Марина лежала на старенькой узкой кровати и смотрела в потолок. Глаза слипались, но она знала, что спать сейчас ни в коем случае нельзя. Если она вдруг уснёт, то может случиться страшное…Под боком у девочки мирно спала трёхлетняя сестрёнка Мирра. Она, наконец-то, выздоровела и завтра перед школой можно будет отвести её в садик. Марине так было спокойнее – оставлять малышку дома с мамой становилось всё опаснее.
С кухни периодически слышались то плеск воды, то позвякивание посуды, то бормотание нетрезвой матери. Марина уже несколько раз пыталась уговорить её пойти спать, но женщина только всё больше злилась и матом выгоняла старшую дочь в детскую комнату. Девочка, наконец, решила лечь и дождаться того момента, когда мама устанет прикладываться к бутылке и угомонится.
Маленькая Мирра тихонько застонала во сне и попыталась повернуться – спать на односпальной кровати со старшей сестрой было тесно. Марина от движения сестрёнки вздрогнула и распахнула глаза. Чёрт, всё-таки уснула! Она встала с кровати, стараясь сделать это как можно быстрее, но очень осторожно, чтобы не разбудить сестру, и быстрым шагом поспешила на кухню. Мама спала прямо за столом, положив голову на сложенные руки. На плите стояла кастрюля с супом, конфорка под ним была включена на полную, но газ уже не горел – супом была залита вся плита. Марина поспешно выключила газ и распахнула окно. Пока крошечная кухня немного проветривалась, девочка сняла с плиты суп, протёрла кастрюлю и вздохнула – почти половина выкипела! Она уложила мать на потрёпанный кухонный уголок, накрыла пледом, который принесла из зала и закрыла окно. Чистить плиту уже не было никаких сил.
Вернувшись в детскую, Марина подошла к кровати и увидела, что малышка мирно сопит, лёжа на спине и раскинув широко руки. На соседнем диванчике спала вторая сестричка – девятилетняя Аня. Марина аккуратно взяла своё одеяло, стараясь не потревожить Мирру, потом подошла к креслу, стоящему в углу, свернулась на нём клубочком и, наконец, уснула.
-Доченька, прости меня! – мама, старательно орудуя губкой, пытаясь оттереть залитую супом плиту, повернулась и виновато посмотрела на Марину.
Марина, войдя утром на кухню, оглядела мать с ног до головы. Сальный, заляпанный халат, грязные волосы, собранные в неаккуратный хвостик, помятое, отёчное лицо… Боже мой, ну где же та красивая, милая мамочка, которую она помнила очень хорошо, ведь ещё каких-то три года назад всё было по-другому! И в зале на стене висят в красивых рамочках фотографии, которые напоминают о той, счастливой и радостной жизни. Где мама всегда улыбается, где лучатся счастьем глаза детей, и где ещё жив папа…
Марина помнила этот день очень смутно. Кажется, тогда были каникулы, по крайней мере, она была дома и проснулась довольно поздно. Родители долго не вставали, пока не стала плакать и кричать пятимесячная Миррочка, требуя еды. Мама осталась в зале, чтобы её накормить, а папа вышел на кухню, чтобы поставить чайник. Марина, которая в этот момент делала себе бутерброды, заметила, что он был какой-то бледный и потерянный. Включив газ, отец стал наполнять блестящий металлический чайник водой. Вдруг девочка услышала громкий звон. Она испуганно обернулась. Чайник лежал в раковине, крышка от него катилась по полу. Папа, странно скривив рот и широко открыв глаза, боком прислонился к стене и медленно сползал вниз. Через пару секунд ступора Марина с криком «Мама!» выбежала из кухни.
Дальше страшные картинки сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Мама, дрожащими руками набирающая номер «скорой». Испуганная шестилетняя Анюта, выбежавшая на шум из детской. Маленькая Мирра, заходящаяся криком в кроватке. И Марина, которая металась среди всего этого ужаса, от мамы к сёстрам, стараясь помочь им хоть чем-то и пытаясь не смотреть на лежащего в углу отца…
Марина помотала головой, как бы стряхивая остатки воспоминаний. Мама, покачиваясь из стороны в сторону, сидела за столом.
