Домик в селе Антипино мы купили три года назад, приезжали туда летом на пару месяцев, отдыхали от городской суеты. С соседкой Полиной, у которой я покупала молочные продукты, мы быстро подружились. Нам обеим не хватало общения в деревне, а так, как у нас были дети одного возраста, то и общие темы для разговора всегда находились. Только у меня была одна дочка, а у Полины четверо ребятишек, мал мала меньше.
Как-то я пошла к Полине за творогом, и не застала хозяйку в доме. Стала её искать в огороде и увидела, как Полина сидит на завалинке дома с солнечной стороны.
Вид у неё было нездopoвый. Она держалась руками за живот, и лицо её было ucкaжeнo гримасой 6oли.
— Полина, что с тобой? Тебе плoxo?
Женщина отрицательно помотала головой, пытаясь улыбаться.
— Да ну, Валя, всё нормально! Так что-то устала немного, решила передохнуть.
Я присела с ней рядом и, чтобы приободрить, взяла за руку. Рука была холодная и влажная от пота, и сквозь кожу я почувствовала, как часто пульсирует жилка на запястье. Видно было, что Полине очень плохо, но она почему-то не хочет показать этого.
— Ну, какой, нормально, Полина?! Вон лицо какое серое, и сама мокрая вся от испарины. Зачем ты от меня скрываешь, я же вижу, что болит у тебя что-то.
Полина взглянула на меня с опаской и сказала.
— Ты только Сашке не говори. Не хочу, чтобы он знал, что я болею.
Мне странно это было слышать, что жена скрывает от мужа своё плохое самочувствие. Если у меня что-то болело, то он заботился обо мне, водился с дочкой, делал все домашние дела и буквально с ложечки меня кормил. И я о нем заботилась, когда он болел – это же и есть семья.
Видимо, в семье Полины так было не принято. Я слышала, что раньше говорили «больная жена мужику не нужна», но думала, что это домостроевские предрассудки, пережиток прошлого.
Хотя вот сейчас на ум приходило несколько примеров, когда женщину муж бросал после того, как узнавал о тяжелом хроническом заболевании жены. Или жил в семье, но на стороне заводил любовницу «здоровую». Особенно такие истории случались с теми женщинами, которые заболевали «по-женски».
-Ох, Полина, ты хоть к врачу-то обращалась? Думаю, не первый день страдаешь.
Полина потупила взгляд и ответила.
— Была я у врача. Мне там понаписали диагнозов, я сама в этом не разбираюсь. И лекарств выписали тыщ на десять. А еще сказали, что операцию делать надо. Матку удалять. А я боюсь! Да и как я Александру скажу?! Это ж без матки я не женщина буду. И детей больше не рожу.
— Ну, всё, приехали! Да вам что, четверых детей мало? Ты же, как понимаю, чуть ли не каждый год рожала. Сколько твоей младшенькой? Всего пять? А если ты yмpёшь без лечения, то дети все твои сиротами останутся. Так лучше? Что еще страшней может быть: что муж бросит, любовницу найдет? Так не всё ли тебе равно, если ты болеешь и yмеpеть в любой момент можешь.
Ох, зря я так резко с ней заговорила. Полина заревела белугой, с подвываниями, будто оплакивала мepтвеца.
— Да кому я больная с четырьмя детьми нужна буду? Бросит меня Сашка, я ж по миру пойду. Мне и жить негде, и работы у меня нет. Тебе хорошо говорить, тебя муж любит, а я всю жись терплю, всё из кожи вон лезу, чтобы хорошей женой быть.
Сколько я слёз видела, за те годы, пока веду практику социального психолога. У каждого своя боль, свои невысказанные горести. И, если глубоко копнуть, то болезни тела чаще идут от боли в душе. От обид и травм из детства, от страха перед будущим, а самое главное, от отсутствия любви. От злых слов родителей, от холодности супругов, и конечно, от отсутствия любви к самому себе.
— Вот что, Полина, слезами горю не поможешь. Да и не горе у тебя пока, а страх только. Не о себе ты всегда думаешь, а о других. Сейчас о детях особенно. Вот ради них и будешь себя преодолевать. Если ты сама захочешь, то вылечим тебя, но придется тебе о многом в своей жизни задуматься и много в себе преодолеть. Согласна?
