Нет, безусловно они радовались, когда виделись со своей любимой дочкой, когда приходили ее навестить у бабушки. Ведь частенько Марина оставалась пожить у своей бабушки, особенно когда молодые папа с мамой выясняли отношения и притирались друг к другу.
Так получилось, что изначально Антон Палыч и Марья Петровна, когда поженились, не имели собственного жилья, и были вынуждены жить у матери Марии — Полины Степановны, где у них и родилась дочка — Марина.
Декретный отпуск тогда был небольшими — Марья Петровна очень быстро вышла на работу, а ее мужа — Антона уже тогда называли уважительно — Антоном Палычем, — потому что он уже тогда был начальником, и пользовался авторитетом у всего коллектива.
Антон Палыч был так увлечен своей работой, что иногда ночевал в своем директорском кабинете, забывая приходить домой на ночь. И если Марина хотя бы иногда видела свою маму, которая хотя бы утром отводила ее из бабушкиной квартиры в детский садик и приводила вечером обратно, то папу она видела крайне редко.
— Мамочка, представляешь! Я сегодня видела папочку! — рассказывала Марина, пришедшей ее забирать из детского сада маме! — у нас сегодня был поход по городу, и мы проходили мимо папиной работы.
— Да, Мариночка, я сама уже скоро забуду, как твой папа выглядит, совсем он голову потерял со своей должностью большого начальника, — поправляла платьице дочке и натягивая на нее свитер, произносила мама.
-Да, мама, папа был таким недовольным, он очень громко кричал и сильно махал руками, ругаясь на своих подчиненных, а еще он произносил вот такие слова, — дочка с точностью повторила матери ненормативную ругань отца, — ты не знаешь, что это значит?
-Так нельзя говорить, дочка, это плохие слова! — погрозилась Марья Петровна пальцем своей дочке.
-А почему тогда папа так разговаривал? — недоуменно посмотрела в глаза матери девочка.
— Понимаешь, у папы на работе собрались такие дяди, которые просто других слов не понимают, поэтому папе и приходится с ними общаться на своем особенном языке, ему так проще с ними коммуницировать, поняла, дочка? — улыбнулась мама.
Антон Палыч один из всей семьи выбился «в люди», как говорили тогда, но мужчина был очень привязан к своей матери и своим многочисленным сестрам — семья Антона была многодетной, и у него было аж три родных сестры.
-На батю нашего, Антошка, надежды нет, он всё время пьян и беззаботен, поэтому один ты мужик в семье — смотри сестер в жизни не бросай, понял? — строго смотрела мать на Антона Палыча, понимая, что лишь он один выбился по административному лифту в «начальники».
Антошка с малых лет помогал матери в частном доме, а потом вырос, сходил в армию, начал работать, женился. Уходить из родительского дома не хотел, так как его устраивало жить в большой шумной семье.
Вскоре и сестры Антона начали выходить замуж и уезжать из отчего дома в свое жилье.
— Антон, не пора бы и нам с тобой обзавестись отдельной квартирой? У нас дочери уже в школу идти, а мы с тобой у твоей мамы живем! — уже начала проявлять голос супруга Антона Палыча — Марья Петровна.
— А тебе чего не нравится? Крыша над головой есть, а мне особой разницы — где ночь переночевать нет! — даже как-то грубовато ответила Антон своей супруге. Мужчина упрямился отделяться от родительской семьи в пользу своей собственной.
— Ну смотри, как бы люди про тебя чего говорить не стали, ведь 30-летний директор и с мамой живет, — Марья Петровна знала на чем можно сыграть, чтобы муж принял правильное решение.
Для Антона Палыча всегда было важно, что про него скажут люди. У него был на счет этого — особый пунктик в его сознании. Мужчина даже в выходной не то, чтобы в шортах из дома не выходил мусор выносить, он обязательно надевал брюки, рубаху и галстук.
— Негоже начальнику в трениках на улицу выходить, — приговаривал он супруге, когда Марья Петровна заставляла мужа в редкие моменты его присутствия дома элементарно вынести мусор.
— Антош, тут дел на минуту, а ты рубаху наглаживаешь, иди вынеси в футболке, чай ты не при исполнении — тоже ведь человек, что же ты — в выходной в майке мусор вынести не можешь? — удивлялась таким заскокам супруга Марья Петровна.
