Сырники

Ася сердито брякнула сковородкой и фыркнула в ответ:

— Не нравится – не ешь!

— И чего ты обижаешься? Не понимаю! – Дмитрий покачал головой и отложил в сторону вилку. – Я же не сказал, что не нравится! Я сказал, что у мамы они на вкус другие.

Ася подчеркнуто аккуратно поставила на стол тарелку для себя, выключила плиту, и присела к столу.

— Ты думаешь, что мне приятно это слышать?

— А что такого я сказал?

— Не понимаешь? Митя, ты все время меня со своей мамой сравниваешь. То я не так делаю, это не эдак. Сырники вот сегодня тебе не такие. Завтра еще что-нибудь придумаешь. Сколько можно? Почему я тебя со своим отцом никогда не сравниваю?

— Возможно, причин нет?

— Не поэтому. Просто потому, что в сравнении с ним ты можешь проиграть и сильно. Мой папа никогда не позволял себе сравнить маму с другой женщиной. Даже с бабушкой. А та готовила, например как бог. И меня, кстати, она учила. Так что, стыдиться своих сырников мне не приходится.

— Ты же его почти не помнишь. Откуда тогда знаешь?

— Знаю! – Ася обиженно отвернулась, пряча навернувшиеся слезы.

— Не понимаю, чего ты разошлась? Ты очень вкусно готовишь. Просто я привык к другому.

— Отвыкай. Или возвращайся к матери. Пусть кормит тебя и дальше. В чем проблема? Я – не она, Митя. Когда же ты это уже поймешь?

Глядя вслед мужу, который, сердито отодвинув от себя тарелку, встал, и вышел из кухни, Ася закусила губу.

Вот почему так?! Неужели он совершенно не понимает, насколько ей неприятно, когда ее сравнивают с кем-то? Зачем вообще это делать? Неужели так сложно услышать то, что она говорит?

Ася очень удивилась бы, если бы услышала сейчас мысли своего мужа, который натягивал в коридоре ветровку и сердито бурчал себе под нос:

— Скажите, пожалуйста, какие мы обидчивые! Проблему нашла! И сразу – «иди к маме»! А вот и пойду! Пусть подумает на досуге, нужен ей муж или нет!

Хлопнув дверью, Митя ушел, а Ася вымыла посуду и принялась собираться на работу. Благо сегодня первых лекций у нее нет, а это значит, что можно успеть забежать в кофейню свекрови и выяснить, что же она все-таки добавляет в свои сырники.

Светлана Павловна, свекровь Аси, женщиной была очень деятельной. Вся в трудах и заботах почти круглосуточно. Еще бы! Сеть кофеен по области и два кафе. Только успевай поворачиваться. И Светлана Павловна работала. «Белкой», как сама говорила.

— Крутишься в этом бесконечном колесе, несешься куда-то, а остановиться нельзя – вышвырнет тебя на обочину и все – не нужна никому, неинтересна. Плавали – знаем!

В том, что свекровь знала, о чем говорит, Ася не сомневалась. Женщина, которая пережив девяностые и, умудрившись дважды потерять все, кроме жизни, сумела снова встать на ноги и не растерять оптимизма, поражала ее.

Сама Ася эти годы не помнила, но мама и бабушка рассказывали ей о том, как они буквально выживали.

— Нам было проще, доченька. – Ольга Николаевна, мать Аси вздыхала в ответ на вопросы дочери. – Все-таки земля, хозяйство свое. Голодными не сидели. А вот в городе люди многие бедствовали. Катя, сестра моя, перебралась тогда обратно в поселок, потому, что мужа потеряла, а поднимать двоих детей на зарплату учительницы было невозможно. Странная у нас судьба, да? Я без мужа осталась, она тоже… А тут хотя бы все вместе были. Все рядом. Помогали друг другу как могли. Так и справились.

Ольга Николаевна была простой дояркой, но Асе, в отличие от ее подруг, никогда не приходило в голову стесняться матери.

— Кто твои родители, Анастасия?

Будущая тогда свекровь пристально разглядывала Асю.

— Мама – дояркой работает, а отец был шофером. Он погиб, когда я была совсем маленькой. К сожалению, я его почти не помню. Так, обрывки какие-то. Знаю только, что он очень любил меня.

— Это хорошо, что ты помнишь хоть что-то. Митя отца не помнит вовсе.

