Газелька с командой медиков остановилась у нужного дома.
Анастасия Николаевна ловким движением подхватила чемоданчик, быстрым шагом прошла к калитке. Задержавшаяся на пару секунд Ольга уже стояла сзади и, как обычно, прикрывала её тылы.
На деревянной калитке виднелся старенький медный звонок, и Настя подумала:
— Раритет какой-то, наверное, давно не работает.
Но звонок не подвёл, огласил пустующую в предрассветной тишине улицу заливистым голоском. За калиткой раздались уверенные шаги, и в следующее мгновение она распахнулась.
Немая сцена.
Перед Анастасией Николаевной стоял её, уехавший утром в командировку, муж Вячеслав собственной персоной.
Увидев жену, супруг, заикающимся голосом, промолвил:
— Проходите, пожалуйста. Девочка в доме, в дальней комнате.
Настя и Ольга помчались к дому. В голове первой стучали противные молоточки.
— Все вопросы потом. Сейчас только девочка и её жизнь. Но что всё это значит? Откуда здесь Славик? Что его связывает с этой малышкой?
В предбаннике навязчиво пахло пыльными половичками, грудой сложенными у входной двери. В глаза бросилась какая-то общая неухоженность, явно царящая здесь постоянно. В следующей комнате ароматы вчерашнего борща, который уже прошёл не одно испытание кипячением.
Маленькая пациентка лежала на небольшом диванчике ещё дальше. Возле неё металась барышня несколько экзотической внешности. Увидев мамочку, Настя действительно немного растерялась. Дреды из спутанных волос цвета кислотной фуксии, густо подведённые черные глаза, внизу джинсы с огромными модными прорехами на коленях, вверху — бесформенная футболка со странным рисунком.
В голове опять забилась мысль.
Слава! Что здесь делает её Слава? Любитель безукоризненной чистоты и классического стиля в одежде. Он по определению не мог оказаться здесь. Но он стоит рядом и смотрит на неё какими-то жалкими глазами больной собаки.
Ольга почувствовала всю нелепость ситуации и громким голосом скомандовала:
— Всем отойти! Дайте врачу осмотреть девочку. А вы, мамочка, быстро расскажите нам, что и как.
Лежащая на подушке кроха была так похожа внешне на Славу, что у Насти почти остановилось сердце. Пару ударов оно пропустило точно. Стало ясно, что ангионевротическим отёком поражена гортань. Девочка еле дышала. На лице — следы крапивницы. Малышка непроизвольно тянула ручку к противным пятнышкам, пытаясь их почесать.
На удивление отвечать на вопросы медиков взялся Славик. Отчего на Анастасию Николаевну как будто кто ведро ледяной воды вылил.
И он сходу как будто шагнул в омут с головой:
— Мы с дочкой сегодня были в цирке.
Там гастрольный спектакль с маленькими артистами — пони. Девочка наша лошадьми бредит. Во втором отделении, когда как раз началось шоу с пони, Алёна стала покашливать, а потом у неё на глазах стало опухать лицо. Я сразу понял, что дело не ладно. Мы прошли в медпункт при цирке, где дочке дали какой-то антигистаминный препарат. Опухоль мигом прошла, мы пошли домой. Дома сначала всё было нормально, а потом Алёнка начала сипеть. Я нашёл у неё в руках опилки с циркового манежа. Оказалось, что когда в антракте её катала по кругу одна из лошадок пони, она набрала на полу пригоршню нарезанных деревянных мини-брусочков и всё время их нюхала, чтобы вспомнить, какая красивая была её лошадка. Предполагаю, что это сильнейшая аллергия.
Настя слушала его монолог и не верила своим ушам.
— Мы с дочкой пошли домой.
О ком, Слава, говорит все эти слова? Как такое может быть?
В какое-то мгновение перед её глазами поплыли радужные круги, и она встретилась взглядом с Ольгой, и та поняла, врачу плохо. Их Анастасия Николаевна сейчас упадёт в обморок прямо посередине этой маленькой душной комнатки. Конечно, Ольга знала мужа своего шефа. Несомненно, она поняла, что её врач-куратор не знала ничего о том, что у её мужа есть ребёнок на стороне.
Решительным движением медсестра усадила Анастасию Николаевну на стул, помахала у неё перед носом ваткой, намоченной нашатырём, произнесла всего несколько слов:
— Подозрение на отёк Квинке. До больницы довезём?
Врач обречённо кивнула.
— Состояние тяжёлое. Как бы не начался спазм бронхов. Оля, готовь адреналин и преднизолон. Они подарят нам время.
