— Горько! – взревела в очередной раз родня, и Марина поморщилась, поднимаясь из-за стола вслед за своим новоиспеченным мужем.
— Раз, два, три… — начали считать подвыпившие гости, а Вадим внимательно посмотрел в глаза жены.
— Марин, что с тобой? Ты будто не рада…
А Марина и впрямь не могла радоваться. На душе было муторно. Вчерашний разговор с мамой не давал покоя. Та, раздавая советы, как обычно делала перед всяким важным мероприятием, приказала собирать конверты с подарками от гостей лично.
— Не доверяй никому, дочка! Потом половины не досчитаешься!
— Пусть Вадик собирает.
— Ну, конечно! Нашла надежные руки! Ты, Маринка, ты в себе? Когда это мужик надёжей был? На себя надейся, девонька! Только на себя! И никому не верь!
— И тебе, мам? – Маринка гладила свадебное платье и посмеивалась втихомолку.
— Что ты хихикаешь?! – мать Марины, Наталья, сердито уронила на стол, стоявший посреди комнаты, тяжелую стопку постельного белья, приготовленного для гостей, съезжавшихся на свадьбу. – Я тебе не тетка чужая! И плохого не посоветую! Опыт какой-никакой есть! Слушай мать-то, если своим умишком Бог не наградил!
— Мама!
— Что мама?! Разве я тебе чего плохого хочу?! Ты у меня единственный свет в окне! Я думала, что повременишь еще, доучишься, а тебе, вишь, засвербило! Замуж надо! Ну, иди! Сходи! Посмотри, каково там! А потом сбежишь от своего Вадима, как я когда-то от первого мужа сбежала! Потому, что нет там, доча, ничего хорошего! Для тебя – нет! То была бы сама себе хозяйка, а теперь будешь грести за всеми… — Наталья всхлипнула, и отобрала у дочери утюг. – Дай, я! Спалишь еще… И несут тебя черти в этот дом! Зачем тебе все это, дочка? Зачем тебе чужие люди?! Жили бы со мной!
— Нет, мам. Ты же сама знаешь, что плохая это затея. Вадим тебе не нравится. Ты его съешь, и не подавишься! – Марина обняла мать. – Я тебя люблю, но жить с тобой – то еще удовольствие!
— Все-то ты про меня знаешь… — Наталья вытирала слезы. – Чего тебе не жилось привольно? Еще бы хоть годик-другой? Ведь, не по залету…
Марина хмыкнула и отвернулась, а Наталья ахнула и чуть не выронила утюг.
— Что? Дочь… Да что же это?! Почему не сказала?!
— А как тебе скажешь, мам? Ты же… Ой, только не реви! Мне нервничать нельзя! Чего ты? – Марина вытирала матери лицо чистой наволочкой, за неимением платка под рукой. – Ты не рада, что ли?
— Куда уж тут радоваться?! Молодая, глупая, недоучка, а уже с дитем на руках! Марина, ну зачем?!
— Мам, не начинай! Все уж сделано!
— Вот именно! А последствия мне разгребать!
— Почему тебе? Мы сами!
— С усами! – Наталья сердито отшвырнула наволочку и принялась остервенело возить утюгом по Маринкиному платью. – Влезешь-то хоть в него? Или расставлять надо?! Времени уже нет!
— Мам, ты чего? Оно же на шнуровке! Да и срок у меня еще маленький. Не видно ничего.
— Его родители знают?
— Нет. Мы никому не говорили. Ты – первая узнала.
Эта новость хоть как-то примирила Наталью с реальностью. Если она первая, то это значит, что дочь пока на ее стороне, и нужно сделать все, для того, чтобы ветер не переменился. Заберут ведь…
Она сделала глубокий вдох, оставила в покое утюг и ушла на кухню – воды попить. А когда вернулась, сунула Маринке здоровенное краснобокое яблоко и приказала:
— Жуй! Витаминов много не бывает!
Наталья пыталась держать себя в руках, но получалось, мягко говоря, не особо. Да и как иначе? Дочь-то единственная! И кроме нее у Натальи никого! Родителей давно на свете нет, а мужья… Что один был непутевый – все пил да гулял, пока не ушел от Натальи, вытрепав все нервы. Что другой – молчун и тихоня, не способный ни на что, кроме как принести в дом свои битые три копейки и сидеть вечерами часами напролет, клея кораблики.
