Похоже, вся деревня знала, что к ним на постоянное место жительства едет генерал. К тому же ходили слухи, что он местный. Больше всего волновалась Вера. Во-первых, она будет его соседкой, и старый хозяин отдал ей ключи от своего двухэтажного коттеджа, чтобы она передала этому генералу. Да, и любопытно, кто он такой. А самое главное, она сама незамужняя, а генерал едет один. Глупо, конечно, об этом мечтать. За сорок лет никто замуж не взял и вдруг…
Деревня за последние четверть века превратилась в коттеджный посёлок. Население наполовину сменилось. Даже определить не могут, кто он такой этот генерал.
И вот в субботнее утро возле коттеджа остановился «крузак» из него вышел пожилой мужчина, огляделся по сторонам, по губам скользнула улыбка, и лицо вновь стало строгим.
Направился к соседнему дому. Хозяйка уже выбежала навстречу.
— Здравствуйте! – произнёс он командным голосом. – Вы Вера?
— Да. А вы Максим Степанович?
— Да, ваш новый сосед. У вас должны быть ключи от моего дома.
— Да вот, — женщина протянула связку.
— Спасибо!
— Давайте я вам покажу…
— Сам разберусь, — повернулся и, даже не улыбнувшись, направился к своему двухэтажному дому.
А Вера, надув губы, пошла к своему, тоже не плохому дому, оставшемуся ей от родителей:
«Подумаешь, красавчик? Генералы на пенсию в шестьдесят выходят. Значит, ему уже шестьдесят, на двадцать лет старше меня. Даже не улыбнулся. Правильно, кто я такая. У него вон какой дом, какая машина. И пенсия, наверно, побольше, чем зарплата у медсестры».
Но до своей калитки дойти не успела, её подруга Раиса уже бежала наперерез. Слишком уж близкой подругой она не была, просто давно жили на одной улице.
— Ну, что? – сразу задала вопрос.
— Какой-то сухарь, — ухмыльнулась Вера.
— Ничего, и не таких сухарей разбивали, — Раисе также была незамужней, и в сорок пять считала себя неотразимой. – А кто он?
— Генерал…
— Это понятно. Он ведь местный, кто-то должен у него здесь быть.
— Я откуда знаю? – пожала плечам Вера.
— Так спросила бы.
— Он взял ключи и сразу ушёл.
— Ладно, разберусь! – самоуверенно произнесла Раиса.
Но что-то уверенный тон подруги, Вере не понравился, тем более, мужиков та меняла часто.
Вера поливала цветы в палисаднике, изредка бросая взгляд на дом соседа, и его машину, стоящую возле ворот.
Вот он вышел оглянулся и… пошёл в её сторону. Женщина опустила глаза, делая вид, что занята цветами. Остановился возле её забора.
— Вера, продай мне цветы!
— Вам… цветы…, — растерялась хозяйка палисадника.
— На могилки хочу сходить к родителям и к дедушке с бабушкой.
— Я вам так срежу.
— Нет, мне много надо. Я тебе заплачу, — твердо произнёс мужчина.
— Сейчас, подождите немного.
Она нашла четыре пластмассовые бутылки, отрезала у них горлышки. В пятилитровую бутыль налила воды, приготовила чистую тряпку. Посчитав в уме, срезала шестнадцать алых роз.
— Когда приедете на могилки, протрёте надгробья. Нальёте в обрезанные бутылочки воды и поставите по четыре цветочка.
— Вера, а почему вы срезали именно алые розы.
— Они отражают истинные чувства и скорбь.
— Спасибо! – достал из кармана пятитысячную купюру и сунул женщине.
— Зачем так много?
— Не обеднею! – буркнул он в ответ.
— Могилки-то найдете? Я здесь сорок лет живу и ни разу вас не видела. Сейчас на нашем кладбище и городских хоронят.
— А я, как раз, сорок лет здесь не живу, — и вдруг попросил. – Вера, может вы с мной поедете?
Она на секунду растерялась, но тут же пришла в себя:
— Сейчас переоденусь.
Заехали на кладбище с центрального входа. Здесь могилы были ухоженные с красивыми надгробьями, и Максим Степанович представление не имел, куда дальше ехать. Вера взяла дальнейшие поиски в свои руки.
Вскоре приехали куда-то на самую окраину кладбища. Здесь большинство могил было заброшено. Красивые надгробья виднелись лишь изредка.
— Старые могилки здесь, — произнесла Вера, когда вышли из машины. – Вы хоть, примерно, можете определить, где могилки ваших родителей.
— Нет! Я здесь сорок лет не был, — генерал низко опустил голову.
— Тогда будем искать. Как их фамилия?
— Шадрины, как и моя. Они все рядом похоронены. У родителей надгробья были обычные, металлические голубого света. У деда – со звёздочкой наверху. У бабушки – не знаю. Я тогда оставил соседям деньги, чтобы поставили надгробье, но не знаю…
— Тогда давайте, вы идёте слева, я – справа.
Добрый час они бродили между могил, пока Вера ни крикнула:
— Максим Степанович, идёмте сюда!
Две пары заросших холмиков были расположены с небольшим промежутком. Лишь на одном сохранившимся надгробье можно было с трудом прочитать фамилию Шадрина, на остальных трёх вместо надгробья торчали уголки проржавевшего железа.
— Они! – мужчина вновь опустил голову.
Немного постояв, мысленно разговаривая со своими родителями и бабушкой с дедом, направился к машине за цветами. Когда вернулся, женщина рвала траву на могилке.
— Не надо, Вера! – скорбно произнёс он.
Они установили на могилках бутылочки, налили воды и поставили цветы.
— Пойдём закажем надгробья! – тихо произнёс Максим Степанович.
