— Если в течение часа не приедете, я ее в детдом сдам. Пойду, напишу заявление, чтобы ее в интернат отправили.
Светлана Алексеевна перепугалась, тут же наняла такси и поехала за внучкой.
— Бабуль, — Инна вихрем влетела в квартиру — а я пятерку получила по математике! Представляешь, наконец-то у меня стало получаться. А мама не звонила?
— Нет, золотце, — покачала головой Светлана Алексеевна, — не звонила. Ты проходи, переодевайся и садись обедать. А потом мы вместе с тобой уроки сделаем.
Светлана Алексеевна искренне жалела внучку, она прекрасно понимала ее боль. Сам ведь выросла в детском доме без материнской и отцовской любви.
Вот уже два года дочь ее по.ги.бш.его сына жила с ней. Бывшая невестка Светланы Алексеевны просто выкинула старшего ребенка из жизни и теперь ею совсем не интересовалась.
Бабушка за все это время так и не смогла найти подходящих слов, которые смогли бы как-то залечить душевную рану маленькой девочки.
Когда Инне исполнилось десять лет, она потеряла отца. Владимир работал монтажником, сорвался с большой высоты и раз.б.ился.
Потерю девочка переживала очень тяжело. Ей было не с кем разделить свое го.ре. Ее мать, Валентина, казалось абсолютно не сожалела о см.ерти супруга. Она даже в организации по.хо.р.он участия не приняла.
Всем любопытствующим женщина объясняла:
— Да не было у нас с Вовкой, в принципе, никаких отношений, жили, как соседи. Единственное, только на развод я подать не успела. С одной стороны хорошо, буду получать теперь пенсию по потере кормильца. Хоть какой-то после см.ер.ти Вовки прок.
Погребение организовывала Светлана Алексеевна. Достаточно молодая еще женщина, когда узнала о см.ер.ти сына, на глазах постарела.
Инна как могла, старалась поддерживать бабушку.
Когда отца не стало, вскрылось истинное отношения матери к Инне. Валентина и раньше особой любви к дочери не проявляла, но, по крайней мере, физически не наказывала и голос повышала очень редко.
А теперь же девочке доставалось по-любому поводу:
— Как же ты мне надоела! – кричала Валентина в приступе злобы, — тебе скоро одиннадцать, а ты абсолютно ни к чему не приспособлена! Я в твои годы в деревне за хозяйством ухаживала, с отцом ездила сено косить, огород полола, а ты кружку с тарелкой помыть не можешь!
Ситуация усугубилась, когда в жизни Валентины появился Егор, коллега покойного Владимира.
Замуж за своего нового ухажера Валентина вышла быстро, чем дала повод для сплетен старушкам-соседкам:
— Вот какая нынче молодежь пошла, — сетовала соседка сверху, — мужа совсем недавно похоронила, а уже с другим в загс сбегала! Даже положенного тра.ура не относила!
— И не говори. Она же того, беременная замуж-то пошла. Ага! Она мне сама рассказывала…
Валентине на сплетни местных кумушек было глубоко наплевать, ее не интересовал никто, кроме любимого Егорушки.
Ради второго мужа женщина решилась на предательство – она избавилась от старшей дочери, как от главного напоминания о ее первом неудавшемся браке.
Как-то в очередной раз после оскорблений отчима Инна закрылась в своей комнате. В дверь постучали. Девочка сначала не хотела открывать, но грозный, если не сказать, злой голос матери вынудил ее встать с кровати и подойти к двери:
— Немедленно открывай, — закричала Валентина, — что себе позволяешь? Кто тебе разрешает огрызаться?
— Мама, почему он все время ко мне цепляется? Почему он считает, сколько я ем?
— Потому что он один зарабатывает! Еще раз услышу, что ты Егору перечишь — мало места тебе будет, отхожу ремнем так, что сесть не сможешь!
Ситуация достигла своего пика, когда у Валентины и Егора родился общий ребенок. Мальчика назвали Матвеем. Отчим падчерицу откровенно возненавидел, начал позволять себе распускать руки, нелестно отзываться в ее адрес.
Жене Егор, не стесняясь Инны, выговаривал:
— А почему я вообще должен ее кормить? Почему ей должно что-то доставаться в ущерб моему ребенку? Она мне никто!
— Егорушка, дорогой, но я же ведь за нее получаю пенсию по потере кормильца, на эти деньги я ее и содержу. Не надо ругаться, я тебя очень прошу!
— В общем, я решил! Выбирай: или она, или я! Даю тебе два часа. Когда вернусь, чтобы ноги твоей дочери в этой квартире не было. Иначе соберу вещи и тут же уйду!
Валентину дважды просить не пришлось. Она наспех покидала в пакеты вещи Инны, позвонила своей бывшей свекрови и велела:
— Забирайте ее, она мне жить мешает! Если в течение часа не приедете, я ее в детдом сдам. Пойду, напишу заявление, чтобы ее в интернат отправили.
Светлана Алексеевна перепугалась, тут же наняла такси и поехала за внучкой.
Обнимая за плечи рыдающую Инну, женщина укоризненно произнесла:
— Разве мать ты, Валя? Разве может женщина в угоду какому-то мужику отказаться от своего ребенка?
— А это уже не ваше дело, — отбрила Валентина, — я Егора люблю, и он мне намного дороже нее. Все сказали? До свидания!
На небольшую пенсию одной воспитывать внучку Светлане Алексеевне было очень сложно.