-Дочечка моя, это в последний раз! Правда!
Марина горько вздохнула. Сколько раз она уже слышала эти слова! И каждый раз мама чуть ли не клялась, что больше не будет пить, что вот сейчас немного отойдёт и пойдёт устраиваться на работу…
-Мам, Мирре колготок нужно новых на сменку купить. Уже все перештопанные и малы становятся. А нам с Аней тетрадей докупить надо. Ты же мне вчера утром говорила, что пить не будешь. На продукты денег нет, а ты опять с бутылкой пришла…
-Ну не рви ты мне душу, Маринка! – взревела мама, приложив руки к груди, — завтра пенсию вашу получим, сходим и купим всё, что нужно! Знаю я, что жрать нечего, ну так что же меня теперь, убить за это? Ну так давай, убивай!
Марина молча смотрела на мать. Знала она, что с пенсии добрая половина уйдёт на долги – нужно же расплачиваться за самогонку, которую мама брала в долг у соседки по подъезду. Что-то удастся урвать на продукты и на разные нужные мелочи, а дальше – полная безнадёга. Впрочем, как всегда… Хорошо ещё, Мирра в садике кушает, да и они с Анютой в школе бесплатно питаются, иначе давно уже протянули бы ноги…
-Захарова Марина! Ну наконец-то, с третьего раза докричалась до тебя, — учительница русского языка Римма Валентиновна строго смотрела из-под очков, — за окном доски нет, она вот здесь висит! Что с тобой? Влюбилась, что ли?
По классу пробежал лёгкий смешок, но он тут же стих под грозным взглядом учительницы. Марина безучастно смотрела на доску. Она чувствовала такую дикую усталость, что не было сил обижаться на Римму Валентиновну или смеющихся одноклассников. Сильно хотелось спать, а когда ей теперь удастся выспаться, девочка не знала. Наверняка снова полночи придётся караулить мать, чтобы она не спалила квартиру или ещё чего-нибудь не натворила…
…Марина стояла на остановке и ждала автобус. Она очень замёрзла в застиранной курточке, у которой уже были слегка коротковаты рукава, а пальцы ног в дешёвых сапожках просто закоченели. Скорее бы уже пережить эту зиму, всё-таки, когда тепло, живётся полегче. Дребезжащий старенький автобус, наконец, показался из-за поворота. Сняв варежки, Марина начала отсчитывать мелочь на проезд. Вдруг одна монетка выпала из ладони исчезла в снегу. Девушка взволнованно начала искать её, разгребая замёрзшей рукой снег. Автобус остановился, со скрипом распахивая двери. Марина чуть не плакала. Монетка не нашлась, а значит, вечером придётся идти через полгорода пешком по морозу, денег на обратную дорогу уже не хватит. Она вошла в автобус, протянула мелочь кондуктору и, забирая билет, почувствовала, как до её ладони кто-то дотронулся тёплой рукой. Она подняла глаза. Перед ней стоял невысокий парень, который смотрел сквозь очки в тонкой оправе добрым взглядом светло-серых глаз. Марина снова посмотрела на свою ладонь. В ней лежала блестящая медная «десятка».
-Это вы нашли? Спасибо большое! – горячо поблагодарила она паренька. Молодой человек, улыбнувшись, кивнул и стал пробираться на заднюю площадку автобуса. А девушка вдруг вспомнила, что из её рук на остановке упала не новенькая «десятка», а старая, затёртая, тёмная монета…
Марина ехала в автобусе, прислонившись головой к замёрзшему окну. Эта, казалось бы, рядовая ситуация с выпавшей монетой выбила её из колеи. Ей 18. Она уже третий год учится в колледже. А дома сплошной мрак… Молоденькая, симпатичная девушка, у которой, казалось бы, впереди вся жизнь. А она считает каждый медный рубль, после учёбы бежит мыть полы в магазинчике недалеко от колледжа, потом в садик за Миррой, которой недавно исполнилось шесть, а дома подрастающая Анюта, показывающая свой подростковый характер, бардак и вечно пьяная мать. Ей было так жалко сестрёнок, вынужденных жить в бедности и видеть каждый день этот кошмар. Жаль маму, которую она всё-таки любила, несмотря ни на что. А ещё очень-очень жалко себя. Марина всё чаще чувствовала себя рыбой, которая бьётся что есть силы об лёд, да только всё без толку. Денег катастрофически мало. Девчонки растут не по дням, а по часам. Мирре скоро в первый класс идти, не успеешь оглянуться. В общем, проблем и забот выше крыши, так, что и вздохнуть некогда.