После уколов лицо Алёны стало приобретать нормальный цвет. Оля прокомментировала:
— Мужчина, не стойте, как истукан. Пойдите на улицу. Скажите нашему водителю, чтобы дал вам носилки. Будем транспортировать девочку в стационар. Надо постараться избежать интубации. Не хотелось бы такой крошке вводить в трахею трубку.
Анастасия Николаевна действовала как робот, автоматически. Очнулась уже тогда, когда они ехали со Славой в машине, сидя с двух сторон девочки. Дыхание у Алёны всё ещё было прерывистым, но заметно выровнялось. Вячеслав не сводил с ребёнка встревоженных глаз, полных тоски.
А Насте вспомнилось другое.
После того их первого свидания, когда ею был успешно сдан экзамен по латыни, их отношения развивались стремительно. Через неделю они уже и дня прожить не могли друг без друга. Безоговорочно понравились родителям с обеих сторон. После её четвёртого курса поженились, переехали в квартиру Славиной бабушки.
Бойкая старушка рванула к младшей сестре в деревню, где упоённо занялась разведением цветов. В город её было теперь и калачом не заманить.
Настя и Слава жили душа в душу. Так, чтобы поссориться или что-то начать выяснять, это не про них. Всегда и во всём полное единодушие. Крепыш Вячеслав работал тренером по плаванию в детской спортивной школе. Настёныш благополучно заканчивала медицинский институт, собиралась в ординатуру.
Только вот специализацию себе никак не могла выбрать, шутила:
— Я себя и офтальмологом вижу в белом на крахмаленном халате, и лор-врачом в кабинете с массой сверкающих металлических инструментов на груди.
Сделать выбор её заставила судьба. После защиты диплома, как по какой-то команде сверху:
— Теперь можно.
Настя забеременела. Через девять месяцев на свет появился ещё один крепыш. Сыночек Антон. Их Тошка, их любовь и их отрада.
Настя в ту пору медицину немного забросила. Всё норовила с сыном побольше побыть, как будто интуиция подсказывала: так беспечно всё будет недолго.
Беда в их благополучную по всем статьям семью постучала, когда Антону было три года. Наставник Анастасии, всегда говорящий молодой женщине, что у нее есть способности в медицине, намекнул, что еще полгода, и ей уже ни в одном лечебном учреждении не будут рады.
Эта профессия любит тех, кто на себя не отвлекается и постоянно совершенствуется. Еще до этого, узнав, что скоро станет мамой, Анастасия резко поменяла свои планы с выбором квалификации.
В качестве будущих пациентов видела самых маленьких детей, младенцев, новорожденных. Решила стать неонатологом. Скурпулезно изучала всякие патологии у крошек, едва появившихся на свет.
Пропадала в отделении детской реанимации. А потом ее пыл поутих. Антошка занял все ее мысли и время. Чтобы вновь вернуться в выбранную отрасль медицины, Насте нужно было окунуться в гущу текущих событий отделения, где для нее нашлось местечко начинающего врача-педиатра.
Здоровяк Антоша отправился в детский садик.
Слава продолжил свои занятия с подопечными в спортивной секции. Все в их семье текло по намеченному руслу. Спустя пару месяцев воспитательница в детском садике Тошки попросила Анастасию заглянуть к ней в методический кабинет после работы. Здесь она высказала матери мальчика свои наблюдения и опасения, но сначала спросила.
— Вы ничего странного не замечаете в вашем сыне в последнее время?
Настя удивленно вскинула брови, широко распахнула изумленные глаза.
— Мы с мужем оба очень много работаем, Антошеньку видим чаще всего уже по вечерам, но он вроде здоровый и бодренький, что именно вас насторожило?
— Мы к утреннику в группе готовились. Народные танцы у малышей не получались как надо. А Антон, сделав очередной круг комнате со своей партнёршей, резко побелел, сам уселся на стульчик.
Я тогда не придала этому особого значения. Но ваш сынок стал останавливаться на ходу всё чаще и чаще. Мне стало казаться, что в этот момент у его губ появляется синяя кайма. Вчера у нас был профилактический осмотр участкового педиатра из нашей районной больницы. Она посоветовала показать мальчика детскому кардиологу.
— Я сама врач, тоже педиатр. Я не могла ничего просмотреть в своем сыне, —ответила воспитательнице Настя, а про себя подумала.
-
Или могла.
Уже на следующий день она повела Антошку в свое родное отделение. Вердикт врачей был ошеломляющий.
— У вашего сына редкая версия порока сердца, которая проявляется обычно только годам к 3−4. Нужна срочная операция, иначе он не проживет и полугода. Его состояние будет ухудшаться с каждым днем. У нас в городе столь сложная операция невозможна. Опыт проведения подобных операций уже наработан в Москве, хороши будут в данном случае кардиохирурги Германии, Швейцарии или Израиля.
