Иван приехал в родную деревню с женой Катей по печальному поводу: девять дней со дня ухода его матери. Сходили на погост, посидели с немногочисленными соседями за столом маминой кухни на поминках, поговорили. Потом соседи ушли, лишь одна баба Нюша Никифорова задержалась ненадолго. Опершись на свою клюку, она тихо сказала:
— Вот скоро и не останется нас. Вымираем… И ничего придумать нельзя, а так бы хотелось, чтобы жила деревня…Эх, Ванечка… Вот и ты уедешь, и дом начнёт рушиться. Беда…
— Почему это рушиться? – не согласился Иван, — мы же приезжать будем, не оставлю я родительский дом. Мне уже пятьдесят скоро, и о старости надо вперёд думать. Может, тоже будем мы с Катей тут век доживать…
Баба Нюра взглянула на Ивана и махнула рукой, отрицательно покачав головой.
— Многие так говорили, только где они сейчас? – сказала старушка и, перекрестившись на иконы, поклонилась Ивану и вышла.
Ивана словно ножом по сердцу резанули слова бабы Нюры, потому что точно так же говорила и его покойная мать.
«Эх, старики… — подумал он, — держатся за былое, за свои старенькие дома, за воздух… А что им остаётся?»
Его жена, Екатерина, мывшая посуду, подумала, что муж от печального настроения так ответил соседке, а на самом деле наверняка через год будет дом продавать.
Но Иван вышел на улицу. Катя через пять минут нашла его сидящим на крыльце и смотрящим перед собой невидящим взглядом.
— Что с тобой, Ваня? Ну, не переживай ты так сильно… Все мы когда-то там будем… Каждому своё время… — она показала кивком головы на небо и села рядышком на ступеньки, обняв мужа.
— Я всё понимаю, не ребёнок. Вот только не хочу, чтобы родительский дом и наша деревня умерла. Даже думать больно, что не к кому больше сюда приезжать… — ответил Иван.
Они помолчали. А потом он встал и сказал Кате:
— Вот что. Пока есть у меня неделя отпуска, поживу тут. А ты поезжай на работу в город. Мне надо тут побыть, дом осмотреть: как тут и чего, подумать о будущем…
— О каком будущем, Ваня? – спросила жена.
— Я пока и сам не знаю. После тебе скажу… — отмахнулся Иван, — ты бы позвонила Лёшке, пусть приедет с женой, отдохнут, пока я тут и пока дороги осень не размыла…
Катя уехала на следующий день. А в деревне приключился пожар. Баба Нюра затопила как обычно баню. И что уж там случилось с печкой, но задымила банька чёрным столбом гари, спохватилась старая хозяйка, а баня уже полыхала. Хорошо, что стояла в дальнем углу сада. Соседи сбежались, Иван подоспел, но потушить баню было уже невозможно. Осталась через час от неё только чёрная печка.
Баба Нюра плакала, дрожала с перепугу, а Иван и соседи в один голос успокаивали её:
— Слава Богу не дом, а только баня. И как ты могла так её запустить? Наверняка давно пора было печь ремонтировать, а то и новую сложить…
— Верно, верно, пора было. Но думала, что потом, успею, пока и так сойдёт…- вытирала слёзы Нюра, — ох, непутёвая я баба… Старая дура…
— Повезло, что сама там не сгорела, молись… Главное — все живы…- обнял соседку Иван.
Однако пожар он расценил словно некий знак свыше. На следующий день Иван осмотрел Нюшин дом, проверил дымоход от печей на чердаке, а потом и свой дом внимательно осматривал на предмет пожарной безопасности.
— И всё-таки скоро зима, вызову-ка я печника для чистки дымоходов, пока не поздно, — сказал он соседкам.
Несколько дней печник трудился в деревне. Он осмотрел все дома, делая свою грязную, но такую нужную работу. Люди благодарили и печника, и Ивана.
— Вот нужен нам такой организатор, молодой. Не хватает мужиков в деревне, одни дачники и пенсионеры остались. И всего-то нас полтора десятка домов. Может, останешься, Ваня?
Иван улыбался и кивал. Он убедился, что не хочется ему уезжать в город, тут пусть и не столько удобств, но роднее, милее, и все словно одна семья.
Деревня была в пятистах метрах от шоссе, и Ване стоило труда, чтобы похлопотать за эту неделю в администрации района о том, чтобы грейдер периодически выравнивал их грунтовую дорогу.
— Отчего наша деревня сиротеет? – говорил Иван в администрации, — оттого, что не выберешься в распутицу. И всего-то полкилометра, а не проехать. Была бы дорога покрепче, народ бы и покупал тут дома, ведь от города недалеко, и природа красивая!
Он собрал подписи жильцов и подал заявление на подсыпку дороги. В районе обещали как можно быстрее помочь.
Жители радовались инициативному жильцу, и единогласно объявили Ивана старостой деревни. Он посмеялся, а сам задумался о ремонте соседского дома, что пустовал рядом с ним справа.
— На что тебе два дома, Ванечка? – спрашивали жители, когда узнали, что Иван совсем недорого купил домик у хозяев, которые жили в городе.
— А я сестру жены с мужем переманю сюда. Им место это нравится, всегда хвалят. Сделаю сюрприз, позвоню, пусть приезжают смотреть дачу.
Поначалу соседи не верили, что и дорогу им подправят, и станут старые домики обживать новые люди, но с лёгкой руки Ивана дело сдвинулось с мёртвой точки.
