Дряхлая калитка жалобно скрипнула. Мария подняла глаза от клумбы, где возилась с георгинами, и устало вздохнула. Очередной праздный зевака пришел поглазеть на «дом с привидениями». Так в поселке прозвали ее жилище. Она уже привыкла к косым взглядам и пересудам соседей. Привыкла к тому, что ее, когда-то цветущую женщину, теперь звали не иначе как «бедная Маруся». А ее сына — «сиротой при живом отце».
Ровно десять лет назад ее мир рухнул. Мария, склонившись над детской коляской, нежно качала маленького Ваню. Никита должен был вернуться с рыбалки с минуты на минуту. Он обещал привезти большого леща и на уху уже был куплен свежий укроп. Маленькая Аленка, их старшая дочь, с нетерпением ждала отца, сидя на крыльце.
А потом тишину летнего вечера разорвал пронзительный женский крик. Из-за поворота на всех парах несся мотоцикл, за рулём которого сидел Вадим, сосед Никиты по дому.
— Маша! — крикнул он, не слезая с мотоцикла. — Лодку Никиты нашли перевернутой у старой плотины. Его самого пока нет…
Мир померк. Мария не помнила, как добежала до реки. Потом часами смотрела на мутную воду, цепляясь за хрупкую надежду. Соседи выловили лодку, нашли сеть. Даже сапоги Никиты на дне. Его самого так и не нашли.
«Утоп», — шептались старушки у колодца. «Ушел к русалке», — пугали друг друга дети. Мария не верила. Ну тела-то ведь не было… Она искала мужа везде. Писала в газеты, обращалась в полицию. Тщетно. Никита пропал.
Потом начались шепотки. Дом, говорят, проклятый у них. Старожилы вспомнили, что и дед Никиты, и прадед тоже ушли в реку и не вернулись. Соседи, которые раньше часто заглядывали в их гостеприимный дом, стали обходить стороной. Марию сторонились, как чумную, а детей дразнили.
Аленка, чувствительная и впечатлительная, замкнулась в себе. Маленький Ваня отца уже не помнил, и на весь мир обозлился. Мария же из веселой красавицы превратилась в изможденную женщину с потухшим взглядом.
Она не верила в проклятье, но этот дом превратился в тюрьму. Все напоминало о страшной потере. Мария продолжала жить ради детей, но ее собственная жизнь, казалось, остановилась в тот роковой день.
Мария не помнила, как пережила ту ночь. Кажется, она просидела до рассвета, прижимая к себе детей. Утром начались суровые будни. Работа, дом, дети… Приходилось крутиться как белке в колесе, чтобы прокормить семью.
Соседи, поначалу сочувственно качали головой, помочь как-то старались. Но постепенно отвернулись. И тогда началось… Сплетни, шепотки за спиной… Говорили, что Никиту кто-то видел в городе.
Будто бы бросил он свою Марию с малыми детьми, сбежал от горькой доли. Дескать, не ровня она ему была, вот и не выдержал простой жизни.
— Сбежал твой благоверный, — злорадствовала баба Нюра, известная сплетница, — Нашел себе, небось, попригожее да побогаче.
Мария только стискивала зубы. Она запретила себе плакать. Плакать некогда — детей кормить надо.
Другие и вовсе намекали на тёмные дела. Мол, замешан Никита был в чём-то нечистом, вот и пришлось скрываться. Никто уже не верил в несчастный случай, кроме Марии. Она цеплялась за эту версию, как за соломинку.
Потому что другая, та, где Никита бросил их, была невыносимой. Ну не мог же он на самом деле так с ними поступить? Мария старалась не обращать внимания на пересуды. Находила утешение в работе, в детях.
Годы шли. Аленка окончила школу, поступила в городское училище. Ваня пошел во второй класс. Мария, как могла, старалась заменить детям отца. Она работала до седьмого пота, чтобы у ее детей было все необходимое.
Звякнул колокольчик на калитке, возвращая Марию к реальности. Она выпрямилась, отерла руки о фартук и пошла к двери. Ей нечего было бояться пересудов. Она пережила самое страшное. И если кто-то считал ее сумасшедшей или ее дом проклятым — что ж, их проблемы.
Мужчина у калитки медлил. Он стоял, нервно теребя в руках помятую кепку. Не решался поднять глаза. Лицо его было все в морщинах, казалось незнакомым. А вот глаза… В глубине этих усталых глаз Мария с трудом узнала до боли родные черты.
— Никита? — прошептала она, не веря своим глазам.
Мужчина вздрогнул, словно его ударило током. Медленно поднял голову, и на его лице промелькнула робкая улыбка.
— Маша, ты… ты не изменилась, — хрипло произнёс он. — Всё такая же красавица.
