Зина Тарантаскина вела 6oйкyю тopговлю на pынке. В ход шло всё, что pocло на приусадебном участке. Топинамбуры разные да редиски. Хоть какая-то лишняя кoпeeчкa в семью.
На зapплaту пocyдомойки не вот то paзгонишься. Супруг Гришка зaливaл зa вopoтник и о семье нe думал, всё на ней дepжалось.
А ещё дочь у них на выданье имеется, Евлампия. Старшую Клавку удачно пристроили, Климентий Балалайкин посватался, чему Зина была рада до чёртиков. Девахе двадцать седьмой год пошёл, засиделась на poдительской шее.
Платья штапельные подавай да губнушки разные. Работала секретаршей в местной конторе. Барышня видная, да характер сварливый. Кавалеров отшивала, то физиономия у него не интеллигентная, то живот топорщится. А где этих интеллигентов набрать? На всех не хватает.
А тут Клим подвернулся. Завхозом при государственном учреждении работает, уважение коллег и простого народа имеет. Так и тут Клавка претензию предъявила — мордастый, говорит, и волосы жидкие на голове болтаются.
— Ты, девка, не дури! Сейчас узами брака не соединишься — век на нашей шее сидеть будешь! А нам Лампу пристроить ещё надо в хорошие руки. Зовёт замуж — иди, не выкобенивайся! Бюджет семейный увеличите, гляди, и матери что перепадёт когда, бусы из янтаря или торшер на худой случай.
Клава и согласилась. Надоели ей материны причитания. Да и на работе уже начали подсмеиваться над ней, мол, останешься ты Клавдия со своими причудами одна, как селёдка лежалая. А Клаве селёдкой быть уж никак не хотелось. Особенно лежалой.
Свадьбу справили скромную. На увещевания будущей тёщи, что веселье надо, да пир горой, заявил: «Вы, маменька, старорежимная женщина, закатывать празднества сейчас не в почёте, страна из кризиса никак не выберется из-за таких как вы!»
Стыдно стало Зинаиде, прикусила язык. Замуж берёт Клаву и то ладно. Одним ртом меньше в семье.
И зажили молодожёны тихой семейной жизнью. Поселились в квартире Клима, жили мирно и дружно. Зина иногда подкидывала молодым свежей петрушки да кабачков с огорода. Чем богаты, как говорится. Лишь бы к ней не лезли да не просили ничего.
Распродав свой товар в базарный день, Зина слюнявым пальцем подсчитывала выручку. Не густо, но и не пусто. Можно потрошков купить да хамсы солёной на ужин.
Вдруг она заметила зятя возле чебуречной. Он стоял с какой-то девицей. Оба жевали чебуреки и прихлёбывали лимонад из бутылки. Девица была в коротком платье, туфли на каблуках, волосы в локоны накручены и помада морковного цвета.
Клим глаз не сводил с видов, открывавшихся в глубоком декольте. А девица счастливо смеётся, давясь чебуреком. Вот он наклонился и шепчет что-то ей в ушную раковину. Та пуще прежнего залилась хохотом. И за руки его жилистые хватает. А он и не сопротивляется!
Затем они взялись за руки и ушли. Зину чуть Кондратий не хватил. Средь бела дня зятёк шашни крутит! Бесстыдство какое!
— Слышь, товарка, видала парочку вон ту с чебуреками? — спросила Зина соседку по прилавку.
— Видала, чай не слепая. Совсем совести нет. Вот в наше время такого не было!
— А что за девица, не знаешь?
— Как же не знать. Известная личность. Зойка Вертихвосткина. Девица без стыда и совести. Увела одного дурня из семьи, все деньги вытянула и бросила. Он к жене — а та замуж уже вышла, летел он из её дома как фанера над Парижем. Новый муж постарался.
Работает Зойка продавцом в местном продуктовом магазине. Начальник Афанасий Салоедов от неё без ума, колбасой да деликатесами её пичкает, а она только хохочет над ним. Он не женат, но в возрасте немного. Ей помоложе подавай, гормон девичий играет. Профурсетка одним словом
Зина схватила сумку и понеслась домой к дочери. Та лежала на тахте и грызла сухарики.
— Лежишь? А муж твой где?
— На работе, маменька. А мне тут поплохело. Токсикоз беременных мучает. В любой момент вытошнить может, вот сухариками спасаюсь.
— А ты что, беременная? И молчала? И давно?
— Третий месяц уже как. Клим сказал никому не говорить, чтобы не сглазили.
— Вот это новости! А как вообще живёте, не обижает муж?
