В этом году я начала готовиться к празднику заранее. Достала коробки с украшениями, составила список блюд и даже купила детям пижамы с оленями — пусть утром первого января будет настоящая семейная фотосессия. Я хотела, чтобы этот праздник запомнился именно уютом и теплотой, а не пафосным застольем, как любит моя свекровь.
Тамара Ивановна вообще была особой статью в моей жизни. Властная женщина, привыкшая все контролировать, она считала своим долгом вмешиваться в нашу жизнь по любому поводу. Особенно когда дело касалось праздников или семейных торжеств.
— Ирочка, ты же понимаешь, что Новый год — это главный праздник, — любила повторять свекровь. — Нужно встретить его достойно!
Достойно в понимании Тамары Ивановны означало огромный стол с черной икрой, французским шампанским и прочими изысками. Я же считала, что праздник — это не про понты, а про душевность. К тому же, мы с Алексеем копили деньги на ремонт детской, и я не хотела тратить сбережения на ненужную роскошь.
За неделю до Нового года раздался звонок в дверь. На пороге стояла Тамара Ивановна с внушительной папкой в руках.
— Ирочка, я тут набросала небольшой списочек, что нужно купить к празднику, — заявила свекровь, проходя в квартиру.
Я напряглась. «Небольшой списочек» Тамары Ивановны обычно выливался в круглую сумму. Свекровь устроилась за кухонным столом и начала раскладывать бумаги.
— Так, смотри: салат «Оливье» делаем с перепелиными яйцами и раковыми шейками, — начала Тамара Ивановна. — Селедку под шубой даже не предлагаю, это слишком просто. Вместо нее закажем суши-сет…
Я слушала и не верила своим ушам. Свекровь продолжала перечислять деликатесы, стоимость которых заставляла меня внутренне содрогаться.
— А теперь про оформление, — Тамара Ивановна достала следующий лист. — Я видела в «Интерьер-люкс» потрясающие подсвечники из хрусталя. И скатерть нужна новая, с золотым шитьем…
— Тамара Ивановна, — осторожно перебила я. — Мы с Алексеем планировали более скромное празднование. У нас есть определенный бюджет…
— Ирина, — свекровь посмотрела на меня с укоризной. — Новый год бывает раз в году. Неужели ты хочешь, чтобы твои дети запомнили праздник с дешевой колбасой на столе?
— При чем здесь дешевая колбаса? — я начала заводиться. — Можно накрыть прекрасный стол без крабов и черной икры.
В этот момент домой вернулся Алексей. Муж поцеловал мать в щеку и с интересом посмотрел на разложенные бумаги.
— О, вы уже обсуждаете новогодний стол? — спросил Алексей, присаживаясь рядом.
— Да, сынок, — оживилась Тамара Ивановна. — А твоя жена считает, что можно обойтись бутербродами с колбасой.
— Я такого не говорила! — возмутилась я.
— Маш, ну правда, — Алексей повернулся ко мне. — Новый год же! Можно раз в год и потратиться.
— Легко говорить «потратиться», когда речь идет о моих накоплениях, — процедила я сквозь зубы.
— При чем здесь твои накопления? — удивился Алексей. — У нас общий бюджет.
— Который я откладывала с своей зарплаты на ремонт детской! — я уже не сдерживала эмоций. — А теперь эти деньги нужно спустить на понты перед гостями?
Тамара Ивановна поджала губы:
— Понты? Так ты называешь желание достойно встретить Новый год?
— Достойно — не значит разорительно, — парировала я. — У меня есть прекрасное меню, которое…
— Которое не соответствует уровню нашей семьи, — перебила свекровь. — Алеша, неужели ты позволишь…
Алексей поморщился:
— Мам, Ирина просто экономная. Она всегда так.
— Экономная? — Тамара Ивановна покачала головой. — По-моему, она просто жадная. Не хочет тратить деньги на семью.
— Что?! — я вскочила со стула. — Это я не хочу тратить на семью? А кто весь год копил на ремонт детской? Кто покупает детям одежду и игрушки?