— Нет, начальник — он и в жизни директор, должен быть всегда при параде, — выговаривал супруге Антон Палыч, лакируя ботинки, надевая брюки со стрелками и отправляясь с таким видом выкидывать мусор.
Антон Палыч всегда был очень занятым человеком, всем старался всем помочь, вникнуть в проблему каждого сотрудника или родственника. Очень хорошо относился мужчина к сестрам, которых постоянно курировал на жизненном пути и помогал, в рамках своих связей по работе и бытовым жизненным вопросам.
Одно только забывал Антон Палыч — заботиться о своей семье.
— Слушай, Антон, ты мне уже все уши прожужжал про своих сестер. Одни у тебя кошку завели и ты уже устал мне про них рассказывать, второй сестре ты с жильем помог, третья вообще без мужа дочь растит, и ты чуть ли не каждый день к ней наведываешься, узнать как дела, а своим ребенком и своей семьей совсем не занимаешься! — опускала руки Марья Петровна.
— А ты что хотела, твой муж — человек государственный, обо всем у меня болит, о каждом человеке! — с удовольствием проговаривал, любуясь собой в зеркало, Антон Палыч, — поэтому я рожден для государства и весь ему принадлежу, у меня даже здоровье — и то мне не принадлежит, а служит на благо государству!
Антон Палыч победоносно закончил свою возвышенную речь и закурил прямо в квартире пачку своих любимых вонючих сигарет.
-Ну, да, и государство тебя заставляет прямо в квартире воздух табаком портить, а то на улицу же выйти нельзя — ведь чтобы покурить надо рубаху гладить и стрелки на штанах, — усмехнулась, смотря словно на полоумного, Марья Петровна на мужа
Но Антон Палыч решил доказать супруге, что он занимается вопросом воспитания дочки.
— Марина! — звучным и повелительным голосом, Палыч позвал дочку, — а ну иди сюда!
-Да, папочка, привет! Ты меня звал? — с настороженностью Марина смотрела на своего папу-директора.
— Так, Марина, дай мне отчет, выучила ли ты сегодня уроки и как твои дела обстоят в школе? — деловито потребовал отчет от дочки папа-директор.
— Папа, какие дела?! Лето на дворе! Каникулы! — хмыкнула Маринка, понимая, что у папы явно не всё в порядке с головой.
— Ну, каникулы — это понятно…, — немного смутился своей неосмотрительностью Антон Палыч, ну расскажи тогда с какими оценками закончила третий класс? — деловито и с тем же непререкаемым выражением директора поинтересовался Палыч.
— Папа, я не помню…, — хихикнула Маринка, уловив снисходительную материну улыбку.
— Что значит — «не помнишь»?! Ты не помнишь, какие оценки тебе годовые месяц назад вывели? — уже перешел на повышенный тон Антон Палыч, не понимая, над чем подтрунивают его жена и дочка.
— Да потому что, пап, я в этом году шестой класс закончила, а третий я заканчивала — ровно три года назад, и уже не помню, с какими оценками! — уже не сдержавшись, заливистым смехом смеялась Маринка над таким «заботливым» отцом.
— Как шестой?! Только же вот недавно в третий ходила, а уже шестой? — ошарашенно сменил гнев на обескураженную физиономию Палыч и ни с чем отпустил дочку заниматься своими делами.
Антон Палыч был настолько «заботливым» отцом, что доставал дочке какой-то бывший в употреблении взрослый велосипед со ржавыми ободами на колесах.
— Вот, Петрович, приволок, говорит, нормальный велик, а я и решил взять для дочки, пускай учится на взрослом ездить! — хвалился жене Палыч.
-Ты с дуба упал вниз головой, дорогой? — ей сейчас подростковый нужен, и желательно новый, а ты этот хлам в дом приволок…., — сетовала супруга.
— А зачем деньги на новый тратить, пусть учится на этом! — спорил с женой Палыч.
-Дочка, а ну иди посмотри, какой тебе подарок папа с работы припер! — довольный собой посмеивался Антон Палыч: его аж распирало от чувства заботы о своей дочке.
