— Насть, но маме ведь, кроме нас, некому помочь. — Федор как обычно перешел на просящий тон.
Раньше просительные нотки в голосе Федора с Настей работали. Но последнее время она слишком устала. На работе в библиотеке был бесконечный завал – летом, словно бы, все начальники с цепи срывались даже из отпуска, и требовали море мероприятий, призванных поддерживать читательский интерес. То, что нынче в Интернете можно найти любую книгу, не мотаясь по библиотекам, стоящие у руля библиотечного дела, не учитывали. А между тем система загибалась стремительно и неуклонно, хотя Настя свою работу и любила.
Детский библиотекарь – это швец, жнец и на дуде игрец. Примерно как разноталантливый бог Луг из кельтской мифологии, только в женском теле и реальной жизни. Настя устроилась туда после окончания ВУЗа, и с удовольствием работала уже шестой год, обожая своих маленьких читателей и их родителей.
Когда Настя выходила замуж, она ни минуты не сомневалась, что Федор – лучший мужчина на всем белом свете. Он был заботливым, щедрым, поддерживающим Настю во всех ее начинаниях. Даже из-за вязания вечерами ни разу слова не сказал, хотя жена порой тратила довольно внушительные суммы на свои ниточки, которые ее так радовали. Он с удовольствием носил, связанные женой свитера, шарфы и носки.
Причиной их знакомства стала случайность – Настя как раз завела собаку, которую повезла в ветеринарку на осмотр. А там оказался приветливый и улыбчивый молодой врач, который позвал не менее очаровательную клиентку в ресторан вечером. Настя тогда согласилась, а через полгода стала женой Федора Ивановича Курского, взяв его фамилию, и надеясь подарить ему как минимум двоих детей. С последними они с мужем, тем не менее, не спешили. Дети – дело ответственное.
Надо подходить к нему с ясной головой, с накопленным деньгами и своей квартирой. Для начала купили квартиру. В ипотеку, конечно. В наше время молодым взять за наличность свое жилье – скорее красивая сказка, чем реальность. Но радовались крыше над головой, обставляли с любовью. Настя вязала чехлы на декоративные подушки, мягкие пушистые сидения на табуреты в кухне, и даже милые теплые пледы, в которых так любили сидеть в просторной лоджии молодые супруги по вечерам.
Омрачали семейную жизнь Насти и Федора разве что вечные поездки к свекрови. Инна Павловна невзлюбила Настю с первого же знакомства. Когда-то она была владелицей крупного салона красоты и зарабатывала хорошие деньги. После пошатнувшегося здоровья забросила это нелегкое дело, но спесь сохранила. Обычная библиотекарша с хвостиком из волос, остриженных до плеч, очень раздражала Инну Павловну. Она мечтала он снохе побогаче, со вкусом, с претензиями. Свекровь, конечно, радовало, что у Феди ее всегда приготовлено и убрано, но она не раз подчеркивала, что «такую жену, как Настя», в люди не выведешь.
Настя решила на такое не обижаться. Она понимала, что бизнес – куда более сложное дело, чем библиотека. Это она выбрала место, как говорится, «спокойное и у теплой батареи», а свекровь ее и правда птица высокого полета. При этом Инна Павловна всегда была разумной, и Настя верила, что свекровь станет прекрасной бабушкой ее детям.
С детьми, как многие свекрови, Инна Павловна сноху никогда не торопила. Даже наоборот, поддерживала их с мужем решение не спешить. Сама она к сыну и снохе с визитами не спешила. Купив загородный дом, почти сразу, как поженились Настя с Федоров, Инна Павловна ждала от детей постоянной помощи.
Федор был единственным сыном одинокой и уже немолодой женщины. Она осталась одна с маленьким ребенком на руках в двадцать пять лет, и поднимала сына одна. Бабушки жили далеко, муж покинул ее рано. Любовь к ребенку стала единственным, что держало Инну Павловну от финального и непоправимого шага, о чем она, как-то расчувствовавшись, рассказала Насте. Мужа свекровь очень любила.