— Ира, успокойся, — Алексей положил руку мне на плечо. — Мама просто хочет отметить праздник по особенному.
— Для кого? — я сбросила руку мужа. — Для своих подруг, перед которыми она будет хвастаться нашим столом?
Тамара Ивановна побагровела:
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я желаю твоим детям праздника, а не…
— Моим детям не нужны крабы и икра! — я уже кричала. — Им нужна новая комната! Но вам же плевать на это, главное — показуха!
— Ирина! — Алексей повысил голос. — Прекрати истерику!
Я осеклась и посмотрела на мужа. Он встал рядом с матерью, всем своим видом показывая, на чьей он стороне. У меня внутри что-то оборвалось.
— Хорошо, — тихо сказала я. — Раз вы оба так решили, устраивайте какой хотите праздник. Но без меня.
— Что значит без тебя? — не понял Алексей.
— То и значит, — я направилась к выходу из кухни. — Можете хоть все деньги спустить на ваш великосветский прием. Я в этом участвовать не буду.
— Ирина, вернись! — крикнул вслед Алексей. — Мы еще не закончили!
Но я уже закрыла за собой дверь спальни. Руки дрожали от злости и обиды. Как он мог? Как мог встать на сторону матери, когда речь шла о наших с таким трудом накопленных деньгах?
Я подошла к шкафу и достала копилку, в которой хранила наши сбережения. Пересчитала купюры — результат полугода экономии и подработок. А теперь что? Спустить все на бессмысленную роскошь?
В дверь постучали. Тамара Ивановна, не дожидаясь ответа, вошла в спальню.
— Ирочка, ты же понимаешь, что так нельзя, — свекровь говорила нарочито мягко. — Давай посмотрим список еще раз. Я тут подумала и решила добавить еще несколько пунктов.
Тамара Ивановна достала свои листы и начала перечислять:
— Значит так, еще нужны свечи из натурального воска, желательно привезенные из Прованса. Я знаю один чудесный магазинчик… И обязательно новый сервиз, тот, что у вас есть, совершенно не презентабельный.
Я молча слушала, как свекровь продолжает добавлять в список все новые и новые пункты. Хрустальные фужеры, дизайнерские салфетки, декоративные подушки для гостиной — список расходов рос как снежный ком.
— И конечно, елочные игрушки, — Тамара Ивановна поморщилась, глядя на коробку с нашими старыми украшениями. — В «Галерее интерьера» привезли восхитительную коллекцию. Всего-то по три тысячи за штучку.
— Что?! — я не выдержала. — Три тысячи за одну игрушку? Вы серьезно?
— А что такого? — удивилась свекровь. — Это же ручная работа, немецкое качество. Нужно взять хотя бы двадцать штук, чтобы елка выглядела достойно.
Шестьдесят тысяч на елочные игрушки. Это была последняя капля.
— Вы хотите, чтобы я все свои сбережения потратила на пустую показуху?! — мой голос дрожал от возмущения.
В комнате повисла тяжелая тишина. Тамара Ивановна побледнела, потом покраснела.
— Как ты смеешь так разговаривать со мной? — свекровь выпрямилась во весь рост. — Я пытаюсь сделать ваш праздник особенным, а ты… Ты называешь это показухой?
— А как еще это назвать? — я сжала кулаки. — Зачем нам игрушки по три тысячи? Чтобы ваши подруги ахнули? Или хрустальные фужеры? Чтобы было чем похвастаться?
— Ты просто не понимаешь, — отрезала Тамара Ивановна. — Жена должна поддерживать статус мужа. А ты? Ты только и думаешь о своих копейках!
В комнату вошел Алексей:
— Что здесь происходит?
— Твоя жена, — начала Тамара Ивановна, — совершенно не уважает семейные традиции. Она не хочет создать достойный праздник!
Алексей устало потер переносицу:
— Ира, может, действительно стоит прислушаться к маме? Она плохого не посоветует.