Заказали красивые надгробья. Когда уже выходили из мастерской, Вера вскрикнула:
— Федя!
У ворот кладбища стоял маленький худой мальчик, которого ещё совсем недавно там не было.
— У него нет родителей, только больная бабушка. Он по субботам сюда приходит, в надежде, что подадут. Я часто захожу к ним, делаю ей уколы. Она совсем плохая, хочет умереть дома.
— Идём, — уверенно произнёс мужчина и направился в сторону мальчишки.
— Тётя Вера, — радостно воскликнул мальчишка, бросившись ей навстречу.
— Садись в машину! – приказал Максим Степанович!
— Зачем? – не понял тот.
— Садись, садись! – Вера положила ему на плечо руку. – Дядя Максим хороший.
Мальчик внимательно посмотрел на дяденьку, затем на красивую машину, прокатиться на которой появилась счастливая возможность.
Они подъехали к магазину.
— Вера, купи ему, что надо! Я оплачу.
С покупками он отвёз их до дома, где жил Федя с бабушкой. Помог занести пакеты и уехал, а Вера осталась готовить обед. Сама бабушка с трудом поднималась с кровати.
Ближе к вечеру она возвращалась в свой дом и увидела…, как её подруга, накрашенная и вызывающе одетая, выходила из дома Максима Степановича. Увидев подругу, та бросилась к ней:
— Вера, он точно с приветом.
— Рая, что случилось?
— Он меня выгнал, — на лице подруги читалось возмущение и разочарование.
— Как это выгнал.
— Чуть ли не за шиворот.
Вера с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Подруга махнула рукой в сторону его дома и куда-то заспешила.
А у Веры мелькнула мысль:
«Если уж он такую красавицу, как Раиса, выгнал, я для него вечно только соседкой и буду».
Начались рабочие дни. Вера работала медсестрой в местной поликлинике. С соседом встречались лишь по вечерам. Да, и как встречались? Просто перебрасывались при встрече парой фраз. Но стала она замечать, что к Максиму Степановичу часто заходит маленький Федя.
В тот вечер мальчишка бежал по улице с громким криком:
— Бабушка!!!
Вера выскочила на улицу, следом и её сосед. Бросились в дом к мальчишке. Она задела рукой шею старушки и прошептала, испуганно глядя на её внука:
— Всё!
Мальчишка понял и заплакал. Это был его единственный родной человек, затем бросился к Максиму Степановичу, прижался к нему, словно ища защиты:
— Дядя Максим!!!
Генерал оплатил похороны Фединой бабушки, а на следующий день после похорон, сам пришёл в дом к своей соседке:
— Здравствуй, Вера!
— Максим Степанович… что случилось?
— Поговорить пришёл.
— Проходите! Садитесь! – засуетилась Вера. – Сейчас чай приготовлю.
Он терпеливо подождал, когда та накрыла на стол и села напротив его, хлебнул глоток ароматного напитка и заговорил:
— Своего дедушку я плохо помню. Он воевал, пришёл домой раненый. Умер, когда мне было пять лет. Через пять лет погибли родители. Я остался один с бабушкой. Наш дом стоял на поляне возле колонки, — он задумчиво покачал головой. – На месте нашего дома сейчас стоит коттедж.
Максим Степанович задумался, видно вспоминал своё детство.
— Окончил восемь классов, техникум, и пошёл в армию. Бабушка в последних письмах писала, чтобы я шёл в военное училище. Она не дождалась меня из армии, умерла, когда мне оставалось служить четыре месяца. Меня отпустили на похороны.
Он хлебнул глоток чая и продолжил.
— После срочной службы поступил в училище. Женился, родилась дочь. Выросла, вышла замуж за молодого лейтенанта из моей дивизии. Сейчас он уже подполковник.
И здесь генерал замолчал надолго. Вера терпеливо ждала.
— После свадьбы дочери от меня ушла жена. Вышла замуж за какого-то бизнесмена и уехала с ним в столицу. После этого я узнал, что они уже встречались десять лет. Возможно, в этом и сам виноват. Иногда отсутствовал дома месяцами, но всё же я по-своему любил, доверял ей.
Вновь замолчал. Не так легко вспоминать не самые радостные моменты в жизни.
— Зять получил должность в другом городе, и они с дочерью отбыли на место его службы. Десять лет жил один. Днём кругом люди одиночество не чувствуется. Ночью часто задумывался о жизни после того, как служба окончится. Исполнилось шестьдесят. Можно было ещё лет на пять остаться. Не стал. Захотелось туда, где родился. Чтобы меня похоронили вместе с родителями, дедушкой и бабушкой. Мне нашли какое-то агентство, те нашли дом по соседству с тобой. Дальше ты всё знаешь.
Вдруг на лице генерала мелькнула улыбка, посмотрел на женщину такими глазами, что у неё застучала сердце. Вера понимала, что он пришёл не для того чтобы рассказать ей свою биографию. Чувствовала, сейчас услышит то, что перевернёт все её жизнь.
— Вера, здесь я встретил тебя и Федю. У него жизнь так похожа на мою… Вера, давай поженимся, усыновим Федю и будем жить вместе, — он говорил, как-то не по-генеральски торопливо, понимая, что здесь не армия и всё может быть не так, как он решил. – Пенсия у меня большая, да и так деньги есть. Я, конечно, далеко немолодой, но планирую прожить ещё лет пятнадцать. Федю мы поднимем.
Долго смотрел на онемевшую от его слов женщину, и вновь спросил:
— Вера, ты согласна?
— Да, — и из глаз женщины полились слёзы радости.
Через год генерал внёс коррективы в продолжительность своей жизни, с пятнадцати лет до двадцати. У Феди появился брат и его тоже нужно поднимать.