Модели парусников, которые он делал, Наталья все изломала до единой, после того, как муж сказал ей, что больше не любит и уходит к другой. Она сжимала в сильных руках хрупкую лодочку, и та ломалась с тихим треском, от которого становилось почему-то легче на душе…
Больше Наталья мужчин в свой дом не допускала. Поумнела. Да и ни к чему было. Дочка росла, забот полон рот. Не до любви…
Втайне Наталья мечтала, что Маринка не выйдет замуж, а родит ребенка и останется жить с ней. А, чем плохо? Дите под присмотром – хочешь гуляй, хочешь дома сиди! Мать всегда рядом! И накормит, и тебя, и ребятенка, и обиходит, и ума даст! Живи да радуйся!
Но у Марины были свои планы.
Уехала в город. Учиться. И там познакомилась со своим будущим мужем. Наталья, узнав, что Вадим из соседнего поселка, всплеснула руками:
— Не могла найти кого поинтереснее?! Маринка, ну ты и звезда! Хоть бы городской был, а то…
— А чем он плох, мама?
Ответа у Натальи для дочери не нашлось. Вадима она не приняла сразу. Не понравился он ей. В глубине души Наталья понимала, конечно, что ни один из кавалеров Маринки в ее доме ко двору не пришелся бы, но признаться в этом даже себе она не спешила. Зачем? Она же хорошая мама!
Маринка это знала, но как надо, не ценила. Хвостом махнула и подалась в дом к мужу. Этого Наталья дочери простить не могла. Обижалась, жаловалась при случае подругам, и мечтала, что дочь все-таки одумается.
Перед свадьбой, разговаривая с будущими родственниками, родителями Вадима, Наталья старалась держать себя в руках. Зачем ссориться раньше времени? Успеется еще. Предложение «противной стороны» взять на себя большую часть расходов отвергла сразу.
— Чай, не нищие! Дочь у меня одна! И все, что нужно, я за ней дам. Не обеднею!
Родители Вадима переглянулись, но возражать не стали. Пока Наталья скрупулезно записывала в тетрадочку, что куда уже потрачено и какие расходы еще предстоят, мать Вадима, Галина, вынула из ящика комода небольшую шкатулку.
— Это подарок мой тебе, Марина. Отдаю сейчас, потому, что тут не только украшения, но и денежка. Небольшая, конечно, но ты сама решишь, на что ее потратить. Может, туфли купишь, или еще что. Ты мне теперь тоже дочка. А детей баловать надо!
Наталья на эту выходку Галины отреагировала не сразу. Поджала губы, зачеркала усерднее в своей тетрадке, а дома высказала дочери все, что думала по этому поводу.
— Покупают тебя! Думает, что ты в теперь к ней объятия кинешься да мамой назовешь! У тебя одна мать, Маринка! Так и знай! Отвернешься от меня – не прощу!
— Мам…
— Даже не говори мне сейчас ничего! Молчи! Ух, какая я злая! Это ж надо было так довести?!
Наталья бушевала еще долго, а Маринка украдкой заглянула в шкатулку, подаренную свекровью. Сережки были красивым, колечко – еще лучше, а денег оказалось столько, что Марина купила себе «то самое» белье, на которое давно заглядывалась. Стоило оно столько, что Наталья схватилась за сердце, когда случайно нашла бирку с ценой.
— Дочь! Это же так дорого!
— Мам, ну разок-то можно?!
После свадьбы все стало только хуже. Наталья не упускала даже малейшей возможности, чтобы попенять дочери на то, что она ее бросила.
— По ночам не сплю! Все кажется, что ты рядом ходишь, дышишь… Тоскливо так, что сил никаких нет! Лежу, пялюсь в потолок, и темноту слушаю… Ох, доченька! Как же без тебя тоскливо…
Марина на причитания матери внимания не обращала. Были дела поважнее. Беременность протекала непросто. Недомогание сменялось полной апатией, все время хотелось спать и к кухне Марина подойти не могла даже близко из-за запахов. Готовила Галина.
— Не будешь ты, доченька, хозяйкой в этом доме! Не подпустит она тебя к готовке!
— Мам, да я сама не хочу! Меня наизнанку выворачивает, стоит мне даже пустую кастрюлю увидеть! Потом разберемся!
— Когда – потом?! Родишь – точно не до того будет! Куда с ребенком к плите?!
— Ты не утрируешь? Все готовят. Жили бы отдельно – все сама бы делала, а так – есть кому помочь, и хорошо!
— Дожилась! Чужая тетка в помощь – хорошо, а родная мать – плохо!
— Я этого не говорила!
— Ладно! Проехали. Ты лучше скажи, что там родители Вадима думают про дом бабушки? Ведь забрали ее к себе? Почему вас отделить не хотят?