Иногда проскальзывала в голове чёрная мыслишка: а может, бросить это всё к чёртовой матери? Она учится, подрабатывает, есть стипендия и пенсия по потере кормильца, которую она с боем отстояла у мамы и будет получать, пока не отучится. Вполне можно снять какую-нибудь комнатушку и больше не видеть пьяное мамино лицо, не слышать её пьяных истерик, не разгребать бардак, который она одна умудряется создать, как будто за десятерых. Но, вспомнив чистый, светлый взгляд Миррочки, которая, крепко ухватив старшую сестру за руку, гордо вышагивает рядом с ней в садик, вспомнив вредную Анюту, у которой уже начинаются проблемы с учёбой, Марина отгоняет прочь эти предательские мысли. Ну как можно их просто так бросить, как же они без своей старшей сестрёнки будут жить? Да и маму жалко, ну вот жалко и всё, как ни крути!
Морозы всё никак не отступали. Шагая ранним тёмным утром на остановку, Мирина мечтала о весне и тепле. Было очень скользко. Девушка, волнуясь, что опоздает, попыталась прибавить шагу, но получалось это не очень хорошо. До остановки оставалось всего метров пятьдесят, когда показался приближающийся автобус. Марина перешла на бег, но, не рассчитав, поскользнулась и упала, ударившись ногой. Девушка попыталась подняться, но сил не было. Вдруг она почувствовала, как кто-то ухватил её за локоть.
-Давайте, помогу. Больно? – услышала она спокойный, приятный голос. Парень в очках аккуратно помог ей подняться.
-Терпимо. Только вы из-за меня тоже на автобус опоздали.
-Не страшно. Правда, следующий через полчаса только. Вам ведь в колледж? А мне в универ, там рядом совсем. Может, пройдёмся пешком? Мне кажется, дойдём мы быстрее. Я знаю короткий путь. Меня Илья зовут, — улыбнулся спаситель.
-Марина, — кивнула девушка. Было холодно, но перспектива ждать полчаса, стоя на остановке, не радовала. Лучше уж и правда пройтись.
Этот неудачный день никак не заканчивался. Нещадно болело ушибленное с утра колено, и Марина не могла сдать норматив по физкультуре. Ещё она забыла дома реферат, который нужно было сегодня сдать, и еле-еле уговорила строгого преподавателя, чтобы тот разрешил принести работу завтра. Когда девушка вечером заканчивала смену в магазине, она уже просто валилась с ног. Домыв пол в торговом зале, она хотела быстренько убрать инвентарь, но неловко запнулась и задела ведро ногой. Грязная лужа растеклась по полу. Марина схватила тряпку и начала спешно собирать воду. Из её глаз текли слёзы.
-Марина! – услышала девушка, когда, доделав все дела вышла, наконец, с работы. Чуть поодаль от входа в магазин стоял Илья.
-Привет. Откуда ты знаешь, что я здесь? – хмуро поинтересовалась Марина, старательно пряча красные от слёз глаза.
-Я часто видел, как ты сюда заходишь после учёбы. Вот, решил сегодня дождаться. Ты работаешь здесь?
-Ну да. Подрабатываю. А ты что, следил за мной?
-Да нет, просто замечал. Марин, ты плакала?
-Неважно…
-Ну ладно. Не говори, если не хочешь. Пойдём на остановку?
Марина, помолчав пару секунд, расплакалась и, неожиданно для самой себя, рассказала Илье всё. Про то, как внезапно умер папа, как безбожно пьёт мама, и как трудно ей справляться со всеми заботами, которые на неё навалились.
-С ума сойти, — выдохнул Илья, — даже не знаю, смог бы я всё это выдержать. Ты очень сильная. А по тебе и не скажешь.