Пару раз женщина звонила бывшей невестке и просила у нее, деньги которые по праву принадлежат Инне:
— Валь, отдай, пожалуйста, карту, на которую пенсия по потере кормильца приходит. Инна растет, список потребностей становится все шире, я одна не справляюсь.
— Еще чего! — Валентина не собиралась расставаться с деньгами, — а квартиру свою на вас не переписать? Ничего я ей не дам, деньги мне самой нужны.
— Валь, но они же не твои. Мне не хотелось бы идти на крайние меры…
— Да идите, куда хотите, — злилась Валентина, — а если вы попытаетесь у меня деньги отнять, я Инку у вас заберу. Сначала отберу, а потом в детдом сдам! Зачем вам эти проблемы, Светлана Алексеевна? Живите спокойно, и меня лишний раз не трогайте.
***
Инна, взрослея, стала понимать, что мама от нее попросту избавилась. Лет до пятнадцати девочка каждый день возвращаясь со школы, первым делом спрашивала у бабушки, звонила ли ей мама.
А потом ждать перестала. У нее сменились приоритеты, девушка все свое время и силы отдавала учебе и любимому хобби. Она понимала, что без образования вылезти из нищеты у нее не получится.
Светлана Алексеевна как могла, поощряла интересы внучки к шитью и моделированию одежды. Чтобы оплатить учебу в престижном ВУЗе, бабушке пришлось продать горячо любимую дачу.
Впрочем, Светлана Алексеевна об этом никогда не жалела. Благодаря ее стараниям Инна уже к двадцати пяти годам стала полностью самостоятельной и обеспеченной.
Валентина пятнадцать лет не вспоминала о своей старшей дочери. Женщине было не до этого.
Матвей уродился озорным. С тринадцати лет начал сбегать из дома, связался с плохой компанией. Мог прийти домой пьяным.
Егор, зная, насколько сильно его любит супруга, не скрываясь заводил лю.бов.ниц.
Валентина была в курсе, но ничего поделать не могла. Она даже скандалы супругу не закатывала, боялась, что тот просто уйдет.
Финансовое положение в семье было плачевным. Егор большую часть своего заработка спускал на дам. Домой приносил жалкие крохи и за них еще требовал у Валентины благодарности.
Женщина работала в двух местах, стараясь обеспечить сыну и мужу хотя бы хорошее питание.
Как-то в выходной Валентина сидела в гостиной и вязала носки на продажу. Услышав знакомый голос, женщина подняла глаза и увидела в телевизоре… свою дочь.
Поначалу Валентина Инну даже не узнала. Она сидела в кожаном кресле, в ушах переливались серьги с бриллиантами, а на правой руке блестело обручальное кольцо.
— Замуж вышла, что ли, — промелькнуло в голове у Валентины.
Корреспондент задавал один вопрос за другим:
— Скажите, как вам удалось достичь успеха?
— Наверное, упорным трудом. В моей жизни случилось две больших тр.аге.дии подряд, и именно они помогли мне стать тем, кто я есть. Я безгранично благодарна своей любимой бабушке. Я знаю, что она сейчас нас смотрит. Бабуль, привет!
Валентину со зла перекосило: какая наг.лая! Бабушке она благодарна за все, а как же мать? А о матери она что, забыла? О той, которая ей путевку в эту жизни дала?
Весь вечер Валентина провисела на телефоне, ей пришлось обзвонить не один десяток человек, чтобы получить заветный номер.
Невзирая на позднее время, Валентина позвонила дочери:
— Ну, привет!
— Здравствуйте. А кто это?
— Что, мать не узнаешь? — усмехнулась Валентина, — или при.ду.рив.аешься как обычно?
— Здравствуй, — тон Инны сразу стало холодным, — чем обязана?
— Да как я посмотрю, всем ты мне обязана. Сегодня очень интересную передачу с твоим участием смотрела. Что же ты, доченька, про бабушку вспомнила, а про меня нет?
— А почему я должна вспоминать о постороннем, по сути, мне человеке?
— Вот как ты заговорила! Это, между прочим, я, а не бабушка тебе жизнь дала. Ладно, оставим лирику. Я звоню тебе с предложением, точнее, с просьбой.
Сейчас нам очень тяжело живется, с Егором проблемы, с Матвеем, кстати, тоже. Денег иногда даже на продукты не хватает, я на двух работах все здоровье потеряла. Я смотрю, ты богатая… Замуж удачно выскочила небось?
— Нет, я сама всего добилась. Что ты хочешь?
— Денег! Я думаю, 150 000 в месяц мне будет достаточно. Ручка есть под рукой? Номер карты записать…
Инна звонко рассмеялась:
— Что тебе? Денег? Ну рассмешила! Никогда, слышишь, никогда ты от меня ни рубля не дождешься! Моя пенсия тебе поперек горла тогда не встала, когда мы с бабушкой порой недоедали?
— Ну ладно тебе, Инна, чего старое вспоминать? — залебезила перед дочерью Валентина, — давай забудем все обиды? Доченька, ты ж моя кровиночка, я тебя люблю. Номер карты-то запиши!
Инна бросила трубку и внесла номер матери в черный список.
Валентина сделала еще несколько попыток связаться с дочерью, но Инна, всякий раз слыша в трубке голос матери, сбрасывала звонок.
Девушка решила больше никогда не иметь никаких контактов с женщиной, которая ее родила.
Матерью Инна уже давно считала свою бабушку, Светлану Алексеевну.