— А кем был его отец?

— Бандитом.

Ася, поперхнувшись тогда вкуснейшим кофе, которым потчевала ее Светлана Павловна, изумленно уставилась на нее:

— Как это?

— А вот так. Бандитом был. Рэкетом занимался. Тогда многие этим промышляли.

— А как же вы…

— Связалась с таким? Все очень просто, Ася. Мы за одной партой сидели столько, сколько учились в школе. А до этого на соседних горшках в детском саду. Я своего мужа всю жизнь знала, сколько себя помню. У нас и разница-то в возрасте – два месяца всего. Я – старше. Его это всегда страшно задевало и раздражало. – Светлана Павловна смеялась, подвигая поближе тарелочки с десертами. – Вот это попробуй! Я сама придумала.

— Очень вкусно! – Ася жмурилась от удовольствия смакуя что-то невероятно малиновое и нежное. Торт — не торт, не поймешь.

— Вот этим я и баловалась, пока замужем была. Почти два года страшной жизни.

— Почему страшной?

— Потому, Асенька, что вечером глаза закрываешь и не понимаешь, проснешься ли ты утром. Потому, что, провожая мужа утром, прощаешься с ним, как в последний раз. И это так и было. Я каждый день ждала, что он не вернется. Понимала, чем занимается, но сделать с этим ничего не могла. Вырваться оттуда было невозможно. И он тоже это понимал. Поэтому заставил меня учиться. Я уже беременная была, а на лекции ходила аккуратно и старалась не пропускать. Потому, что обещала ему окончить вуз.

— Получилось?

— Не сразу. Пришлось брать академический отпуск, когда родила. Хорошо еще, что у меня была замечательная свекровь. Помогла мне. Сидела с Митей, пока я пыталась как-то выжить после того, как однажды так и не дождалась мужа. Он просто не пришел домой. Ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю. Нашли его только год спустя и то случайно. Но, к тому моменту я не питала уже никаких иллюзий. Мне все популярно объяснили.

— Кто?

— Те люди, которым он перешел дорогу. Мне пришлось отдать им родительскую квартиру.

— Почему?!

— Потому, что иначе меня бы уже не было, Ася. Это было суровое время. Страшное. Но, оно прошло. Я жива и жив Митя. А это – главное.

— А где вы потом жили?

— У свекрови моей, Татьяны Петровны. Мировая была тетка! Любила Митьку так, что у нас чуть до драки дело не доходило. Баловала его очень. А я боялась, что он вырастет непонятно кем. Мне-то им заниматься было особо некогда.

Надо было работать. Так и крутились. Бегали в колесе друг за другом две белки с бельчонком…

Ася слушала свекровь и поражалась ее силе. Вот – женщина! Все сама!

— Не смотри на меня так! – Светлана Павловна улыбалась, но улыбка эта была горькой. – Если бы рядом был хороший мужчина, которому я могла бы доверить себя и сына – я бы с радостью это сделала. Мужчины были, но надежного… Нет, не случилось больше. Хотя… Может потому и не случилось, что я до сих пор люблю Митькиного отца. Такое вот постоянство…

— Но, это же даже хорошо. – Ася задумчиво крутила в руках крошечную чашечку с остатками кофе.

— Почему? – Светлана Павловна удивленно смотрела на девушку.

— Значит, у вас это было настоящим. Любовь… Мало кому выпадает испытать в жизни такое. Чтобы вот так… По полной любить…

— Не знаю. Может, ты и права. – Светлана Павловна, протянув руку и ловко забрав у Аси чашку, принималась вглядываться в остатки гущи на дне. – Хочешь, погадаю тебе? Я умею.

— Нет, не хочу! – Ася улыбалась в ответ. – Зачем знать заранее то, что будет? Жить станет неинтересно. Разве нет?

Светлана Павловна, разглядев что-то свое в рисунке на стенках чашки, удивленно подняв брови, качала головой.

— А и правильно! И не надо! Все узнаешь в свое время. А ты мне нравишься! Красивая, умная, с хитрецой. Не подлой, а такой как надо. Женской. Годишься!

Припечатав вот так в лоб будущую свою невестку, Светлана Павловна развила бурную деятельность по организации свадьбы.

— Маме скажи, чтобы приехала. Посоветоваться надо.