Взглянув в лицо подруги, я поняла, что эта сильная женщина пойдет на всё ради благополучия своих детей.
Не откладывая в долгий ящик, я предложила Полине прийти ко мне на небольшую консультацию. И разговор у нас получился занятный.
— Помнишь старый советский мультик «Чертёнок №13». Там ученикам в школе чертей задали урок по любви к себе. Главный вывод этого урока был такой: «Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех!» Помнишь?
— Да, помню, конечно! Мне этот мультик очень нравился, и девочка-чертовка, тоже нравилась. Мне она казалась такая классная, яркая, и чертёнок №13 в неё влюбился. Я смотрела на неё и думала, что вот так надо себя вести, чтобы тебя любили. Но мама мне потом объяснила, что этот мультик учит наоборот тому, что любить себя – это плохо. Что это называется эгоизм. У неё это слово вообще как ругательство звучало. Она если про кого-то говорила «это эгоист», то я сразу понимала – это очень плохой человек! Это подлый и коварный тип, который думает только о себе. Он идёт по головам, не обращает внимания на других людей. Я всю жизнь боялась, что меня кто-то назовёт эгоисткой.
Я решила огорошить подругу.
— А что ты скажешь, если узнаешь, что я эгоистка?
Полина на меня посмотрела, а потом рукой махнула на меня.
— Да что ты на себя наговариваешь? Ну, какая ты эгоистка. Мне вот помогаешь, хоть я тебе ничем отплатить не могу. Может только сметанкой или творогом.
Я засмеялась.
— Вот уж творог я у тебя лучше за деньги куплю! Для моей эгоистичной натуры так легче будет. Я о том хочу сказать, что есть здоровый и нездоровый эгоизм. Тот образ, который ты описала – это пример нездорового эгоизма, когда человек вообще ни о ком не думает. Но, таких махровых эгоистов не так уж и много. Лучше поговорим о здоровом эгоизме. Давай сделаем простое такое упражнение. Вот тебе лист бумаги, нарисуй пирамидку-лесенку, и расставь на этой лесенке себя, мужа, детей и родителей. Кто у тебя на первом месте, кто на втором и так далее.
Полина серьёзно отнеслась к этому заданию. Она нарисовала пирамидку со ступеньками и каждую ступеньку подписала.
Я посмотрела на рисунок и покачала головой.
— Вот смотри, ты себя ставишь на самый низ всей пирамиды. На вершине у тебя дети, потом идут родители, потом муж, а ты на себе всех их тащишь. Что ты думаешь, глядя на свой рисунок. Подбери одно слово.
Полина, даже не задумываясь, ответила.
— Да я пока рисовала, оно у меня вертелось в голове. Это слово «должна». Я всю жизнь всем должна! Родителям должна быть хорошей дочерью, помощницей. Мужу – хорошей женой, хозяйкой. Детям – заботливой мамой. Но ведь это правильно! А как же по-другому?
— По-другому может быть так, как ты захочешь, и даже без ущерба для других. Ты просто пока не умеешь по-другому. Живешь, как жили твои родители, они другого поведения и не знали. Но были ли они в жизни счастливы? Думаю, что ты сама знаешь, что это не так. Тоже всю жизнь один «долг». И, уверена, что у отца, что у матери, проблемы со здоровьем имеются.
— Это точно. Мать вся больная, а отец умер от paка три года назад. Но как тогда быть? Мне что-то в голове не укладывается, как расставить приоритеты правильно.
Я нарисовала по-другому.
— Ты только не спорь сразу со мной. На верхушке надо ставить себя – вот главный приоритет в твоей жизни! Уж потом муж, дети и родители. Да, я вижу, что тебе сложно это принять. Я ведь всю твою систему жизни перевернула с ног на голову. Но если хочешь исцелиться, если хочешь быть счастливой, то придется учиться жить по-новому. Когда поставишь себя на первое место, то это пойдет на пользу не только тебе, но и окружающим.
Сложно Полине давались мои слова о здоровом эгоизме.
— А почему ты считаешь, что став эгоисткой, я сделаю счастливей своих близких?
— В первую очередь потому, что если ты будешь здорова, полна сил, то и на других у тебя хватит этих сил. Согласись, добрая, довольная, счастливая мама и жена не будет ворчать на всех, не будет обижаться в уголке, не будет замученной лошадью. Когда ты станешь здоровой и счастливой, то тебе самой захочется радовать окружающих и на все сил хватит.