Марина улыбнулась сквозь слёзы. Она чувствовала, что ей стало немного легче после того, как она выговорилась. Но в то же время было немного неловко за свою откровенность.
-Извини меня, что я тебе всё это рассказала. Не надо было, наверное…
-Да ты что? Наоборот. И вообще, Марин, — серьёзно произнёс парень, — если тебе нужно будет чем-то помочь, ты говори. Чем смогу, помогу.
-Спасибо,- прошептала девушка. Она не знала, чем в её ситуации смог бы помочь её новый знакомый, но была очень благодарна ему за поддержку.
…-Ань, что у тебя с уроками? Всё сделала? – Марина села на старенький диванчик в детской и устало откинулась на спинку. Она только что привела младшую сестрёнку из садика, и теперь Мирра сидела на ковре в детской, сосредоточенно складывая пазл.
-Сделала, — ответила Аня, — проверять будешь?
-Попозже чуть-чуть.
-Тогда можно я погуляю?
-Ну иди, ненадолго только. И ветровку надень. Ветер поднялся. А мама дома?
-Ну да. Я когда из школы пришла, её не было. Она где-то в четыре пришла и сразу в зале закрылась.
Марина задумалась. Странное дело. Обычно, если с утра мать куда-то уходит, то ясно: жди к вечеру с бутылкой. А значит, до ночи она будет сидеть на кухне, а Марина — ждать, когда родительница, наконец, угомонится и уснёт. А может, завязать решила? Маловероятно это, конечно, но всё же девушка в глубине души всегда надеялась, что это когда-нибудь произойдёт.
Марина подошла к двери в зал и, осторожно открыв дверь, тихонько заглянула туда. Мама лежала на разложенном диване лицом к стене, накрывшись тонким пледом. Девушка бесшумно закрыла дверь. Пусть отдыхает. Может, всё и наладится потихоньку… Надо просто верить.
Вечер прошёл спокойно и мирно. Марина проверила уроки у Ани, прочитала Миррочке на ночь сказку. К десяти часам сёстры благополучно уснули, и девушка легла тоже. Как она соскучилась по таким спокойным вечерам, когда не нужно слушать пьяные разговоры и песни, доносящиеся с кухни, когда можно спокойно лечь спать, не боясь включённых конфорок или непотушенных сигарет…
Видимо, Марина так привыкла к постоянному недосыпу, что, уснув в начале одиннадцатого, она проснулась, когда часы показывали три часа ночи. Девушка поворочалась из стороны в сторону, но минут через пятнадцать поняла, что сон покинул её окончательно. Только на смену сна пришла какая-то непонятная тревога. Марина встала и тихонько, на цыпочках, чтобы никого не разбудить, пошла на кухню. Там она налила себе из чайника воды в кружку, попила и медленно побрела обратно. Проходя мимо зала, девушка вдруг остановилась и, секунду подумав, открыла дверь. Мама лежала всё так же, отвернувшись к стене. Марина внимательно посмотрела на неё и похолодела. Прошло уже около семи часов с тех пор, как она первый раз заглянула к маме, и за это время не изменилось абсолютно ничего, даже плед точно так же лежал на плечах. Собравшись с духом, девушка подошла к дивану, дотронулась до маминой руки чуть ниже локтя, и тут же в ужасе отдёрнула руку. Даже под тканью тонкой кофточки рука была ледяной…
Илья сидел за столом в своей комнате, смотрел в раскрытый учебник, но мысли его были очень далеки от высшей математики. Он всё прокручивал в голове вчерашний день. Вчера были похороны Марининой мамы. Он прекрасно знал, как девушка жила последние несколько лет и какой была её мать, но всё никак не мог представить, как это – остаться без обоих родителей в таком возрасте, да ещё с двумя младшими сёстрами. С содроганием он вспоминал, как бледная Марина, стараясь держаться, успокаивала девочек, как плакали навзрыд Аня и Мирра, и не было рядом больше никого из родных и близких, кто мог бы поддержать и утешить, только несколько сердобольных соседок, перешёптывающихся о том, как «допилась пьянчужка». Сам Илья, как мог, старался подбодрить Марину, но, в основном, просто молча обнимал и был рядом. Что в таких страшных случаях говорить, он просто не знал…
Парень захлопнул учебник. Он уже решил, что хочет провести с этой девушкой всю жизнь, хоть они и встречались всего ничего. Ему этого времени было достаточно, чтобы понять, какая Марина сильная, волевая и, в то же время, нежная и беззащитная, какая добрая и светлая у неё душа.Обнимая её на прощание после коротких встреч, Илья чувствовал, что ей очень хочется почувствовать себя хрупкой, слабой, чтобы свернуться клубочком на коленях у кого-то сильного и надёжного, кто может защитить и согреть. И он был готов стать для неё именно таким, несмотря на все трудности и проблемы.
