– Да с какой стати он тебе все оставил, а нас вообще побоку?! – орал на Аллу ее родной брат Руслан. – Мы, вообще-то, такие же права имеем!
– Это не мое решение, – отмахнулась она от брата, как от мухи. – Отец заранее все решил.
– Конечно! – визгливо закричал Руслан. – Нас с Людкой побоку, а ты в дамках. Учти, мы за свое еще поборемся!
Когда в семье трое детей – это всегда непросто, но если из них только один внушает надежды родителям, дело совсем плохо. Среди троих наследников своего отца Алла всегда была самой толковой. Умной, быстро схватывающей светлой головой, как посмеивался отец.
– Алка, а потянешь мой бизнес? – спрашивал он, когда дочь окончила финансово-экономический вуз и поступила на второе высшее на управление персоналом. – На этих малохольных надежды нет. Все быстро растранжирят и по миру пойдут.
– Ну папа, зачем ты так, им же обидно! – сказала с улыбкой Алла. – Хотя иначе и не скажешь. Правда, есть еще надежда, что Руслан и Людмила у нас поумнеют.
– Ага, сейчас! Ей-богу, лучше бы сына иначе назвал, – хохотнул отец. – Богатырь из нашего Русика совершенно не вышел.
Младшие дети в семье действительно были своеобразные.
Люда родилась, когда Алле было пять, Руслан был младше сестры на десять лет. И если старшая дочь Молчановых оказалась хваткой, оборотистой, с железным характером, младших словно размазали по киселю. Людмила вечно влипала в аферы, ее норовили обмануть все вокруг, а уж мужчин сестрица выбирала самых никудышных.
С Русланом было еще хуже, он стал настоящим альфонсом, ищущим богатых дам, готовых взять его на содержание. Следил за внешностью, не вылезал из спортзала. И ни дня в своей жизни не работал, над Аллой, с тридцати лет пахавшей в бизнесе отца, он откровенно посмеивался.
– Да, сестрица, если ты родилась ломовой лошадью, ей и помрешь, – глумился братец. – Посмотри на себя в зеркало, дорогая. Лицо поплыло, под глазами синяки. Ну хоть в солярий сходи, позагорай, а то выглядишь, как оживший фильм ужасов!
– Зато ты, Русик, у нас всем на зависть, выглядишь, будто с курорта, – усмехнулась Алла. – Что, тетка очередная бросила, пришел к страшной сестре просить денег?
– Ну чего ты, обиделась, что ли, на правду? – хохотал Руслан. – Да перестань, я же любя. Кстати, Алка, дай денег немного до следующей жертвы продержаться. Я на курорт поеду, пришла пора больших гастролей.
– Рус, ты допрыгаешься когда-то, – вздохнула Алла. – Голову отвернут и не спросят, как звали.
– Ну а отец на что? – хохотнул Руслан. – Он меня хоть и считает биомусором, в беде точно не бросит.
Пока отец, Николай Васильевич, был в полной силе, дети его откровенно побаивались, но в последние годы папа стал сильно сдавать. В сорок пять лет Алла фактически возглавила его бизнес, большую мебельную фабрику и завод по производству листовых материалов из опилок и стружки. Их продукция была востребованной, бизнес требовал твердой руки.
Младшие дети, заметив немощность отца, торжествовали. Особенно Людмила, которую в этот момент как раз окучивал очередной альфонс. Она уже исчерпала все кредиты доверия, которые были у отца и старшей сестры, и очень рассчитывала на скорое наследство. Причем Люда этого даже не скрывала и бесхитростно рассказывала сестре о своих планах:
– Вот умрет отец, продадим заводы и фабрики, тогда заживем. Я дом на море куплю с садом, своего Лешку туда вывезу. Может, пить бросит, играть, начнем нормально жить.
– А что мешает сейчас тут нормально жить? – поинтересовалась у сестры Алла. – В чем проблема?
– Тоска его тут гложет, так и сказал мне, что перед последним сроком своим успел съездить на море. И там ему было очень хорошо, – вдохновенно вещала Людмила.
– Так на чьи деньги он там гулял, Лешка твой? – спросила сестру Алла. – Наверняка такую же доверчивую святую наивность себе нашел, твою кармическую сестру. Ее и окучил на красивую жизнь у моря.
– Да, а она потом заявление накатала про избиение. А Лешка ее чуть-чуть только поколотил, – защищала любимого Люда. – Сотрясение мозга и переломы ребер она сама себе устроила. Из вредности, чтобы его посадить.
