кто ты: мальчик или девочка? — шёпотом спросила Таня, прижав ладони к животу, — Я очень тебя люблю, спасибо, что выбрал меня, мой родной человечек!
Свадьбу организовывали преимущественно родственники мужа. Свекровь весьма неплохо зарабатывала, будучи владельцем крупного модного салона дорогих штор. Она заказала огромные букеты лилий, которыми украсили банкетный зал. Блюда тоже явно продумывала Марья Ильинична, и все было по высшему разряду. Таня снова чувствовала себя нехорошо и ела в основном сильно соленые оливки, фаршированные лимоном.
Гости пели, плясали, веселились. Тамада превзошел сам себя, веселя всю честную компанию. Мать с отцом устало улыбались Тане по ту сторону стола, и мама иногда заботливо подкладывала девушке на тарелку тарталетки с печеночным паштетом и овощи:
— Танюш, кушай, пожалуйста. Ты так исхудала, и круги под глазами. Понимаю, ребеночек капризный, но есть надо обязательно. По маленькому кусочку и подольше жуй, хорошо. Ты когда у меня в животе завелась, я также маялась. Зато смотри, какая радость теперь – выдаю любимую дочку замуж, внучка жду. — Говорила мама, склоняясь к Тане, чтобы никто не слышал.
О беременности никто, понятное дело, не объявлял, и знали новость лишь самые близкие.
Данил перебрал и вел себя крайне неприлично – некрасиво танцевал и громко хохотал, мило общаясь с девицами, которых Таня вообще видела первый раз в жизни, а про невесту словно вообще забыл. На Татьяну все чаще обращались сочувствующие взгляды гостей, и в ней разрасталась едкой волной горькая обида на мужа.
Выглядела молодая женщина действительно чудесно. Платье оттенка топленого молока было пышным, и тонкая Татьяна буквально тонула в кружевах. Фата в тон закрывала спину, стекая с высокой прически, в которую вплели цветные пряди и переливающиеся камушками шпильки. Свекровь настояла, чтобы Таня сделала профессиональную прическу и макияж. Но ее красоту оценили только родители, а муж был занят другими дамами.
Таня отправила в рот очередную оливку под заботливым маминым взглядом, вымученно улыбнулась и пошла проветриться. На крыльце было прохладно – солнце уже катилось к закату, жара схлынула. Летний ветерок играл с выбившимся из прически ароматным локоном спиралькой, щекоча скулу.
Татьяна пила минеральную воду из высокого бокала, и на глаза наворачивались слезы – хотелось, чтобы этот фарс поскорее закончился. И зачем она только согласилась на столь пышное торжество? Впрочем, ее ведь особо и не спрашивали. Балом правила свекровь, а Татьяне и Данилу нужно было просто приехать в ресторан, чтобы быть гвоздями программы.
Таня допила минералку, отнесла стакан на стол и отправилась в уборную, предварительно оглядев зал – жениха нигде не было видно. Он нашелся в уборной в объятиях какой-то незнакомой девицы, и увиденное не оставляло сомнений – Татьяна поймала мужа на горячем. Отшатнувшись и пискнув что-то нечленораздельное, девушка поспешила удалиться. Стараясь отдышаться, стояла в коридоре у банкетного зала, и по щекам уже бежали слезы.
— Я не хочу брать тебя в жены, я передумал — Заявил жених бедной невесте во время свадьбы
Таня кивнула. Ей и самой такой муж был не нужен. И еще меньше нужен был такой отец ее будущему сыну или дочери.
Татьяна покинула собственную свадьбу, а с утра подала заявление о расторжении отношений. Родственники обрывали телефон, пытаясь образумить взбалмошную молодую супругу. Свекровь плакала и умоляла одуматься, но когда Таня объяснила причину своего решения, сдалась. А вот ее родители Таню поддержали сразу же после рассказа дочери.
— Ребенка вырастим, даже не думай. Главное, не волнуйся и береги себя! — отчеканил в трубку отец, когда мама всхлипывала где-то совсем рядом.
Таня вернулась в свою пустую квартиру – Данил уже приезжал туда, пока ее не было, собрал свои вещи. Молодая женщина долго наводила порядок, интуитивно, словно стараясь вымыть следы прошлого из своей теперь уже новой жизни.
— Срок примерно тринадцать недель. Вот ручки, смотрите, вот головка. О, мужичок чихает! — врач водила датчиком узи по Таниному животу, густо намазанному специальным прозрачным гелем, — Развитие для данного срока совершенно у мальчика нормальное…
Мальчик… Таня разрыдалась прямо на кушетке от счастья, что у нее будет сын. Маленькое сердечко на включенном аппарате билось торопливо, ровно, сильно. И это был самый волшебный звук на свете.
Из родильного дома на выписку приехали танины родители, подруга Ира и повар Василий Петрович с необъятными пакетами, полными разных вкусностей, что тот приготовил для молодой мамочки самолично.
— Вот, Танюша, дома разберешься, все в холодильник разложишь! — приговаривал здоровенный мужик ростом со стремянку и объемами с садовый бак, — А то все тебе цветы несут. Цветами сыт не будешь, а ты теперь мама, надо есть, а то молока не будет. Уж я позабочусь, чтобы ты питалась, как следует, буду навещать вас с Павлушей…
Дома бабушка и дед не могли налюбоваться на внука. Пашка был смешной – сморщенный, пухленький, беззубый. Он махал ручками и ножками на пеленке и кряхтел, словно маленький старичок. Оказалось, что причина кряхтения была более чем прозаичная, и все вместе купали Таниного сыночка.
Данил больше не объявлялся в Таниной жизни. Отца в документы ребенка молодая женщина вписывать не стала и не прогадала – оказывается, для матерей-одиночек есть много пособий, о существовании которых Таня раньше даже и не подозревала.
В полтора года Пашенька пошел в садик, а молодая мама вернулась в свое любимое кафе. Все время, пока Татьяна сидела с ребенком, повар Василий Петрович и правда передавал ей и сыну кучу наготовленной еды, так что они с Пашкой почти и на продукты не тратились, и молока у женщины на хорошем питании было завались.
Когда Паше исполнилось два, Таня встретилась с хорошим человеком. Он работал дальнобойщиком и был завсегдатаем в их кафе. Дело шло к свадьбе, маленький сынок уже звал Виктора папой. Как говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло.