— Ну почему не хотят? Мы сами отказались пока. Там ремонт надо делать. А куда нам сейчас? Потихоньку приведем дом в порядок и переедем, как время придет.
— Ты Вадиму скажи, чтобы поговорил с родителями. Пусть перепишут дом на него! И желательно так, чтобы ты тоже там долю имела!
— Мам, я к тому дому никакого отношения не имею. Вадима наследство.
— А ты ему кто?! Жена?! Или чужая? Ребенка под сердцем носишь! Пора о себе подумать, дочка! Если Вадим твой загуляет, то куда ты пойдешь?!
— К тебе.
— Это понятно! И я тебя приму, конечно! Но ребенок-то чем виноват?! Или ему от отца ничего не должно перепасть? С паршивой овцы, Маринка, хоть шерсти клок!
— Мама, тебя куда-то не туда несет! Я не собираюсь уходить от Вадима!
— Правильно! Подожди, пока он от тебя уйдет! А сейчас – действуй! И не спорь!
Марина видела, что с матерью творится что-то странное, но объяснения этому найти не могла. Ведь та всегда ее любила больше жизни! А теперь что? Спит и видит, чтобы семью дочери разрушить? Ерунда какая!
Разговаривать с мужем по поводу бабушкиного дома Марина не стала. Как ни старалась Наталья вывести дочь на этот разговор, та не спешила. Решила, что это ни к чему.
С родителями Вадима у Марины сложились спокойные, ровные отношения. Галина оказалась идеальной свекровью. В дела молодых не лезла, Марине помогала, чем могла, удивляя своей деликатностью в простых, казалось бы, вопросах.
— Марина, тебе нужно что-нибудь в стирку закинуть? Я светлое в машинку загрузила, а цветное чуть позже. И на ужин голубцы хочу сделать. Хочешь? Или что-нибудь другое приготовить?
Ни разу за все время, пока Марина жила в доме родителей Вадима, они не заглянули в комнату «молодых» без стука. И даже если бы Марина стала искать повода для того, чтобы поругаться со свекровью – она бы его попросту не нашла. Памятуя о том, что говорила ей мать о том, кто кому мама, Марина держала дистанцию, и у Галины достало такта и понимания, чтобы не торопить невестку с выводами.
Подошло время родов, и Марина попросила Наталью съездить в город и купить приданое малышу.
— Мам, мы с Вадимом все выбрали, но заранее покупать не стали. Ты же говорила, что примета плохая и все такое… Теперь нужно съездить и забрать коляску, кроватку, и прочее. Я тебе фотографии скину, что из одежки выбрала. По размерам – сама разберешься. В магазине подскажут.
— Конечно, доченька! Не волнуйся ни о чем!
— Только… Мам, Галина Ивановна тоже хотела поучаствовать. Зачем машину в город дважды гонять? Может быть, вместе съездите? И веселее, и мне спокойнее. Она с нами была в том магазине. Помогала коляску выбирать. Да и оплачивать ее она будет. Они с мужем решили внуку подарок сделать.
— Вот еще! Я сама куплю!
— Мамочка, ну зачем? Я не хочу с ними ссориться! Мы же уже договорились!
— Не волнуйся, Марина! Тебе вредно! Мы сами разберемся!
По дороге в город Наталья молчала. Галина же, задав ей пару вопросов, тоже примолкла и вела машину, чувствуя, как сгущается между ней и Натальей что-то плохое, недоброе…
В магазине Наталья прошлась по рядам с колясками и спросила:
— Какую Марина выбрала?
— А вот эту! – показала Галина на светло-серую коляску-трансформер. – Удобная. Люлька большая, кресло для машины есть, колеса хорошие…
Договорить Галина не успела.
— Девушка! Нам вот эту! Синюю! – ткнула Наталья пальцем в первую попавшуюся коляску.
— Наташа…
— Галя, я сама разберусь! Марина попросила меня выбрать приданое малышу – вот этим я и займусь! Ты что-то против имеешь?
— Вообще-то ребята уже все выбрали…
— Ну и что? Или они лучше нас с тобой знают, что ребенку нужно? Молодые еще! Зеленые!
Галина спорить не стала. Посмотрела внимательно на Наталью, кивнула каким-то своим мыслям и больше ни слова не сказала.
По приезде домой оказалось, что у Марины начались схватки и ее увезли в роддом.
Выписка прошла хорошо. Марина, немного бледная и уставшая, гордо поглядывала на друзей, держа в руках пышные букеты, подаренные Вадимом и родней. А Наталья суетилась рядом с зятем.
— Вадим! Ты не так его держишь! Уронишь еще! Дай, я!