– Люда, ты нормальная вообще? – спросила ее Алла. – С уголовником жить с таким послужным списком. Ничего не боишься?
– Это вы сидите и тряситесь, а мой Лешенька лев и тигр, меня любит, на руках носит. Ему просто до этого с женщинами не везло.
Глядя на грузную, оплывшую от обильных возлияний, рано постаревшую Людмилу, Алла подумала, что вторую такую сумасшедшую этот уголовник и правда вряд ли нашел бы. Людмила была фантастически глупа, самоуверенна и при этом доверчива. Этим пользовался и Руслан, иногда через сестру выпрашивавший у отца деньги для себя. Но с появлением Леши кормушка прикрылась, все деньги теперь уходили только на него.
Алла слушала рассуждения брата и сестры и тихо приходила в ужас. Ее родители давно развелись, мама была счастлива в браке в другой стране. Имущество они давно поделили, поэтому наследство предстояло получать только им троим, и сам этот факт ее пугал. Алла уже понимала, что за каждую копейку ее родственники будут готовы биться не на жизнь, а на смерть.
За год до смерти Николай Васильевич сильно похудел, попал в больницу. У него выявили рак пищевода, лечение отсрочило конец, но не отменило его. Тогда-то в больнице и состоялся их разговор. Отец вызвал ее к себе и начал непростую беседу.
– Алла, ты же все понимаешь, это уже точно конец, не на что надеяться, выпишусь на той неделе домой. А там, сколько бог даст, все мое, – сказал Николай Васильевич.
– Папа, да не спеши ты, сейчас столько экспериментальных методов лечения, – ответила Алла.
И добавила:
– Я без тебя не справлюсь.
– Да перестань, дочка, ты еще меня за пояс заткнешь, – усмехнулся Николай Васильевич невесело. – Об этом и пойдет разговор. Я считаю, что будет несправедливо, если Руслан и Люда получат то же, что и ты. Равные доли – это чушь для слабаков. Но если я оставлю завещание, это не поможет. Его можно оспорить, потребовать доли. В общем, муторно и долго, да еще и без гарантий. А я человек дела, деньги считать умею.
– Но они и правда наследники, пап, – ответила Алла. – Все мы трое.
– На самом деле только ты, дочка, – ответил Николай Васильевич. – И хоронить меня будешь, и оплакивать. А эти два солнечных ветродуя сразу побегут дом обшаривать да деньги мои транжирить. Людка все уголовнику своему отдаст, Руслан проиграет или прокутит, одно другого не лучше. В общем, я считаю так, все должна получить ты.
– Папа, я не смогу так, – ответила Алла. – Они меня заклюют.
– Да ладно, ты моей породы, орлиной, – усмехнулся отец. – А они так, бройлеры, большие и громкие, да без мозгов. Послушай, я сейчас перепишу все на тебя. Нотариус уже едет. Будешь единственным владельцем. Я консультировался, подаренное при жизни обратного хода не имеет. В наследственную массу это не попадет. В общем, дочь, будешь богатой женщиной с сегодняшнего дня.
– Папа, но почему именно так, сейчас? – допытывалась Алла. – И когда ты им об этом скажешь?
– Сейчас, пока я еще не на лекарствах и могу подтвердить дееспособность, – веско ответил Николай Васильевич. – А им вообще ничего не скажу. После смерти сюрприз будет.
Алла сочла это довольно жестоким, но верным шагом.
Отец переписал на нее все, завод и фабрику, свой дом и городскую квартиру. Перевел деньги со счета в банке, себе оставил определенную сумму, ее размеров Алла не знала. Достались ей и любимые отцовские машины, и его коллекция марок.
На производстве, конечно, о смене собственника узнали. Да и контрагенты, партнеры поначалу были не очень рады переменам, но потом смирились, продолжили работу с Аллой вместо ее отца. Через год, когда Николай Васильевич скончался, его старшая дочь уже уверенно руководила бизнесом и разбиралась во всех его тонкостях.
Уже в день похорон ее брат и сестра начали вести себя совершенно безобразно.
Первым приехал Руслан, нетрезвый, веселый, он ходил по дому отца и трогал вещи, обсуждал их цену, что-то фотографировал и прикидывал. Пару раз поцеловал Аллу в щеку и потом разразился речью.
– Вот, дождались! И не говори, что ты скорбишь. Наш папаша был порядочным скупердяем. Хорошо, что теперь деньгами можно будет свободно распоряжаться. И машины подготовь, я завтра заеду, возьму свою долю из гаража.