С матерью Аси Светлана Павловна общий язык нашла быстро.

— Идите, гуляйте, дети! Мы тут и без вас разберемся.

— Мам, так Ольга Николаевна с дороги. Ей бы отдохнуть немного.

— Не твоя печаль. Вещи принеси из машины и свободны. Оля у меня поживет. Ты же не против? — Светлана, пристально глянув на будущую родственницу, удовлетворенно кивала. – Вот и ладушки!

Ася, растерянно переглянувшись с матерью, спорить тогда не стала. И, как выяснилось, правильно и сделала.

— Хорошая она женщина, доченька. Света-то. Я теперь спокойна. Не обидит тебя.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу. Или думаешь, что мать твоя совсем в людях не разбирается? Тот, кто столько пережил, родная, или становится каменюкой бесчувственной, или понимает, что такое быть человеком. Мне кажется, что Света – это второй вариант. А там видно будет. Поживем — посмотрим. Ты, главное, сильно характер не показывай. Он у тебя есть, я знаю. Только, знаешь, что?

— Что, мам?

— Умный человек характер свой до поры до времени в секрете держит. Да и потом не особо демонстрирует. И правильно делает. Так оно спокойнее. А для семейной жизни и вовсе хорошо.

Шагая по залитым весенним, уже теплым и ласковым, солнышком, улицам, Ася вдруг вспомнила этот разговор с матерью. Характер… Был он у нее когда-то. Был! Да весь вышел! Неужели все женщины глупеют и теряют себя, когда выходят замуж? Сколько лет прошло с того момента, как они стояли в ЗАГСе с Митей, чуть растерянные и такие счастливые? Два года? Почти три. Не стаж пока. А она уже стала квашня-квашней. Вот и сегодня обиделась непонятно на что. Подумаешь, сравнил ее сырники с мамиными! Так, Светлана Павловна и правда готовит прекрасно…

Просто обидно! Что за манера сравнивать кого-то с кем-то? Все люди разные! Живут в разных условиях, растут по-разному. И кому-то нравится пенка в чашке с какао, а кто-то от нее в ужас приходит. А все потому, что кому-то бабушка в детстве рассказала, что от пенки люди богатырями становятся, а у кого-то промолчала и просто выскребла ее из чашки ложечкой, только чтобы не раздражать дитятко.

Красивое крыльцо кофейни с коваными перилами оказалось перед Асей так скоро, что она даже не успела хорошенько обдумать, что же скажет Светлана Павловне.

Жаловаться? Вот еще! Никогда Ася ябедой не была. Да и помнила, как мать ей говорила, что на мужа жаловаться – последнее дело. Сама выбирала – сама и живи.

Да еще и матери его плакаться! Нашла – кому! Для всякой матери свой ребенок самый лучший и прекрасный! И правильно! Так и должно быть. Поэтому, погонит ее Светлана Павловна с такими претензиями куда подальше и права будет.

Колокольчик над дверью звякнул, и Ася окунулась в ароматы свежей выпечки и кофе. Потянула носом, прикрыла глаза и расплылась в улыбке. Господи, как же вкусно тут! И не обязательно даже что-то пробовать. Можно просто стоять вот так, посреди небольшого уютного зала и наслаждаться.

— Ася! – Светлана Павловна, которую кто-то из сотрудников вызвал из кабинета, дробно простучала каблучками по плитке и обняла невестку. – Ты почему здесь? Случилось что-то?

Ася приготовилась уже было сказать, что все хорошо и она просто забежала выпить кофе, но слезы предательски подкатили и она всхлипнула раз, потом другой, а после и вовсе разревелась, совсем как маленькая девочка.

— Тааак! Понятно! Слава! Кофе и что-нибудь сладкое ко мне в кабинет. – Светлана Павловна махнула администратору и увела Асю к себе.

— Что случилось? Ты меня пугаешь!

Глядя, как невестка стучит зубами о край стакана с водой, Светлана Павловна нахмурилась.

— Асенька, мне уже нужно переживать или погодить пока?

— Не знаю… — Ася успокаивалась, но голос еще дрожал. А ноги не держали настолько, что она буквально рухнула на маленький диванчик, стоявший в кабинете свекрови.

— Дай-ка руку! – Светлана Павловна ухватила невестку за запястье, считая пульс. – Ты бежала, что ли?