— Мам, успокойся! Все хорошо! – пыталась урезонить ее Марина, но это было невозможно.
Смотрины решили не устраивать. Ребенок маленький, Марина роды перенесла тяжело, и Галина впервые жестко ответила Наталье:
— Нет, Наташа! Не сейчас! Марина себя плохо чувствует. Да и малыша пожалеть надо. Подрастет Мишенька, окрепнет, и тогда соберем всех.
Наталья попыталась было протестовать, но слушать ее особо не стали. Поэтому, ей ничего другого не оставалось, как сесть в машину рядом с дочерью и дуться всю дорогу до дома.
А там Наталью ждал очень неприятный сюрприз.
— Что это? – она уставилась на серую коляску, стоявшую на веранде дома Галины. – А где та, что я выбрала?!
— В магазине, — спокойно ответила ей Галина, пропуская в дом Марину с ребенком. – Ребята решили, что эта им нравится больше. Мы съездили с Вадимом в город и обменяли.
— А что еще обменяли? – недобро, нахмурившись, спросила Наталья.
— По мелочи. В основном то, что было в Маринином списке. А вот одежка, которую ты выбирала, вся осталась. Марина сказала, что сама лучше выбора не сделала бы…
Галина не договорила. Просто потому, что ее уже никто не слушал. Наталья вылетела из дома и хлопнула на прощание дверью так, что задрожали стекла веранды.
Почти месяц она дулась. Металась по дому, от злости наведя там такой порядок, что стены и пол чуть не сияли теперь, отмытые семью водами. Душа рвалась к дочери, а обида крепко держала в своих лапах, не давая мыслить здраво.
— Сами?! Сами! Деловые все стали! Кого другого послушать – всегда пожалуйста! А мать родная все не так делает?! Ну, поживи сама, доченька! Попробуй, каково это – у чужих людей помощи просить! А потом поговорим! Ох, и поговорим!
Но Марина, похоже, разговаривать с матерью на подобные темы не торопилась. Ей хватало возни с ребенком, ремонтом в новом доме и мечтами о новой жизни. Она звонила матери каждый день, но слыша в ответ от Натальи упреки, твердила одну и ту же фразу, а потом выключала телефон:
— Не обижайся, мама!
И Наталья злилась еще больше. Как так?! Ее же еще и виноватой делают?!
Уже все сроки вышли! Любая другая уже поругалась бы со свекровью из-за какой-нибудь мелочи и прибежала к матери жаловаться, а эта – молчит!
В конце концов, Наталья не выдержала. Накупила внуку подарков и отправилась проведать дочь.
То, что она увидела в доме родителей Вадима, повергло ее в состояние, близкое к истерике. Марина вовсе не собиралась ругаться со свекровью и возвращаться к матери. Похорошевшая, довольная, она возилась на кухне с пирогом, пока Галина нянчила ребенка.
— Мамочка! Ну, наконец-то! – Марина наскоро стряхнула муку с рук и обняла Наталью. – Совсем пропала! Зову тебя, зову на Мишаню посмотреть, а ты все отказываешься! Посмотри, как подрос! Богатырем будет!
Наталья приняла из рук Галины ребенка, и ей стало чуть легче. Теплый, тяжеленький, щекастый мальчуган посапывал так тихо, что она невольно вздрогнула – дышит ли?! Нежность затопила душу, вымывая накопленную за последнее время черноту.
Галина поняла это мгновенно.
— Мариша, мы пошепчемся немножко, пока ты с пирогом управишься? А там – отец с Вадимом приедут, и будем обедать. Хорошо?
От Натальи не укрылось, как переглянулась ее дочь с Галиной. И снова заныло сердце от ревности и досады. Спелись, ведь… Когда только успели?
Галина ее опасения подтвердила.
— Садись, Наташа. Поговорим. Давно надо было, да все оттягивала я этот разговор. Думала, что все само успокоится да наладится. А зря. Не нужно откладывать такие разговоры. Как и все, что родных людей касается.
— Родных? – Наталья усмехнулась, поправляя складки одеяльца, в которое завернут внук.
— А ты считаешь, что мы все еще чужие? – Галина улыбнулась, и улыбка эта полоснула Наталью по сердцу.
Все понимает о ней! Все видит! Но как?! Ведь ни словом, ни делом не давала понять Наталья, как ей неприятны все эти люди!
Люди, которые отобрали у нее дочь…
— Не хотела я этот разговор заводить, Наташа. У меня есть все, что нужно, чтобы быть счастливой. Дом, муж, сын, дочка теперь появилась. Внука мне родила! Что еще в моем возрасте для счастья надо?! Лишь бы все были живы да здоровы! Так?