Мария отшатнулась, как от призрака. Десять лет… Десять лет мечтала, молила Бога о чуде. И вот он стоит на пороге её дома. Постаревший, осунувшийся, но живой! Живой…
— Как? — только и смогла вымолвить она, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Откуда? Почему…
Никита опустил голову, пряча глаза.
— Прости меня, Маш, — тихо сказал он. — Хотя я знаю, что не заслуживаю прощения. Но мне некуда больше идти.
— Заходи, — глухо сказала Маша, отступая в сторону.
Никита несмело вошёл в дом. Мария поставила на стол чайник и жестом пригласила Никиту сесть. Он послушно опустился на краешек стула, не отводя от неё глаз.
— Рассказывай, — тихо сказала она.
Никита молчал, нервно теребя в руках кепку.
— Ну говори уже, Никит, — на глаза наворачивались слезы. Радость от того, что муж жив, уже отошла на задний план. Получается, соседи не зря судачили… — Ты же просто бросить нас решил, да? А зачем же тогда вернулся?
Никита вздрогнул, словно от пощёчины.
— Нет! — он резко поднял голову, и в его глазах вспыхнула боль. — Я бы никогда не бросил вас, Маш! Никогда…
Никита замолчал, словно собираясь с духом. Слышно было только тиканье часов. Наконец, Никита заговорил.
— Помнишь, я тогда в долги влез? Думал, бизнес начну, с рыбой этой… — он горько усмехнулся. — Дурак был, неопытный. Поверил мошенникам… А меня подставили.
Никита сглотнул.
— Они сказали, что если я не верну долг… — голос его дрогнул. — Они угрожали тебе и детям, Маш. Клялись, что сожгут дом…
Мария слушала, затаив дыхание. Неужели это правда?
— Я не знал, что делать, — продолжал Никита. — Думал, сойду с ума от страха. Ну… Я и решил сделать, что сделал. Должника нет, значит, и списывать не с кого. Я знаю, это безумие… Но я боялся за вас, Маш! Не мог допустить, чтобы вам что-то угрожало.
Мария в изумлении уставилась на мужа.
— То есть, ты решил инсценировать… Никита, да чем ты вообще думал? А если бы они к нам пришли? Уж не говоря о том, что ты нас без копейки оставил.
— Я не мог поступить иначе, Маш! Мне же нужно было защитить вас.
— Защитить? — горько рассмеялась Мария. — Ты знаешь, что нам пришлось пережить? Как нас называли? Как унижали, сторонились?
Мария замолчала, чтобы не расплакаться.
— Я каждый день Бога молила, чтобы ты вернулся, — прошептала она. — Не верила, что ты бросил нас. А ты… просто прятался.
— Прости меня, Маш. Прости, если сможешь. Но… я всё это время думал о вас. Каждую минуту…
Он достал из кармана потёртый бумажник и вынул оттуда фотографию. Это был снимок их семьи. Фотография была истерта.
— Я изредка приезжал в посёлок. Смотрел издалека на вас… Знаю, что Алёнка школу закончила.
— Знаю, что Ваня в школу пошёл, — голос Никиты дрогнул. — Ты прости меня, дурака…
Мария смотрела на муж и чувствовала, как сердце разрывается от боли. Она столько лет ждала этого момента. А теперь, когда он вернулся, не знала, что делать. Она тянула лямку одна. Растила детей, оставила свои мечты А он…
— Ну и зачем ты сейчас пришел? — спросила Мария.
— Не знаю, Маш, — Никита поднял на жену виноватый взгляд. — Я просто хотел увидеть вас.
— Ну, увидел, — холодно сказала Мария.
— Маш, — Никита взял её за руку. — Прости меня, пожалуйста. Но пойми, я всё это делал ради вас!
— Ради нас? — горько усмехнулась Мария. — А спросить нас не хотел? Нужно ли нам такое «спасение»?
— Маш, я…
— Уходи, Никит, — тихо сказала Мария, высвобождая свою руку. — Тебе здесь не рады.
Никита ещё несколько минут стоял перед ней, словно надеясь, что жена передумает. Но Мария была непреклонна. Никита развернулся и вышел из дома. Мария так и не знала, что ей делать. Радоваться возвращению мужа? Или ненавидеть его за трусость и ложь?
Прошло несколько дней. Никита каждый день приходил к дому Марии. Иногда помогал Ваньке колоть дрова, починил покосившийся забор. Мария видела, как он старается искупить свою вину. Она не знала, простит ли Никиту когда-нибудь. Слишком много он причинил ей. Но знала, что не может вычеркнуть его из своей жизни. Пройдёт время, и, может ,пройдет обида . А пока ей оставалось только ждать. Жизнь, как и всегда, всё расставит на свои места.