— Да он всё хлопочет, говорит, работу нашёл ещё одну, чтобы младенцу на коляску да на корытце для купания денег заработать. Вечерами дома тоже нет. Нарядится, одеколоном обольётся и идёт на смену. Весь «Шипр» уже оприходовал. Говорит, должность обязывает солидно выглядеть.
Только Зина собралась открыть горькую правду про зятя, как призадумалась. Дочка на сносях, переживания ни к чему, ещё скинет ребёночка. Лучше молчать.
— Ну ладно, дочка, побегу я, в магазине купить продуктов надо. Ежели чего захочешь — корнишонов там или перца болгарского, так у меня есть, принесу. Тебе витамины сейчас нужны и спокойствие.
И созрел в голове Зинаиды план. По спасению брака дочери.
Узнала адрес Зойки и дождалась её вечером на скамье. Нацепила на голову платок цветастый, надела длинную в пол юбку и брови черным подвела.
А вот и Зойка идёт, вихляя тощим тазом.
Зинаида упала со скамьи прям перед ней.
— Ой, тётенька, вам плохо? Давайте помогу! — и кинулась поднимать Зинаиду.
— Спасибо тебе добрая девушка! Совсем плоха стала, давление в голову шибает. Да и не простая я тетушка, а ведунья. Мать моя цыганка была. Хочешь погадаю? Скажу, что было и что будет?
— Ой, давайте! Страсть как люблю это дело, гадания да предсказания всякие!
— Садись рядом и руку давай.
Зоя послушно протянула худую руку с ярко-красными ногтями. Зина с важным видом закрыла глаза, и сильно сдавила руку девицы.
— Вижу, что мужика ты из семьи уводила. Счастья не обрела, и его выгнала. Злой он на тебя был и проклял сгоряча. Теперь если ты продолжишь с женатыми якшаться, скрючит у тебя причинное место, из-за которого мужики бегают. И не сможешь ты им пользоваться и ребёночка родить. Болеть сильно будешь…
— Ой! А что же делать? Можно как-то снять проклятие это? У меня сейчас как раз женатый ухажёр, хотела переманить к себе, перспективы у него хорошие. Жена не чемодан — подвинется. А я счастье обрету.
— Не будет вам счастья. Прям вижу это в ладони твоей скукоженной. Вот так и кормилица твоя скукожится, если не отстанешь от него. И лицо состарится резко, что шарахаться от тебя люди будут.
— А что же мне делать? Где нормального мужчинку взять?
— Вижу важного человека. Конфеты даёт тебе да консервы всякие с колбасой. Нравишься ты ему крепко. Вот за него и держись. И сытая будешь и любимая. И не женатый он, как раз то что нужно. Проклятие снимет с тебя. Выходи за него замуж и будет тебе счастье! Вижу инициалы его — А и С. Знаешь такого?
— Так это Афанасий, начальник мой! Влюблён по уши, продуктами завалил, а вот привлекательности в нём нет мужской…
— Так и у тебя привлекательность не вечная. Подумать о сытом будущем надо. А не с женатыми тягаться!
— Вижу, что дар у вас. Всё, как есть, сказали. Я не хочу скукожиться и превратиться в урюк. Не нужен мне этот Климентий, от греха подальше пошлю его к супруге законной, пусть её развлекает! Спасибо вам добрая женщина! Спасли меня от проклятия!
Зоя выдернула руку и побежала домой.
Зинаида довольно хрюкнула. Всё получилось как задумала!
Через несколько дней пришла к дочке в гости. Зять был дома.
— А что же, зятёк, не на работе нынче?
— Да я, тёщенька, решил не ходить на подработку, лучше с Клавдией семейным очагом займёмся. Обои вот переклеивать решили, да диван новый купить. Чтобы отроку было приятно находиться в нашем жилище. Я и имя придумал уже, если сын родится, Костиком назовём. Константин Клементьевич Балалайкин. Звучит как, а?!
А если девочка, то Феодосия, Феня по простому. Нравятся мне имена эти. И Клава не против.
— Вот и славно! Крепкая ячейка общества — залог мира на земле! — Зина сама не поняла что сказала. Но это было и не важно! Счастье в семье Балалайкиных теперь обеспечено, благодаря ей.
А если Клим новую зазнобу найдёт, то и на неё управа будет. Зинаида постарается ради дочери. Отвадит разлучницу. Опыт есть теперь! Надо Евлампии ещё жениха найти достойного, и тогда душа спокойна будет!
А ещё Зинаида решила мужа пить отучить. План в голове народился. Но это уже совсем другая история…