— Ну, не знаю! Я уже давно живу на автомате. Делаю всё просто потому, что надо. Никто за меня дела не сделает. А сил и энергии давно нет. Еще вот заболела. Может правда поможет твоя метода?! Хорошо, ты меня убедила. Правда, я не знаю с чего начать.
— В первую очередь тебе всё-таки нужно серьезно взяться за своё здоровье. Нужно пройти полное обследование. И, если врач не видит другого выхода, то и oпеpацию делать придется. Здоровье дороже! А чтобы не возникло такой ситуации больше, нужно разобраться с причинами в душе. Так как большинство наших подсознательных установок идет из детства, то там и надо копать. Какие у тебя были отношения с отцом?
— Ой, даже вспоминать не хочу. Боялась я отца всегда, он строгий был, вечно ругал меня, если я ерундой занималась. В школе учеба мне тяжело доставалась, я всё время двойки приносила. А дома вместо уроков тайком рисовала, а он на это ругался, аж слюнями от злости брызгал: «Опять этой ерундой маешься, бестолочь! Лучше бы нормальным делом занялась – вон уроки не сделаны!» И я боялась, когда он ругался, потому что мог и подзатыльник дать.
Маму он тоже ругал, если она без дела сидела. Она старалась, как муж придет домой, все что-то шуршать по дому, вроде как вся в делах. И бабушка у меня такая же была — никогда не отдыхала, все время в делах.
— Теперь ты понимаешь, кого ты слышишь и видишь, глядя на мужа? Ты же не Сашу видишь, а отца своего! А разве Саша хоть когда тебя попрекал, что ты бездельничаешь или что не сделано что-то?
— Да что ты! Я стараюсь, чтобы ни пылинки в доме ни соринки не было, и полный стол еды. Ты же знаешь, что мужику есть хорошо надо!
— А это тебе сам Саша сказал, что ему нужна стерильная чистота в доме и разносолы? Может, снова ты делаешь так, как отец твой требовал, а не так, как мужу твоему нравится.
Полина задумалась, а потом, качая головой, сказала.
— Ох, Валя, всё-то ты верно говоришь! Я ведь, как мать моя делала для отца, так и для Сашки делаю. А ведь он и, правда, всегда ел мало, меня не заставлял особо что-то готовить. Так получается, я мужа своего совсем не знаю?
— Получается так. И страх твой, что муж тебя больную бросит – это из детства идет. Из-за этого страха ты сама на себя взвалила воз, и везешь всю жизнь. Давай, лечись, мужу все расскажи, и будешь учиться любить себя.
Через пару месяцев мы так же сидели с Полиной за чашкой чая. Вроде у неё все потихоньку наладилось. Новое обследование у врача показало, что не всё так страшно, как она думала. Миoма уменьшилась, гоpмoнальный фон пришел в норму. Решили пока отказаться от операции, понаблюдать и лечиться дальше.
Страх Полины, что муж ее больную бросит, не оправдался, как я и думала. Всё-таки он ее любил, хоть и не умел выражать свои чувства. Наоборот, Александр возил ее по больницам, дал деньги на лечение и взял на себя многие домашние дела. Полина только диву давалась.
А еще она училась быть эгоисткой, любить и радовать себя, пусть и по мелочам: больше отдыхала, играла со своими младшими, гуляла в лесу, купила вот себе новую блузку.
Полина постепенно начала привлекать родных к своим ежедневным делам. Дети только рады были маме помочь. Дочка старшая, Вера, ей уже 15, легко на себя взяла готовку. Оказывается, она давно хотела научиться готовить, но так как мама никого до кухни не допускала, то и не просила. И вообще дети, даже маленькие, оказались хорошими помощниками по хозяйству.
Поначалу Полина опасалась, что муж станет ворчать, что она свои дела на детей распределила, но и эти её страхи были напрасны. Александр спокойно принял новые порядки, главное, чтобы всё сделано было. Он даже купил посудомойку, а то народу полный дом, и жена только и делает, что посуду моет. Полине не верилось в своё счастье.
— Так это ж чего получается, я зря на Сашку наговаривала, что он бросит меня больную? А он совсем не такой. Верно говорят, «сама придумала, сама обиделась», так и я, надумала себе страшилок, чуть в гpoб себя этими страхами не загнала.
