― Говори, сынок, ― без задней мысли ответила Инна Петровна. У нее было прекрасное настроение после поездки в гости к сыну и его семье. И Андрюша ― такой чудесный малыш, и Катюша, невестка, очень трогательна в роли молодой матери.
Но после просьбы сына настроение матери стало из розового тускло-серым.
― Мама, понимаешь… Когда ты меня воспитывала (а я очень благодарен тебе за все, что ты мне дала), были другие представления обо всем. Я знаю, что ты хочешь как лучше, но не могла бы ты перестать поправлять Катю и делать ей замечания? Она ― мать и лучше знает, как ей воспитывать нашего ребенка.
― Славик, погоди! Хоть убей, я не помню, когда делала Кате замечания! Наоборот, мне показалось, что она неплохо со всем справляется для новичка. Ты о чем?
― Да вот о том самом: «Давай водичку дадим, малыш пить хочет», или «Перед кормлением надо на животик выкладывать, меньше будет болеть живот», или демонстративное наглаживание детского белья.
― Стоп! И в этом я виновата? Помогла с глажкой белья? Почему демонстративное-то?
― Потому что, если Катя не гладит, значит, и не надо!
― А я думала, если Катя не гладит, значит, у нее на все рук не хватает! Помогла, называется! И ты считаешь, что ребенку не надо пить?
― Не надо! Он пьет грудное молоко! И гладить не надо! От стерильности потом у детей аллергии на всё подряд.
― Угу. Знатоки! Опыта никакого, зато все лучше меня понимаете!
― Мама, я действительно не хочу с тобой ссориться и Катя тоже. Но если мы сейчас не договоримся, потом будут бесконечные конфликты. Давай просто условимся, что мы ― родители и сами все решаем. Хорошо?
― Хорошо, я все прекрасно поняла! Постараюсь пореже мозолить вам глаза!
― Мама!
― Спокойной ночи, сыночек, ― с обидой в голосе произнесла Инна Петровна и положила трубку.
Приходить к молодой семье в гости она не перестала ― так хотелось видеть, как подрастает Андрюша, ухаживать за ним. Чтобы не было ссор, приходилось подстраиваться под требования невестки, которые регулярно озвучивал сын. Не очень это было приятно, но провоцировать затяжной конфликт и раскалывать семью Инне Петровне совсем не хотелось.
Минимум два раза в неделю она ехала через весь город, чтобы пару часов погулять с Андрюшей по парку или помочь молодым по хозяйству, и скучала по внуку в остальные дни.
По-прежнему не все старания Инны Петровны ценились ее детьми. И с бабушкиными подарками часто получались осечки. Часть игрушек, подаренных Андрюше, остались нераспакованными.
Это немного огорчало Инну Петровну, но все с лихвой перекрывала любовь к внуку.
Постепенно все привыкли к установившимся новым правилам, режиму и взаимоотношениям в семье, продиктованными появлением в ней нового члена. Но, когда малышу исполнилось пять месяцев, порядок вещей был нарушен приездом мамы Кати ― Ольги Викторовны.
Втайне Инна Петровна очень не хотела этого приезда. И потому, что слишком резким был контраст между активной и своенравной свахой и ей самой ― такой домашней и покладистой. И потому, что не хотелось делить общение с внуком со второй бабушкой. И ещё потому, что невестка, очевидно, приобретет союзника в лице своей мамы. «Это вполне естественно, ― думала Инна Петровна, ― но тогда нарушится хрупкое равновесие, которое с таким трудом установилось между мной, сыном и невесткой».
Ольга Викторовна приехала веселая и воодушевленная первой встречей с внуком. От Андрюши она была в полном восторге. А вот напряжённый взгляд и сдержанная вежливость Инны Петровны удивили и озадачили. «Ладно, разберемся», ― подумала Ольга Викторовна, вглядываясь в лица молодых родителей. Напряжение явно витало в воздухе.
За обедом она пыталась разрядить обстановку много, рассказывая о своей работе и командировках в Китай. Но поддерживала беседу только Катя. Зять почему-то молчал, а сваха и вовсе мрачно насупилась.
Чтобы разрядить обстановку и наладить контакт с родственницей, Ольга Викторовна предложила:
― А что, ребята, давайте мы с бабушкой Инной выгуляем наследника. Ему свежий воздух не повредит.
― Ну что ты, мама, такой ветер, ― возразила Катя, ― простудится!
― Катюша, ты что! Выйди на балкон, постой немножко. Там весна уже плавно в лето переходит! Нельзя так над ребенком дрожать! Он же каждого сквозняка будет бояться!