Я посмотрела на мужа, не веря своим ушам. Опять. Он опять встал на сторону матери.
— Прислушаться? — я горько усмехнулась. — К чему? К тому, что нужно спустить все деньги на ненужную мишуру?
— Это не мишура! — возмутилась Тамара Ивановна. — Это создание праздничной атмосферы! Но что ты можешь понимать…
— Мама права, — вдруг твердо сказал Алексей. — Нам нужно встретить Новый год как полагается. Я устал от твоей вечной экономии, Ира.
Что-то внутри меня надломилось. Я смотрела на мужа и не узнавала его. Куда делся тот Алексей, который радовался каждой сэкономленной копейке? Который мечтал вместе со мной о ремонте в детской?
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Алексей практически не разговаривал со мной, часто уезжал к матери. А Тамара Ивановна названивала каждый день, интересуясь, купила ли я уже все по списку.
Я ходила по квартире, смотрела на наши простые, но любимые елочные игрушки, на уютные семейные фотографии на стенах. Неужели всего этого недостаточно для счастливого праздника?
Вечером Алексей вернулся домой позже обычного. От него пахло маминым фирменным пирогом.
— Мама сказала, что ты до сих пор не купила ничего из списка, — начал муж с порога.
— И не собираюсь, — твердо ответила я.
— Ира, прекрати упрямиться, — Алексей повысил голос. — Ты ставишь меня в неудобное положение перед мамой!
— Я? — я не верила своим ушам. — Это я ставлю тебя в неудобное положение? А ты не думал, что сам загоняешь меня в угол, поддерживая все эти безумные траты?
Алексей бросил ключи на тумбочку:
— Знаешь что? Делай как знаешь. Но учти — если праздник будет испорчен, это будет только твоя вина.
С этими словами муж ушел в ванную, а я осталась стоять в коридоре, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Впервые за все годы нашего брака я поняла, что совершенно одна. Что мои желания, мои границы, мое мнение — все это не имеет никакого значения для самых близких людей.
До Нового года оставалось меньше недели. Нужно было принимать решение.
Утром 30 декабря я проснулась с четким пониманием того, что больше так продолжаться не может. Алексей уже ушел — снова к матери, даже не попрощавшись. Я посмотрела на спящих детей в соседней комнате. Миша обнимал любимого плюшевого медведя, а Катя свернулась калачиком, подложив ладошку под щеку. Сердце сжалось от нежности и решимости защитить их от этого безумия.
Достав телефон, я набрала номер мамы.
— Мам, можно мы к вам приедем на праздники?
— Конечно, доченька! — в голосе мамы слышалась тревога. — Что-то случилось?
— Расскажу при встрече, — я старалась говорить спокойно. — Просто хочу побыть с вами.
После разговора я начала собирать вещи. Сложила детскую одежду, игрушки, нашу копилку. Руки немного дрожали, но внутри была странная уверенность — я поступаю правильно.
Дети проснулись, когда я заканчивала сборы.
— Мама, куда мы едем? — сонно спросил Миша.
— К бабушке Наде и дедушке Коле, — улыбнулась я. — Будем встречать там Новый год.
— Ура! — обрадовалась Катя. — А папа поедет с нами?
Я замерла на секунду:
— Нет, милая. Папа будет встречать праздник с бабушкой Тамарой.
К обеду мы уже были у моих родителей. Мама только взглянула на меня и все поняла без слов. Обняла крепко-крепко, как в детстве.
— Ничего, дочка, — прошептала мама. — Прорвемся.
Папа занял детей — повел наряжать елку в гостиной. А мы с мамой устроились на кухне. Я рассказала все: про требования Тамары Ивановны, про предательство Алексея, про свои уже почти угасшие надежды на счастливую семейную жизнь.
— Знаешь, — сказала мама, когда я закончила, — иногда уйти — это не слабость, а мудрость.
В доме родителей было тепло и спокойно. Мы с детьми развешивали простые стеклянные шары на елке, и они казались прекраснее всех дорогих игрушек из списка свекрови. Катя с Мишей помогали бабушке Наде лепить пельмени, смеялись, перепачкавшись в муке.