— Нет. Просто шла быстро.

— Что стряслось, Ася? На тебе лица нет.

— Дайте мне рецепт своих сырников! – выпалила Ася, даже не думая уже, как странно это прозвучит.

Светлана Павловна застыла на минутку, не донеся отобранный у невестки стакан с водой до столика, а потом облегченно выдохнула, и расхохоталась так, что Слава, принесший поднос с кофе, удивленно посмотрел на начальницу и предпочел ретироваться поскорее. Мало ли.

— Ясно все! Митенька капризничает? Поросенок! Ну, я ему устрою!

— Не надо! – Ася всхлипнула. – Может, он и прав. Привык к тому, как вы готовите, вот и скучает. А я так не умею…

— Ася! – Светлана Павловна подвинула поближе к невестке поднос и пристально посмотрела на нее. – Я думала, что ты умнее.

— Я тоже так думала! – Ася сердито фыркнула и опустила глаза.

— Девочка моя, нельзя так! Хотя, что это я? Учить тебя как жить надо уже поздно. Ты давно взрослая. А вот рассказать кое-что тебе про сына своего прекрасного я могу. И тогда ты поймешь, что не на все и не всегда нужно обращать внимание.

Светлана Павловна уселась рядом с Асей и сделала большой глоток кофе.

– Нельзя мне столько его, родимого. Пусть и хороший кофе, а все равно – нельзя. Сердце уже ни к черту и давление скачет. Но, без него – как вобла сушеная. Висела бы на солнышке и не шевелилась. Так, хоть силы есть скачать белочкой. Хотя, надоело – сил нет! Хочу уже бросить все это, закрыться на даче и сажать цветочки! Столько лет скачу уже, без перерыва и выходных… Поесть по-человечески и то некогда. Не говоря уже о том, чтобы готовить!

Ася, открыв рот, слушала свекровь. Как это? Готовить некогда?

— Не понимаешь? – Светлана Павловна рассмеялась. – Эх, Асенька! Женщина так устроена, что ей нужно, чтобы кто-то всегда ею восхищался. Понимаешь? Хоть немножко, хоть чуть-чуть. И тогда жизнь становится краше и тем, кто рядом тоже будет хорошо. Жаль, что мужчины не всегда это понимают! Митька мой тоже балбес еще тот в этом плане. Никакого секрета в моих сырниках нет! Как и в любой другой еде. Я никогда не любила готовить, за исключением каких-нибудь сложносочиненных десертов. Да и некогда было. Так, по выходным иногда его баловала. И вообще, я была на редкость паршивой матерью.

— Что вы такое говорите? Он вас так любит!

— Потому и любит так сильно, что не хватало ему меня. Ласки не хватало, внимания. Я утром уходила из дома, когда он еще спал. А вечером приходила, когда он уже спал… И так годами. Хороша матушка? Не было бы у него такой бабушки, как Татьяна Петровна, неизвестно бы еще, что выросло. А она, кстати, тоже готовить не любила и поэтому мы друг друга здорово понимали. Погоди-ка!

Светлана Павловна вышла из кабинета и спустя какое-то время вернулась, вручив Асе красочную картонную коробку.

— Вот! Мои сырники!

— Так это же покупные! – Ася растерянно крутила в руках коробочку.

— А ты думала?! Я с утра муки намелю, яйца у несушек отберу и корову подою, чтобы творожок свежий был? Ага, спешу и падаю! Не надо идеализировать что-то там, где этого нет и не было. Но, мужчинам этого не понять. Ему втемяшилось в голову, что у мамы вкусно, и он даже не разбирает, что сырники эти за столько лет сто пятьдесят раз свой вкус меняли. Хочешь, эксперимент?

— Какой? – Ася чуть оживилась и, наконец, выдохнула.

— Приезжай вечером после работы сюда. Узнаешь!

Ася в тот день читала лекции, то и дело отвлекаясь, и принимаясь улыбаться непонятно чему. Студенты, посмеиваясь, старались не обращать внимания на странный вид своего преподавателя. Молодая же еще совсем.

Светлана Павловна встретила ее и сразу отвела на кухню.

— Так! Вот тебе все, что нужно. Жарь сырники! Так как умеешь.

— Зачем?

— Потом скажу. Просто сделай как обычно!