Когда его не стало, она переживала потерю очень тяжело, несмотря на две работы и маленького Федюшу, ради которого готова была свернуть горы и осушить моря. Но с годами то ли усталость взяла свое, то ли сын стал слишком независимым, а потом еще и женился, всегда подчеркивая, как важна ему супруга, но Инна Павловна отстранилась от своего единственного ребенка. Она стала воспринимать его как постоянную помощь, за которой и бегать-то не стоит – достаточно позвонить и попросить.
Перебравшись в частный дом, свекровь развернулась. Первый год Федор пропадал, помогая матери подлатать дом. А на второй Инна Павловна завела животных и огромный огород. Тридцать соток участка позволяли поставить и три просторных дорогущих теплицы, и завести корову, и даже «стайки» для птиц отгрохать масштабные. Решилась свекровь даже на корову и бычка на откорм. Почему бы нет, если каждые выходные сноха с сыном приезжали пахать как ломовые коняги?
Кроме того, сын слал достаточно денег, чтобы на Звездоню не нужно было косить. Сено стоило в совхозе не дорого, и Инна Павловна охотно покупала его там. Налажено у нее все было умно, по-хозяйски, но животина все равно требовала уйму сил, времени и здоровье. На последнее свекровь постоянно жаловалась Насте, и сноха каждые выходные в первых рядах собиралась помочь матери мужа, да еще и возила с города полные сумки продуктов. Было тяжело, но молодая женщина прекрасно понимала, что ее свекрови еще тяжелее – шутка ли, держать такое хозяйство!
Свекровь в этом году и вовсе разошлась. Гусей взяла более полусотни, столько же уток. Корова, бычок, пара баранов и пять коз. Всю весну сетовала, что не под силу ей свиней развести. Очень хотелось пожилой женщине еще и поросят купить. В итоге, несмотря на отговоры сына и снохи, на скотном рынке приобрела. Вот только весна выдалась морозная, и поросята, оставленные в добротной, крепко сколоченной сараюшке, все равно холода не выдержали. Инна Павловна плакала по ним, но повторно брать не решилась.
Каждые выходные Настя с Федором, как на вторую работу, ездили к свекрови.
— Стайки чистить надо, матери сыра и колбасы привести, рыбы. — вслух приговаривала жена, собираясь в деревню к Инне Павловне.
— Насть, ты золотая у меня! — муж подошел к супруге, и поцеловал ту в висок, заправив за ухо выбившуюся темно-каштановую прядку волос.
Федор и правда каждый день благодарил судьбу за такую жену – красивая, умная, работящая, его мать называющая «мамой», и, главное, ведущая себя со свекровью как с родной матерью. Сколько историй, что свекровь со снохой перессорились, разошлись, а мужика перед выбором поставили? Федина Настя не такая была, и он это очень ценил.
Сама же Настя устала. Устала так, что готова была бросить все – и огород этот, и животных, которые ей не сдалась, и свекровь, что нет-нет, лезла с придирками на ровном месте. Молодой женщине хотелось жить своей семьей, а не обихаживать чужих гусей, которые и на стол-то им с Федей к Новому году не каждый раз доставались.
Приехав в очередной раз к Инне Павловне, все шло по накатанному сценарию – Настя мыла баню, полола свеклу, поливала помидоры. Август стоял теплый, ветреный, сухой. Дожди бы помогли хотя б немного, но в степи любую дождевую тучу уносило ветром, оставляя огородников без помощи.
Подоив коз, вернувшихся с выпаса и корову, Настя взялась печь печенье. Давно купила сухофрукты, и замесила сладкое ароматное тесто, из которого получилась чудесная выпечка. Даже не поленилась самовар разжечь, и позвала мужа пить чай со сладостями.
Пели кузнечики, с любопытством принюхивались козы к людскому столу, а птица и прочая животина уже дремала в своих загонах. Закат катился, все больше алея, над головами счастливых молодых людей. Федор поглаживал Настино запястье.
— Милая моя, прекрасная женщина! А не хочешь ли ты подарить мне сына или дочку? — решился Федор.
Настя улыбнулась, пожав мужу руку:
— Давно пора!
И тут к беседке, где отдыхали, беседуя о самом важном в жизни, супруги, подошла Инна Павловна:
— Настя, что ты расселась, я не пойму? Сейчас же бери грабли, и пойдем сгребать накошенное для коз! Я два часа по межам на животину жала, а она сидит, как барыня!