…В деканат факультета программирования решительно вошла высокая женщина в очках. Она оглядела просторный кабинет, остановила взгляд на фигуре невысокого, полноватого декана Петра Михайловича и произнесла:
-Добрый день. Пётр Михайлович, я могу с вами переговорить? Я мама Ильи Суровегина.
-Да, конечно, пожалуйста, — декан гостеприимным жестом показал на место за большим столом и сам сел напротив, — слушаю вас.
-Пётр Михайлович, почему вы перевели моего сына на заочное отделение, не посоветовавшись со мной? Разве это решается, только исходя из желания студента?
-А какая, собственно, проблема? Илья – вполне взрослый человек, хоть ещё и студент. Такие решения принимаются самостоятельно, начиная с восемнадцати лет. Вашему сыну двадцать, он третьекурсник.
-Послушайте, ну вы же знаете, что Илья – очень перспективный программист, а заочное… Ну разве же это образование? Почему вы не попытались его переубедить?
-Я спросил его о причинах перевода. Мне они показались убедительными. Я не вижу повода отказывать ему в переводе. И потом – зря вы так о заочном образовании. Оно ничуть не менее качественное, чем очное. Если у вас больше нет ко мне вопросов, я пойду, с вашего позволения. Меня ждут студенты.
Женщина, поджав губы, молча встала из-за стола и ушла, громко цокая каблуками. Декан, вздохнув, взял с полки папку и вышел из кабинета.
-Илья, одумайся! – мама ходила по комнате из стороны в сторону, отчаянно жестикулируя, — ты с таким трудом учился в школе, зарабатывал медаль, поступил в университет, чтобы теперь учиться на заочном и работать? И главное – ради чего?
-Мама, я тебе уже объяснял, для чего это нужно, — Илья хмуро, но твёрдо смотрел матери в глаза, не отводя взгляд.
-Сынок, ну это же бред! Я понимаю – дружили, встречались вы с этой девочкой. Ну и дружили бы дальше! Чем ты ей обязан? Чего ради ты решил ей помогать, ещё и в ущерб своему образованию?
-Мам, за образование можешь не переживать, я его получу. Я прекрасно понимаю, что без него никак, чтобы устроиться потом на нормальную работу и обеспечивать семью. Но сейчас будет так.
-Илюша, какую семью? Ты что же, на этой Марине жениться собираешься?
-Да. Собираюсь.
-Илья, ты сошёл с ума! Зачем тебе эта кабала? Отец от сердечного приступа умер, мать от водки, две сестры в придачу! Ещё неизвестно, какая там наследственность вылезет!
-Мама, я не хочу ругаться. Поэтому прошу тебя – не говори о Марине плохо. Как бы ты к ней ни относилась – я своего решения всё равно не поменяю.
Мама хотела что-то возразить, но осеклась, увидев твёрдый и решительный взгляд сына. Она поняла, что решение он уже принял окончательно и бесповоротно.
…Двадцатилетняя Марина Суровегина вошла в кабинет УЗИ за руку с мужем. Молоденькая специалист ультразвуковой диагностики, водя датчиком по округлившемуся животу пациентки, диктовала медсестре данные исследования. Закончив, она с улыбкой сказала Марине:
-Вы такая молодая, хрупкая – и уже мамой готовитесь стать, да ещё и двойня будет. Не боитесь?
Марина, посмотрев на мужа, улыбнулась и ответила:
-Я давно мамой стала. И я уже ничего не боюсь! А с таким мужем – тем более…