Домой Настя и Антон шли медленными шагами.
Ей всё казалось, что сейчас её мальчику станет плохо и его сердечко не сдюжит. Слава примчался из спортивной школы, как только она ему позвонила. А она всё штудировала и штудировала учебники, конспекты, медицинскую литературу. По всему выходило, что в их случае благоприятный и летальный исход 50 на 50.
Стоимость редкой и сложной операции в Москве оказалась баснословной.
Летело время. Настя и Вячеслав никак не могли собрать необходимую сумму. Даже продажи старенькой бабушкиной квартиры с её разрешения и переезд в однокомнатную квартиру на окраине, не помогли.
Когда в кажущееся безнадёжным дело вмешался один из благотворительных фондов, всё сдвинулось с мёртвой точки. Наконец-то операция и лечение были оплачены, куплены билеты в Москву, упакованы вещи.
Антон умер на операционном столе…
Не было халатности, не было врачебной ошибки, не было серьёзных предпосылок, кроме самой тяжёлой болезни.
Анастасия, как врач-педиатр, всё это прекрасно понимала. Но её сердце застыло в тот миг, когда из операционной вышел хирург и развёл руками без слов. Они с мужем всё разом поняли. Ни вскрика, ни вздоха. Только крепче сцепили объятия, в которых, кажется, простояли очень долго.
Домой вернулись опустошённые. Настя всё время твердила.
— Это время виновато. Мы его упустили, пока пытались собрать деньги на операцию. Если бы приехали в Москву раньше, всё было бы хорошо.
Потом пошла на курсы переподготовки врачей-педиатров на скорой помощи.
Для неё стало важным успеть спасти хотя бы чужого ребёнка. Тогда она и произнесла мужу в первый раз свою фразу-девиз «Мы всегда за всё в ответе». Просто некоторые люди так и проживают жизнь, не поняв этого.
Через два года после смерти Антона Вячеслав завёл с Анастасией разговор о втором малыше.
Она и сама не могла объяснить, почему ее ощущения теперь были такими. Она не хотела больше рожать. Не хотела иметь еще одного ребенка. Все свои усилия, способности, умения впредь она хотела посвятить только детям, попавшим в беду, заболевшим, страдавшим, но не своим. Слава смирился, больше не заводил разговоров на эту тему, не намекал.
Был рядом, свой в доску, родной до боли.
А сейчас они ехали рядом с его дочерью от чужой непонятной девицы. Анастасия Николаевна даже мысленно матерью ее называть не хотела. Как в бреду над ней властвовала только одна мысль — что общего может быть у ее мужа и этого чуда в перьях?
В далекий июньский день, когда Славка брел по аллее местного парка, ему и в голову бы не пришло, что на одной из лавочек его поджидает судьба в виде девушки с роскошными серо-зелеными глазами. Ей не было равных на всём белом свете, симпатичная особа до одури в его мужском понимании. Водила шариковой ручкой по сосредоточенно шепчущим губам, накручивала густую прядь волос на палец, морщила носик, жевала бутерброд с колбаской, запивая его каким-то напитком из пластиковой бутылки, снова перелистывала страницы. Причём проделывала она всё это одновременно, ничуть не путаясь в последовательности действий.
Слава замер на бегу, и, как бы это пафосно ни звучало, влюбился с первого взгляда. К скамейке ноги принесли его сами.
А потом он немного растерялся, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову. Она, за словом, в карман не полезла, сама предложила познакомиться. Не отказалась пойти с ним на следующий день в кафе.
В любой любовной, семейной истории есть два лица, два героя.
Возьмись кто-нибудь записать воспоминания Вячеслава и Анастасии на бумаге, было бы две похожих повести.
Поняли, что любят и хотят быть вместе. Были близки, дружны, понятны друг другу. А потом растили вместе Антона. Всё общее, всё пополам. Вместе встретили беду, которой нет равных.
Сын ушёл, они остались. Не по законам природы старшие пережили младшего. Вячеслав фанатично хотел ещё одного ребёнка, но эту тему Настя закрыла, возможно, навсегда.
В своей спортивной школе он так ожесточённо готовил воспитанников к соревнованиям, что двое из них сначала взяли серебро и золото на городских состязаниях, потом отличились в роли первых по области и вышли на федеральный уровень, как из рога изобилия посыпались приглашения на соревнования по всей России-матушке.
Старший тренер даже намекнул, что не исключено их участие в первенстве за Кубок страны.
Настя почти не замечала теперь его бесконечных поездок в командировки.
Была уверена, что приключений на стороне муж искать не будет.
Они безоговорочно оставались самыми близкими людьми, которых не пощадило горе. Каждый из них спасался от воспоминаний по-своему