Антон Палыч был непреклонен, его супруга не знала, что он всю казенную зарплату уже потратил на покупку новых подростковых велосипедов своим крестницам — дочерям своих родных сестер, а вот родной дочери банально не хватило денег на новый велосипед.
В итоге на одной небольшой яме у Марины буквально сложился ржавый обод колеса и девочка неудачно свалилась на скорости со взрослого велосипеда, повредив себе ногу, и потом целый месяц не выходила из дома.
Но Палыча этот факт мало заботил, а вскоре он вовсе забыл, что этот эпизод в жизни его дочери действительно был, и даже поспорил с супругой, что он к этому инциденту не имел совершенно никакого отношения, и что обод у колеса был совершенно нормальным, просто Маринка, видимо, имела лишний вес или слишком быстро ехала на этом велосипеде по кочкам.
— Да ну тебя, с тобой спорить, только нервы себе портить, — махнула тогда на супруга рукой Марья Петровна.
Также Антон Палыч всегда выбирал всё самое «лучшее» для своей семьи. Один раз даже приволок с какой-то свалки старую, пожелтевшую от времени чугунную ванну в новую квартиру.
Марья Петровна тогда по-новому посмотрела на своего супруга.
— Нет, Палыч, ну ты же вроде как не последний человек в этом городе. Ты чего, нормальную ванну достать не мог? Ты с какой помойки этот хлам достал? — удивлялась супруга, глядя на Антона Палыча.
— А чего тебе не нравится? Хорошая ванна, не дырявая, ну, подумаешь, немного внешний вид неликвидный, но ведь вещь — хорошая, еще можно пользоваться? — не понимал возмущения супруги Палыч.
Так он не понимал, когда привез для отделки ванны старую кривую еще советскую плитку, снятую с какого-то общественного санузла и поставил окна с дефектными стеклами.
-Слушай, Палыч, такие окна даже в советские вытрезвители не ставили, а ты этот хлам домой несешь! — также возмущалась Петровна.
Петровна не зря возмущалась, ведь Палыч только себе приносил в дом второсортные и даже третьесортные вещи, а вот другим дарил только первосортные подарки.
-Ты, еще мужем называешься? Я вчера заходила в гости к Ольге, твоей сестренке, и она мне похвалилась новой итальянской стиральной машинкой.
От автора. Дело происходило в конце 90х, поэтому тогда компактные машинки приходили даже без русификации напрямую с европейского рынка.
— Она сказала, что это ты ей на день рождения купил и сам установил?! — с претензией смотрела на мужа Петровна.
-И что?! Нашла кому завидовать! Она одна без мужа дочь воспитывает: что же я не могу родной сестре хороший подарок сделать, порадовать человека?! — повышал голос на супругу Антон Палыч.
— Знаешь что?! Ты сначала своей жене такую машинку подари, а то у меня старая советская то и гляди развалится при отжиме! — причитала Марья Петровна, уже на убегавшего от серьезного разговора супруга.
У Петровны действительно была еще советская машинка, которая при отжиме так подпрыгивала, что шум стоял во всем панельном доме.
Так и жили… Марья Петровна всегда была недовольной своим супругом, который совал свой нос в дела всех кому не лень и оказывал помощь окружающим, только бы не заниматься своей семьей. Особенно Антон Палыч «курировал» жизнь своих сестер и их деток.
Так получилось, что, когда отправляли дочек-студенток отдохнуть на юг, то племянница Палыча ехала на деньги самого Палыча, а Маринка — весь год откладывала со стипендии, так как знала, что в семье особо денег нет, невзирая на начальственный статус отца.
Дома у Палыча, как вы поняли, всё было достаточно посредственно — интерьер не менялся с советских времен: на кухне стоял еще советский кухонный гарнитур, шторы весели на еще советских алюминиевых гардинах, а в санузле и ванной было уже морально и физически устаревшая сантехника.
— А что это тебе не нравится! Тут всё из чистого алюминия, не то что этот пластик привезли и назвали «евроремонтом»! Эта вся мебель еще нас с тобой переживет! — оправдывал Палыч свое нежелание менять обстановку в квартире.