—Инна Павловна, дождя же нет, завтра уберу!
— Козам свежего поесть хочется, а не завтра, когда высохнет. Я в баню зашла – ты почему тряпки не выстирала после уборки?
— Я прополоскала их в реке просто… Можно нам посидеть и поговорить с Федей? Мы о детях говорим. — Настя чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— Ах, о детях! Вы животину мою обиходить не можете, какие вам дети? — громыхала свекровь.
Настя дальше терпеть не собиралась. Встала из-за стола:
— Федя, мы едем домой.
— Но… Ладно, Настя, как скажешь.
Супруги быстро собрались, сели в машину и поехали в свою квартиру.
— Я не собираюсь ездить к твоей маме для помощи на огороде, катайся сам — Заявила Настя мужу
— Не горячись, пожалуйста. — Федор в очередной раз свернул на трассе, бросив беглый взгляд на сердитую супругу.
— Я тебе все сказала. С меня хватит! Твоя мать перешла все границы. Годы я только и делаю, что вложусь с ее коровами и грядками. Я хочу заниматься своим домом, вязать на продажу, нянчить наших детей.
— Но ты не будешь против, если я буду маме помогать ездить?
— Как хочешь. — Настя пошире открыла окно, попросив, — Остановись, пожалуйста, что-то не хорошо.
Из ближайшего леска жена возвращалась бледная, как полотно. Списав все на волнение, Федор промолчал. Еще месяц он ездил к матери, помогая с огородом и животиной. Постоянные упреки от матери изрядно надоели молодому мужчине.
— Да, мама. Нет, я не приеду завтра и послезавтра тоже. С меня хватит, уж извини. Пока, да! — подслушала Настя разговор мужа, пока месила тесто для рыбного пирога.
Тесто удалось отличное – мягкое, послушное, ароматное. На пирог она взяла треску, которую купила по выгодной скидке в магазине. Рыба, разморозившись, тоже порадовала и плотностью и цветом. Часто ведь передерживают в морозильных камерах, но эта обещала быть идеально плотной в будущем пироге. Пока резала на мелкие кусочки, стало плохо. Запах рыбы никогда Настю не раздражал, а тут прямо накатила дурнота. И молодая женщина едва не упала.
— Насть, что? — муж подбежал из коридора тут де, словно почувствовал.
—Не хорошо так, Федь… Сесть бы.
Села Настя прямо на пол, стараясь дышать ровно и не слишком глубоко.
— Ты больше к маме не поедешь? — чтобы хоть как-то отвлечься, спросила жена.
— Нет. Да и что-то подсказывает мне, что правильно я отказал с огородом.
Федор принес тест на беременность через полчаса, и он показал две яркие розовые полоски. Настя плакала от радости, муж обнимал ее. Написали о радостной новости свекрови, но ответа не пришло. Инна Павловна хранила молчание, и даже когда родилась Маша, не приехала к сыну и снохе. Закусив удила, она хранила обиду.
Как потом Настя узнала от соседки, свекровь продала животных, а на огороде оставила самый минимум по грядкам. Помогать больше было некому. Настя с радостью бы с внучкой Инны Павловны приезжала к свекрови, но поведение матери мужа решило все. Насте хватило бы доброго слова когда-то, но не требований на повышенных тонах.
Свекровь часто жаловалась соседке, что дети бросили ее. Об этом Насте тоже рассказала бабушка Валя, что жила напротив Инны Павловны. Но звонить и писать свекрови первой Настя не спешила. Слишком счастлива она была с мужем, с маленькой дочкой. Помогать с малышкой приезжала Настина мама, что жила в небольшом городе. Свекровь же жила одиноко, на всех обиженная и едва справляясь с пятью грядками. Но гордость прийти на поклон к снохе и сыну не позволяла. А детям не давало счастье.
Им было хорошо и без Инны Павловны, что взращивала свои обиды, как чахлые перцы. Настя особо и не вспоминала о свекрови, решив, что заниматься своей семьей куда разумнее. Тем более любимый муж жену поддержал, и Настя старалась не напоминать ему о вздорной матери. Росла дочка, почти выплатили ипотеку за квартиру. Жизнь Инны Павловны была никому не интересна – своим вздорным характером она добилась того, что семья от нее отвернулась.