– Может, мы отца сначала проводим? – предложила Алла. – Не по-человечески это как-то.
– Да ладно тебе лицемерить, сама небось ждала с вожделением этого дня. Не надоело нянькой при старике ходить? Кстати, сестрица, если что, можешь остаться управляющей моей фабрикой. А завод, так и быть, Людке отпишем. Не лишать же нам тебя работы. Как же кстати помер наш старик, а, сеструха? Я сейчас просто на мели и всем вокруг должен.
– Что, мордашка уже не так свежа? – ехидно спросила брата Алла. – Дамы выбирают кавалеров помоложе?
– Да ладно, с отцовскими деньгами я могу быть хоть обезьяной, – захохотал Руслан.
Алла отправила его в машину, а сама наблюдала за Людой, которая пришла на похороны со своим уголовником Алешенькой. И он теперь кружил возле сейфа, стоявшего в кабинете. Алла молча кивнула охраннику, и тот оттеснил посторонних из кабинета, Людмила тут же разоралась:
– Ты чего тут распоряжаешься? Мы все наследники, а Алеша мне почти что муж. Может и ходить, и смотреть что захочет. Завтра вообще приеду, будем выбирать, что себе заберем.
– Поехали уже в крематорий, – попросила Алла, – хватит на сегодня скандалов.
Они едва успели более-менее спокойно проводить отца. Все партнеры и клиенты, пришедшие на это скорбное мероприятие, подходили к Алле выразить соболезнования, и тут Руслан закатил истерику:
– А что, мы для вас грязь под ногами?! Почему мне никто не выражает соболезнования? Между прочим, завтра приеду на фабрику, там и посмотрим. Будете кланяться новому хозяину.
– А с какой стати? – сощурил глаза бывший заместитель отца. – Все давно принадлежит Алле Николаевне, больше года уже она у нас хозяйка. Без ее распоряжения вы дальше поста охраны не пройдете.
– Как это хозяйка?! – рванулся Руслан на Аллу. – Это правда?
– Да, – бледнея сказала она. – Никакого дележа наследства не будет. Хотела завтра с вами это обсудить. Но понимаю, что придется сейчас. В общем, все имущества отца переведено на меня. Это его решение. В наследство это имущество не войдет, можем поделить остатки на папиных личных счетах.
– Как это?! И дом, и машины, и фабрика с заводом твои? – заверещала Людмила и кинулась на сестру, выставив вперед острые когти. – Глаза твои сейчас выцарапаю!
– Люда, это ничего не изменит, – просто ответила Алла. – Папа все это предвидел. И мне жаль, что его прогнозы оправдались.
Она покинула здание крематория и отправилась на работу, следующие несколько месяцев Алла жила, словно в осаде. Везде приходилось ходить с охраной, а на фабрике и заводе бесконечно происходили какие-то выездные аудиты и инспекции по жалобам доброжелателей. Даже те сотрудники, которые изначально жалели младших детей владельца, быстро перешли на сторону Аллы.
А та хорошо знала, что запала и ресурсов у ее брата и сестры хватит максимум на полгода. От своей доли денег на счетах отца она отказалась в их пользу, кинула подачку, как сказала Людмила.
Когда деньги кончились, ее родственники снова вернулись к привычной тактике. Первым позвонил Руслан, как будто ничего и не было. Он весело сказал:
– Ну как ты тут, сестренка? Может, увидимся, выпьем кофе?
– С ядом? – усмехнулась Алла. – Ты решил уже не мелочиться?
– А что я? Это все Людка воду мутила. А младший брат всегда тебя любил.
– Русик, у тебя деньги кончились? – рассмеялась с облегчением Алла. – Все ясно, но меня в качестве кошелька можешь не рассматривать.
Брат бросил трубку, а потом появилась и Людмила, тоже очень ласковая. Она во всех каверзах обвиняла Руслана и просила денег на передачку любимому. Алешенька успел снова натворить дел и сесть в следственный изолятор. Ей Алла тоже отказала. Любимые родственники вымотали ей столько нервов, что возобновлять общение просто не было сил.
Алла сменила номер телефона и продолжает жить в доме отца, для защиты от непрошеных гостей она завела собаку и поставила охранную систему. Но пока Руслан и Людмила молчат и не дают о себе знать. Возможно, в их головах уже зреет новый план мести сестре, так ловко обошедшей их с наследством. Себя в его потере они, конечно же, не обвиняют.