— Ой, надолго ли хватит нашего Вани? – беспокоились старушки, судача на вечерних посиделках о новостях деревни.
— А я в него верю, — просто и тепло ответила подругам баба Нюра, — я ведь его с малых лет помню, и характеры его бати и матери мы все знаем. Надо поддерживать его, а не сомневаться. Вот что.
— Так то, да… Вот и родня ремонт дома начала, стали ездить каждый выходной. Глядишь, и тоже на постоянное жительство приедут, как Ванечка наш. Ведь так и остался тут. Только ездит на работу в город, да Катю свою возит.
Екатерина поначалу думала, что муж устанет жить на два дома: в деревне, и в городе. Но когда после зимы Иван начал распахивать огород, ставить новый забор и менять рамы, то поняла: муж настроен серьёзно и окончательно.
— А ты бы заканчивала работу в городе, и тут тебе дел хватит, — попросил Иван жену, — занимайся огородом, кур заведём, чего зря такой двор пропадает!
Екатерина послушала мужа, тем более, что её сестра с мужем уже жили рядом с ранней весны. Они были старше Ивана и Кати, и уже вышли на пенсию.
После весеннего таяния снегов, когда дорога подсохла, к радости всех жителей деревни путь до шоссе был отсыпан свежим отсевом. Грейдер несколько дней ровнял их дорогу, рыча мотором, наводя порядок и радуя слух жителей.
— Вот, теперь укатается дорога покрепче, и будет у нас проезд нормальный! – басил Иван на всю деревню, и слова его лились как песня.
Поспешили в деревню покупатели пустующих домов. Вскоре ещё два дома обрели новых хозяев, которые наслышаны были о переменах в деревне от Ивана, и его знакомых, и баба Нюра сообщала соседкам:
— Ну, девки, что я вам говорила? Растёт, ширится наша деревня. Вчера ещё один дом приезжали смотреть. Скоро пустых домов вовсе не останется! А что? И к городу близко, и речка небольшая имеется, и лес под боком с ягодами-грибами. Чем плохо?
— Не плохо, конечно, но хочется, чтобы и молодёжь у нас жила, — отвечали ей соседки, — а не одни старики и дачники.
Словно Бог услышал эти слова женщин. Вскоре и крайний дом к реке купила молодая семья. Константин, глава семейства, решил заняться фермерством, и взяв в аренду несколько гектаров земли, построил небольшую козью ферму. Скоро в деревне дачники стали брать молоко от дойных коз.
— Ох, вздыхала баба Нюра, я тоже ведь когда-то держала козу. И сейчас бы так хотелось… Главное – крыть удобно. У новеньких фермеров есть хорошие козлы. А Костя сам ветеринар! Следит за здоровьем животных.
Услышал эти разговоры Иван. Любил он свою соседку бабу Нюру. Теперь она у него и в бане мылась, звала её Екатерина по субботам.
— А что? Козье молочко – самое целебное, — говорила баба Нюра Кате, — вот бы нам на семью с вами хоть пару коз. Я бы пасла, кормила, доила. Вот только если заболею – боюсь, что тяжело мне будет.
— Так не легче ли у фермера Кости и брать молоко уже готовое? – спросила Катя.
— Так-то оно, так… — улыбнулась баба Нюра, — вот только лениться мы не должны. И потом, козы, они такие умные, ласковые…
— Понятно, баба Нюра… — только и сказала Катя.
А через неделю услышала на своём дворе Нюра блеянье. Выглянув в окошко, она обомлела. Стоит Иван у неё под окнами с козой и спрашивает:
— Ну, кто тут козу заказывал в нашу большую семью?
А потом и смеющая Катя показалась. Она обняла бабу Нюру и сказала:
— Принимай подругу. Ставь её во двор, мы сейчас принесём зерна, а ты готовь ведра, чашки. Кстати, у неё и ошейник имеется, а зовут Буся. Будет орать – подругу ей приведём, чтобы не скучно было. Договорились с Костиком.
Заохала Нюра, засуетилась. А коза, как только дали ей травы, так и стала есть, осматриваясь, и дыша теплом на новую хозяйку – от Нюры пахло хлебными сухариками.
— Филиал козьей фермы предлагаю считать открытым! – объявил Иван.
— Сколько же она стоит? – забеспокоилась баба Нюра.
— Сколько надо. Тебя это не должно беспокоить. Приступай к новым обязанностям. Но не перетрудись, а если устанешь, то Катя пойдёт с ней гулять, — сказал Иван, и Катя согласно кивнула.
Так и началась новая жизнь в Сельце. Через три года появились в деревне и несколько новых, современных домов. Они образовали улицу, ведущую к лесу, которую так и назвали – Лесная.
Теперь уже не грустили бабушки, вспоминая славное прошлое деревни. Радовались они за молодые семьи, за сердечность Ивана, с которого и началось возрождение их деревни. А он вышел на пенсию и открыл магазин рядом с домом, чтобы удобно было всем отовариваться, не ездить в город, особенно пожилым людям.
Баба Нюра с Катей на пару держали коз Бусю и Марту. Родившихся козляток отдавали они Косте, таким образом рассчитываясь с ним за покупку.
— Вот времечко пришло… — не уставала хвалить Ивана и Катю баба Нюра, — повезло же мне с вами, соседи дорогие. Самые близкие вы для меня люди. Считай – родня…