Поэтому, когда Марина поступила в ВУЗ, то надеялась исключительно на свои силы, в то время как Антон Палыч курировал процесс поступления и учебу других своих племянниц, которые учились не ахти как хорошо.
Особенно Палычу приходилось часто заходить по поводу Зои, — дочери младшей его сестры, которая росла без мужа.
Мать Зои — Эльвира Павловна — в свое время решила закрутить роман с коллегой по работе, понадеявшись на свое «особое» женское обаяние и очарование (как она о себе думала). Мужчину Элечка соблазнила, но вот до свадьбы дело не дошло, зато закончилось всё беременностью Элечки и нежеланием ее возлюбленного бросать свою семью и детей.
— Эх, Антошенька, видишь какая ситуация у Эльвиры получилась, внучка то моя — считай сирота. Так что обещай мне, что позаботишься о моей внучке и о дочке, будто ты их отец и муж! — заявила мать Антона Палыча.
Антон неукоснительно соблюдал свое слово, данное матери в отношении своей младшей сестры и своей племянницы. Даже отчество дал свое Зое — Зоя Антоновна.
Время шло, годы летели!
Марина уже выучилась, получила хорошую специализацию, устроилась на работу и вышла замуж. Антон Палыч был уверен в своей дочке, что она всего достигнет сама, поэтому в ее дела особо не лез, помогая исключительно своей племяннице — Зое.
Зоя, в отличии от Марины, поняла, что можно халявить по учебе, ведь всегда к декану или к какому преподавателю в случае чего, подойдет влиятельный дядя, и уладит вопрос с зачетом и экзаменом.
Так и росла «сиротушка» Зоя. Палыч выучил свою нерадивую племянницу, устроил ее к себе на работу, и даже сыграл свадьбу за свой счет!
Когда Марина с Зоей как-то рассматривали старые фотографии, сделанные со времен их школьного детства, то их показания о детстве расходились.
— Да, времена тяжелые были…, — содрогалась с ужасом Марина, — одни макароны и ели. А мясо лишь по праздникам!
— Да ладно?! — удивлялась Зойка, — моя мама только и успевала сковородку с отборной свининой жарить.
— Твой Батя нам каждое воскресенье с рынка целую сумку с продуктами завозил: пакет с мясом отборным, большая банка «Нескафе», штук пять сникерсов или марсов, ну и так, что мне было не интересно — крупы, сахар, колбасы всякие дорогие — сервелат, ветчина….
— Вот когда мамки дома нет, а есть хочется, возьмешь этой ветчины в такой сетке нарежешь толстыми ломтями, помидоров нарежешь, еще сыр положишь, и все это в микроволновку. Вот такой хот-дог получался! — вспоминала Зойка.
— Не, мы ветчину не ели. Батя всегда говорил, что лучшая колбаса — это ливерная: самая недорогая, но при этом питательная. А я не могла ее есть, меня аж прям выворачивало от ее вида, — удивлялась Марина, — и микроволновки у нас никогда не было: папа говорил, что она — вредная…
-А помнишь, первые плееры пошли на кассетах тогда крутые от Sony? На них еще по-английски «Wolkman» было написано? Твой папа тогда после командировки из Москвы привез! У тебя же, наверное, еще раньше меня такой был? — вспоминала Зойка.
Маринка промолчала, она еще тогда удивлялась, откуда у Зойки, семью которой все считали бедной, появился такой дорогущий и дефицитный плеер?
— А помнишь первые музыкальные центры с дисками появились? А видеоплееры, твой папка нам сразу пишущий купил, чтобы можно было кассеты переписывать! Круто как было?
Маринка уже ничего не отвечала своей двоюродной сестре, она изо всех сил пыталась скрыть чувство обиды на своего отца и невольной зависти к своей сестренке, которая жила на всем готовом, в то время, как у них в семье лишнего батона даже не было.
Зойка еще многим хотела поделиться своей сестре — куклами Барби, первой приставкой Сега, первым холодильником Стинол, который не нужно было размораживать, встраиваемым духовым шкафом, который отец Марины тащил в квартиру к своей сестре.
— Да, золотые времена были! Как тогда хорошо и уютно жилось! — сделала заключение Зойка.