Затею свекрови Ася поняла, только когда увидела в зале Митю. Он сидел за дальним столиком, поникший и расстроенный. Стоя за дверью, отделявшей зал от узкого коридорчика, ведущего в кухню, Ася пыталась успокоиться и выдержать паузу, как попросила ее свекровь.

Она видела, как Митя отрицательно качнул головой, явно отказываясь от предложения матери поесть. А потом, все-таки, принялся ковырять вилкой только что приготовленные Асей сырники.

— Вкусно? – Светлана Павловна сидела напротив сына, подперев щеку ладонью и смотрела, как он ест.

— Очень! Мам, у тебя самые вкусные сырники на свете!

— Жена твоя так не умеет?

— Не-а. Я попытался ей сказать, что чего-то не хватает, а она обиделась! Даже сказала, чтобы я к тебе возвращался жить, раз не нравится, как она готовит.

— А тебе не нравится?

— Да нет! Почему? Нравится. Но, у нее не так вкусно…

— Да уж, сынок… Мало я тебя порола в детстве!

— Мам, ты чего?! – Митя удивленно моргнул. – Ты вообще меня никогда не наказывала. Ну, в смысле, не била.

— А надо было бы, наверное. Может поумнее бы вырос!

— Почему ты так говоришь?

— Да потому, что сама виновата! Злюсь на себя, а это ж не то! Надо, вроде как, на кого-то! Сын, где я тебя упустила?

— Я тебя не понимаю, мам!

— Ты Асю любишь?

— Очень!

— Так чего ты тогда выкаблучиваешься? Сырники ему не такие! Видали! А эти, значит, хороши?

— Очень вкусно… — Митя еще не понимал, куда клонит мать, но уже догадывался, что ее гнев неспроста.

— Так вот, мой милый, эти сырники тебе жена приготовила. Только что. Абсолютно и полностью без моего участия. Понял теперь? – Светлана Павловна невольно улыбнулась, глядя на своего растерянного сына. – Я люблю тебя, Митя! Очень люблю! Дороже тебя у меня на свете никого нет. И ты это знаешь. Но у тебя-то есть еще один человек, которого ты любишь не меньше, чем меня! Пусть даже тебе и кажется, что это не так. Ася твоя – замечательная! Я вообще удивляюсь, почему она столько времени молчала. Ты же сам сказал, что не раз просил ее, а, значит, вредничал, балбес такой, неоднократно. Так?

— Так…

— Митька! Вот, где твоя голова и твое сердце? Ты думаешь, легко сохранить любовь? А я тебе скажу – сложно! Одно слово, один жест и уже точит корни противный червяк недоверия и обиды. А дай ему волю и через короткое время это будет уже не червяк, а дракон огнедышащий! Спалит и сожрет все, что было между вами и останется только пепел да пустота вокруг. Этого ты хочешь?

— Нет!

— Тогда запомни простую истину – твоя жена – это лучшее, что с тобой случилось после рождения! Понял?

— Не уверен, но я подумаю над этим.

— Вот и подумай! А пока я пойду Асю позову, а то она уже извелась там в коридоре. А ей нервничать нельзя!

— Почему?

— По кочану! Митька, ты же врач! Неужели ничего не заметил? Чему вас только учат?! – Светлана Павловна усмехнулась и потрепала сына по вихрастой макушке. – Зарос совсем! Сходи в парикмахерскую!

— Ну, мам!

— А я говорю – сходи! Ты же не женщина – тебе можно!

— Мам, что за намеки?!

— Ничего! Ася сама тебе все расскажет, когда время придет. А я пошла – дел много!

И Светлана Павловна простучит каблучками, приобнимет невестку, шепнув ей что-то на ухо, а потом уйдет в свой кабинет, где на полке в шкафу будет спрятана та самая кофейная чашка, из которой пила когда-то Ася в первую свою встречу с будущей свекровью. Она достанет ее, покрутит в руках, и улыбнется:

— Надо же! Сбылось! А если еще и двойня будет, тогда я вообще не знаю… Вот балбесы! Тут такое, а они – сырники, сырники… Нашли из-за чего переживать! И это они еще имена не выбирали и ремонт ни разу не делали! Ничего! – Светлана Павловна спрячет чашку в шкаф, закроет его и погладит дверцу. — Справятся! Главное, чтобы слышали друг друга! Главное, чтобы слышали