Вечером 31 декабря я помогала маме накрывать на стол. Никаких крабов и черной икры — обычный оливье, селедка под шубой, домашние пирожки. От запаха маминой выпечки щемило сердце — вот оно, настоящее новогоднее волшебство.
Телефон молчал. Алексей не позвонил ни разу — ни спросить, где мы, ни поздравить детей с наступающим праздником. Это молчание было красноречивее любых слов.
В полночь мы запускали хлопушки во дворе. Дети визжали от восторга, папа фотографировал нас на телефон. А я смотрела в звездное небо и чувствовала, как внутри растет уверенность в своем решении.
Утром первого января, пока все еще спали, я села у окна с чашкой кофе. За стеклом падал мягкий снег, укрывая мир белым покрывалом. Новый год — новая жизнь. Впервые за долгое время я чувствовала себя по-настоящему свободной.
После праздников я начала действовать. Первым делом записалась на консультацию к юристу. Елена Сергеевна, женщина с внимательным взглядом, выслушала мою историю и помогла составить план действий.
— Квартира записана на вас обоих? — спросила юрист.
— Нет, только на Алексея. Мы снимали ее первое время, а потом его родители помогли с покупкой.
— А дети прописаны там?
— Да, и я тоже.
— Хорошо, — Елена Сергеевна делала пометки в блокноте. — Будем подавать на алименты и раздел имущества. Главное — четко обозначить свою позицию с самого начала.
Родители полностью поддержали мое решение.
— Оставайся у нас сколько нужно, — сказал папа. — Мы поможем с детьми.
— И не переживай за деньги, — добавила мама. — У нас есть сбережения.
Но я не хотела быть обузой. На следующий день отправила резюме в несколько компаний, искала дополнительный доход — с моим опытом бухгалтера найти работу было несложно. Вечером позвонила подруга Света, и после разговора с ней появилась еще одна возможность подработки — вести бухгалтерию для небольшого семейного бизнеса. Просматривала сайты с квартирами.
Через неделю я вернулась в квартиру, когда Алексея не было дома, чтобы забрать остальные вещи. На столе лежал список покупок Тамары Ивановны — смятый, но все такой же длинный. Я усмехнулась: теперь это были не мои проблемы.
Вечером раздался звонок — Алексей наконец соизволил объявиться.
— Ты что устроила? — начал муж с претензий. — Мама в истерике, праздник испорчен!
— Правда? — спокойно спросила я. — А я провела чудесный Новый год. С детьми, которых ты, кстати, даже не поздравил.
— Ира, прекрати этот цирк, — в голосе Алексея появились начальственные нотки. — Возвращайся домой.
— Нет, Леша. Я подаю на развод.
В трубке повисла тишина.
— Что? Из-за какого-то списка покупок? Ты с ума сошла?
— Не из-за списка. Из-за тебя. Из-за твоего предательства, из-за того, что ты ни разу не встал на мою сторону. Из-за того, что позволил своей матери командовать нашей жизнью.
— Ты все преувеличиваешь! — возмутился Алексей. — Мама просто хотела…
— Хватит, — перебила я. — Я больше не хочу это обсуждать. Документы получишь от юриста.
Я нажала отбой и глубоко вздохнула. Внутри было пусто, но это была хорошая пустота — как в комнате, из которой вынесли весь хлам, и теперь можно начать все заново.
Вечером мы с детьми сидели на кухне у родителей. Катя рисовала очередную картинку, Миша увлеченно рассказывал дедушке про динозавров. А я смотрела на них и понимала: вот оно, настоящее счастье. И никакие дорогие безделушки не сделают его ярче или правильнее.
Впереди был длинный путь — развод, поиски другой квартиры, обустройство собственной жизни. Но я знала, что справлюсь. Потому что наконец-то научилась главному — ценить себя и свое спокойствие выше чужих ожиданий.