Марина тогда нашла какую-то отговорку, чтобы быстро выбежать из квартиры родственников и зарыдать горькими слезами обиды и несправедливости, ведь всего того, о чем, так беззаботно рассказывала Зойка, и которое им с матерью накупал Антон Палыч, у нее — родной дочери — не было.
-А подарок? Подарок будет? — закричала инфантильная Зоя прямо на свадьбе на своего влиятельного дядю, думая, что раз он так помогает какой-то крестнице, то значит денег у него куры не клюют.
Антон Палыч вальяжно встал из-за стола и горделиво поправил галстук. На свадебном банкете Палыч даже сел не рядом со своей женой и дочкой, а расположился в центре зала на правах хозяина торжества рядом с сестрой и своей племянницей, будто он был главой именно того семейства.
— Уважаемые гости, ответственно заявляю, что хочу вручить своей дорогой племяннице — ключи от ее собственной квартиры! — любуясь собой произнес во всеуслышанье Антон Палыч.
— Палыч, ты говори, но не заговаривайся, — попыталась одернуть подвыпившего супруга Мария Петровна, — откуда у тебя квартира, ты свою что-ли хочешь подарить молодоженам. Учитывая твои странности, я могу предположить такой вариант, но я на старости лет хочу пожить в своей квартире.
Все гости снисходительно посмеялись над подвыпившим Палычем, но тот сделал недовольный вид и скрутил физиономию мол: «Вы? Да как Вы посмели не верить мне — самому Директору — Антону Палычу?!»
— Зоя, дорогая племянница, а ну подойди, дочка, ко мне! Возьми, пожалуйста, ключи от новой трехкомнатной квартиры. Пусть этот скромный подарок всегда останется в твоей памяти — как добрый жест твоего любимого дяди! — Палыч передал довольной крестнице ключи от квартиры.
— А кто мне не верит, вот свидетельство о регистрации права собственности, вот технический паспорт и все документы на квартиру! — закричал на весь зал Антон Палыч, а вот — дарственная, заверенная у нотариуса, по которой я дарю эту квартиру своей племяннице, — с гордостью заявил Палыч.
От автора. Вы бы видели физиономию супруги Палыча, которая по адресу новой квартиры поняла, что эта квартира находилась в новом престижном районе, где последние несколько лет росли новостройки премиального класса с люксовой отделкой под ключ.
-Ты! Да как ты посмел?! -Марья Петровна уже порывалась встать и бежать по направлению к ненавистному ей своему супругу, но Марина изо всех сил удерживала свою маму от необдуманного шага.
— Мама, не надо, позже поговоришь, не надо портить сестре свадьбу! Она же не виновата…, — останавливала мать Марина, у которой смешались в глубине души чувства — и чувство обиды за себя и мать, чувство глубокого непонимания поступка отца, и в тоже время нежелания портить свадьбу своей пусть и не родной, но все же близкой сестры.
— Пусти, дочка! — Петровна вырвалась из ослабевших рук Марины.
— Ты какого черта им трешку даришь, когда у тебя дочка с мужем и малым ребенком в ипотечной однушке ютятся, за которую ей еще ипотеку двадцать лет платить?! — на всеуслышанье заявила Петровна, угрожающе пробираясь сквозь зал к мужу.
Было такое ощущение, что Палыч специально как можно дальше отсадил свою супругу, чтобы она не мешала ему наслаждаться торжеством крестницы, и заниматься самолюбованием в тот момент, когда он будет вручать столь ценный подарок Зое.
По залу прошелся шепот. Палыч на свадьбу крестницы пригласил всех своих знакомых из своего круга, желая показать, какой он ферзь.
И все действительно успели подумать, что раз уж он своей племяннице закатывает свадьбы и делает такие шикарные подарки, то уж, что говорить про родную дочку…
— Как это так? Не может быть? — послышалось роптание по залу, — чтобы дочка у Палыча в однушке жила?
-Успокойся, Петровна, сейчас не время для выяснения отношений! — угрожающе рыкнул, словно лев, на свою супругу Антон Палыч. Он уже привык таким образом осаживать свою податливую и в целом послушную жену, но в этот раз он еще не понимал масштаб бедствия.