Инна Петровна впервые за день одобрительно поглядела на сваху. Она тоже так считала, но давно привыкла, что мнение бабушки никого не интересует. Ольгу Викторовну же это, похоже, мало смущало.
Все же молодые родители настояли, что Андрюше гулять в такую погоду небезопасно. Поэтому Ольга Викторовна предложила:
― А что, Инночка, раз молодые не хотят на прогулку и внука с нами не отпускают, не прогуляться ли нам с вами вдвоем?
Ольга Викторовна поняла, в чем причина разногласий свахи с детьми. Глядя на опущенные плечи и грустное лицо Инны Петровны, она все более укреплялась в своих догадках. То, что ее дочь и зять так помыкают безропотной и трогательно беззащитной матерью Славика, от души ее возмутило. Поэтому Ольга Викторовна и затеяла этот небольшой «марш протеста».
Предложение прогуляться показалось Инне Петровне странным. «О чем я буду с ней говорить? Мы почти не знакомы. Остались бы лучше, помогли Кате убрать со стола». Но постеснялась возразить энергичной родственнице.
Прогулка оказалась, тем не менее, очень приятной. До сих пор они знали друг друга совсем мало и вот познакомились поближе. Оказалось, что их взгляды на жизнь и воспитание детей во многом схожи. Что касается различий в характерах ― Инне Петровне понравилась открытость свахи, ее лёгкость и чувство юмора, а Ольге Викторовне было приятно найти внимательного и понимающего собеседника.
Прошлись по парку, зашли в кафе. К детям вернулись вечером, уже подругами.
С тех пор так и повелось. Большую часть времени свахи проводили вдвоем вне дома. Ольга Викторовна заявила, что «не хочет путаться у детей под ногами и мешать им наслаждаться родительством». А Инна Петровна, возможно, впервые со студенческих времен, просто наслаждалась приятным времяпрепровождением с веселой подругой. Они успели побывать на экскурсии, в бассейне, в театре и в кино. Такой насыщенной светской жизни, как в эти две недели, у Инны Петровны не было никогда.
Все это казалось очень странным Славику и Кате. Последняя ходила пристыженная, как будто чувствовала, что ее мать ведёт себя непристойно. Славик, несколько торжествуя, неоднократно повторял что-то вроде: «Да, конечно, твоя мама не станет с Андрюшей целыми днями нянчиться, как моя». Хоть Кате и неприятно было это признавать, но ей действительно недоставало помощи свекрови. И, конечно, она сердилась на свою мать, которая мало того что и не думала помочь с наследником, так ещё и так некстати подружилась с Инной Петровной. Молодые с грустью вспоминали времена, когда могли сходить вечером в кино или в кафе с друзьями, пока с ребенком нянчилась бабушка. Да и работы по дому, оказывается, так много!
Не желая даже себе признаваться в этом, Катя уже ждала отъезда матери. Ей хотелось вернуться к прежнему порядку вещей, а пока Ольга Викторовна у них гостила, это явно было невозможным. «И как это у мамы получается, что все крутятся вокруг нее? ― возмущалась про себя Катя. ― И кто бы поверил, что они подружатся со свекровью-тихоней!»
Ольга Викторовна не терпела потребительского отношения к себе даже от близких родственников. И подобное отношение дочери и зятя к свахе ее искренне возмутило.
― Пусть немного покрутятся сами, Инночка. Больше будут ценить, ― говорила она.
― Ох, да у меня сердце не на месте. Как же они сами…
― Не переживай так, они у нас, в общем-то, молодцы, справятся. А спесь сбить не помешает.
Когда Ольга Петровна, наконец, уехала, и «Клуб весёлых и находчивых бабушек» (так Слава прозвал их дружбу) естественным образом прекратил свое существование, молодые родители вздохнули с облегчением. По правде говоря, Инне Петровне тоже не терпелось вернуться к обычному ритму жизни. Все они так радовались, что на какое-то время вообще прекратились все разногласия относительно воспитания Андрюши. Да и потом эти разногласия если и появлялись, то без прежней остроты и категоричности со стороны молодых.
― Все же мама меня вырастила. Стоит прислушиваться к ее советам. Да и мама Андрюше, как никто другой, только добра желает, ― говорил Славик.
Катя дипломатично молчала. Она могла бы поспорить на эту дискуссионную тему. Но две недели, проведенные без помощи свекрови, навели ее на мысль о том, что иногда лучше улыбаться и помалкивать. По крайней мере, в тех случаях, когда вопрос не принципиальный.