— Наверное…
— А тебе? Что нужно для счастья тебе?
Наталья хотела было вспылить и сказать, что не хочет отвечать на такие личные вопросы, да еще и Галине, но что-то заставило ее задуматься.
А и правда… Что?
Она невольно вспомнила свою жизнь. Что хорошего в ней было? Да ничего! Полполушки счастья-то… Маринка только… Ее смех, ее слезы, ее радости и горести, которыми Наталья жила и дышала долгие годы, напрочь забыв о себе и своих желаниях. Впрочем, все они и сводились-то к одному – чтобы Марина была счастлива…
— Она счастлива, Наташа… — словно прочитав ее мысли, тихо сказала вдруг Галина. – Она любит и любима… У нее есть все, для того, чтобы радоваться… Но ей плохо!
— Плохо? – вскинулась Наталья, за малым не разбудив внука, который спал у нее на руках.
— Плохо. Потому, что она не понимает, что и как ей сделать, чтобы и тебе было хорошо. Ты очень светлую девочку воспитала, Наташа! Умную, спокойную, рассудительную. Лучшей невестки я и не нашла бы, хоть всю землю обойди! Знаешь, я ведь очень боялась… Когда Вадим вырос, и я поняла, что он вот-вот объявит мне, что женится, у меня сон пропал. Муж тогда меня очень ругал… Говорил, что я схожу с ума и нечего бояться того, что еще не случилось. Но мне эти аргументы были до лампочки! Сын! Единственный мой ребенок! А если встретит такую, что не знает ничего о любви? Что, если она его обидит?! Ведь он у меня такой нежный душой мальчишка! Всегда таким был… Всех жалел. И людей, и животных. Меня жалел, хотя, вроде и ни к чему было. Мог прийти вечером с тренировки, и перемыть посуду, не спрашивая, нужна ли мне помощь… Завтраки по выходным готовил… Золото, а не ребенок… А потом он привел к нам твою Марину. И я успокоилась. Не сразу, признаюсь тебе честно. Присматривалась к ней, пыталась понять, что за человек. Но теперь точно уверена, что нам повезло! Всем! Всей семье! Потому, что найти такую драгоценную девочку – это большое счастье! Я не знаю, как сложится жизнь у них, Наташа. Молодые пока. Сложно сказать. Но одно я вижу – любят они друг друга! А теперь скажи мне – кто мы такие, что мешать этой любви? Разрушить всегда легко. Создать что-то сложно… Семью создать – это вообще запредельной сложности задача. И всем нужно очень постараться, чтобы вот этот молодой человек, названный в честь твоего отца, вырос спокойным и счастливым! Наши дети выросли, Наташа… А этому ребенку только предстоит узнать этот мир и свою семью. И что он узнает и увидит? Как думаешь, от нас с тобой, это будет зависеть? – Галина протянула руку, коснувшись беспокойно заворочавшегося внука. – Просыпается… Пора Марину звать. Как ты, Наташа?
Наталья подняла глаза.
— Не знаю, Галя… Пока не знаю… Сложно все. Я дочь одна поднимала. Может, потому и схожу теперь с ума? Отпустить боюсь…
— А надо? – Галина улыбнулась. – Зачем отпускать от себя любимых? Отрывать, с болью и слезами? Разве нельзя просто быть рядом, предоставив им самим право решать, как жить? Когда мы учим их ходить, то водим за руку. А потом приходит момент, когда нужно отпустить от себя. Иначе ребенок не пойдет сам… Разве не так?
— Может, ты и права, Галя… Но как же это сложно!
— А кто сказал, что дети – это легко?! Мы можем помочь, поддержать, посоветовать. Но чем станет для них этот совет – благом или злом, тут уж только от нас зависит. Ты хочешь, чтобы твоя дочь прожила твою жизнь? – голос Галины зазвучал жестче и сильнее.
— Нет!
— Тогда, может быть, нужно перестать быть костылем? А стать уже, наконец, мамой?
В комнату вошла Марина, и разговор прервался. Наталья и Галина переглянулись и что-то дрогнуло в этот момент между двумя этими женщинами. Не было больше раздора. Пришло ему на смену что-то иное. Понимание это было, или только тень его – время покажет. Но первый шаг был сделан.
А малыш, хныкнув разок-другой, огласит дом надеждой на будущее и заставит обеих бабушек улыбнуться.
— Кричи, мой хороший! Кричи! Разрабатывай легкие! – ласково прижмет к себе внука Наталья.
И впервые за долгое время не почувствует себя лишней.