— Правильно мой сынок всё сделал. Зоенька — сироточка, без отца росла, вот он ей в первую очередь и подарил! Кто же ей еще поможет?! — встрепенулась старая бабка — мать Антона Палыча, которая жевала беззубыми деснами виноград со стола.
— Да, Петровна, чего разошлась то? Мать правильно говорит! Я был обязан… — Палыч сбился с мысли так как Петровна уже ухватывала со стола большой поднос с селедкой под шубой.
— А Марина — она сама… Она у нас — самостоятельная… Она, в конце-концов, в полной семье росла с отцовским вниманием и заботой! — успел лишь прокричать Антон Палыч, как тарелка со всем свекольно-селедочным содержимым оказалось на его физиономии, постепенно стекая на белоснежную рубаху, дорогой галстук и брюки.
— Это я в полной семье росла? — не вытерпела и встала из-за стола заплаканная Марина, — это ты меня отцовским вниманием и заботой окружал?!
— Это в каком это виде я эту заботу получала, папа? Когда ты меня заставлял давиться ливерной колбасой, когда Зойке с матерью покупал килограммами отборного мяса и свежайшей ветчины? Это когда ей дарил наборы фирменных кукол, а у меня лишь был один плюшевый мишка с оторванной лапой? — не могла сдержать слез Марина и просто выбежала из банкетного зала, чтобы ее слез и унижения больше никто из гостей не видел.
Ей было стыдно за своего придурковатого отца, за унижение своей матери, за себя.
— Ну, Петровна, сейчас ты у меня получишь! Я тебе сейчас покажу как в меня, в Антон Палыча, всеми уважаемого человека, салатами кидать при людях! — Палыч отряхнувшись от салата и сжав кулаки, Антон Палыч с решимостью направился к супруге.
-Только хоть пальцем ты тронешь эту женщину, то тебе не поздоровится, — из-за стола встал ранее незнакомый Марье Петровне высокий солидный мужчина и перегородил дорогу зазнавшемуся «Директору».
-А ну отойди, не вмешивайся не в свой…, — хотел сказать Палыч, но через пару секунд уже лежал на полу, зажав рукой правый глаз. Это был, как оказалось позже, заместитель Палыча по работе.
— Ну ты, Палыч, и чудак на букву «М», не ожидал от тебя такого, — мужчина спокойно вытащил из своего стакана пару кубиков льда, уложил их в целлофановый пакетик и кинул своему начальнику на пол, — на приложи, чтобы твоя директорская физиономия в понедельник синевой не отсвечивала.
— Ты как эту процедуру провернул без моего согласия? — возмутилась Павловна уже на более спокойного супруга, который с трудом поднялся и сел на свой стул, запивая позор изрядной порцией спиртного.
-А ты, Зоя, неужели вот сейчас при всех примешь такой подарок? — зло посмотрела в сторону родственников мужа Петровна.
— А чего такого?! Мне же подарили, значит мое, а в ваших семейных спорах Вы уж сами разбирайтесь — не сметь портить мне свадьбу! — распорядилась Зойка, выталкивая Палыча из банкетного зала.
— Эх ты, меценат… Ты посмотри, как тебя, мецената, за шиворот с оплаченной же тобой свадьбы выгоняют! — неожиданно засмеялась Петровна и с чувством собственного достоинства развернулась и вышла из зала.
Уважаемые друзья, хотел вкратце написать завершение — о судьбе Антона Палыча и всех действующих героев.
Многие, наверное, уже поняли, что терпевшая выходки Марья Петровна не выдержала такого фортеля со стороны супруга и развелась с ним. Но мне хотелось бы раскрыть судьбу бессовестной, нагловатой и избалованной Зои, которая видя такой внутрисемейный конфликт, все же не отказалась от такого подарка судьбы, прекрасно понимая, что Палыч в одно лицо распорядился семейным капиталом. Также вы узнаете, как сложилась судьба Марины.
Ну, что, друзья. Для противников одностраничных сюжетов, я могу написать скомканную концовку в закрепленном комментарии, но мне кажется, что более правильно сделать продолжение. Вот прям просится оно. Как считаете? Голосуем в комментариях. Спасибо за прочтение и ваше мнение.
