— Мам, тебе опять дядя Саша звонит! – кричал он через всю квартиру и бросал трубку на тумбочку в коридоре, спеша занять свое место у телевизора.
Что и говорить, даже сама Марина в глубине души допускала, что может нравиться Саше. А что – она еще вполне привлекательная, несмотря на двое родов, после которых талия поплыла, а густые и блестящие некогда волосы совсем испортились, и пришлось делать стрижку, из-за чего Марина до сих пор время от времени сильно переживает: длинные волосы всегда были ее гордостью, и мужу они нравились, может, он из-за этого теперь так мало обращает на нее внимания.
Саша появился в их жизни год назад. До этого он то ли работал, то ли учился в Германии, и Андрей не очень-то жаловал брата – говорил, что тот рохля и неудачник. Марина могла бы поспорить, ведь вряд ли неудачника пригласили бы работать в Германию, но она не спорила – у них с мужем и так проблем хватало. Родив одного за другим двух пацанов, Марина засела дома, и такая жизнь ей совсем не нравилась. Она бы вышла на работу, но сначала садик и вечные болезни, потом Славик пошел в первый класс, а теперь еще и Миша. Так она и стала домохозяйкой, жизнь которой состоит из кастрюлей и утюга. Ни тебе нарядных платьев, ни укладки, не говоря уже про маникюр и макияж. Может, поэтому муж перестал делать ей комплименты, а, может, просто она перестала быть красивой.
И вот в этот самый момент появился Саша. Он вернулся из Германии и сразу приехал к ним в гости. Андрей брата встретил прохладно, это было заметно и Марине, и самому Саше, но, видимо, тот привык. Каждый раз, как только Саша приходил в гости, Андрей обязательно начинал хвастаться своими успехами, требуя сто раз подтвердить, что он молодец, чем сильно раздражал Марину. А вот Саша скромно молчал, хотя Марина знала уже, что тот, вообще-то, занимал не последнее место в своей отрасли и вернулся только потому, что ему обещали другой контракт, более выгодный, а он сам от него отказался в последний момент, что-то ему там не понравилось.
— Я в Германии хотел остаться, а нужно было в Японию на три года ехать. Это мне не подходит, подожду год и вернусь обратно, — объяснял он.
Сблизились они в день рождения Андрея. Саша принес дорогущий подарок – шлем какой-то специальный, Марина в этом ничего не понимала. Андрей подарку обрадовался, но брата даже толком не поблагодарил и весь вечер игнорировал. Марине стало жалко Сашу, который одиноко сидел в дальнем углу, и она присела рядом, предложив ему бокал вина.
— Не обижайся, просто сегодня столько людей, — попыталась она оправдать мужа.
Саша кивнул.
— Ничего, он всегда так. С детства меня недолюбливал. Я же младший, еще и болел часто, мама со мной носилась как курица с яйцом. А он ревновал, все внимание пытался на себя обратить. А мама после смерти отца вообще ничего не успевала, в две смены работала. И потом, он шумный был, спортсмен, мама не знала, как с ним сладить. А я тихий был, как ваш Мишка. Помню, мама подарила мне губную гармошку, так я уходил на пустырь, чтобы на ней играть – не хотел шуметь дома. И когда Андрюха в очередной раз врубил музыку, она отругала его – дескать, смотри какой брат молодец, специально ходит на пустырь, чтобы никому не мешать. Он тогда украл мою гармошку и выбросил ее куда-то. В реку, наверное. Мама мне предлагала другую купить, но я отказался.
Они помолчали.
— Красивые сережки, — вдруг сказал Саша. – Новые? Очень идут к твоим глазам.
Сережки и действительно были новые, и Марина специально все утро крутилась в них перед мужем, а он и не заметил.
— Спасибо, — улыбнулась она.
В тот вечер на прощание Саша галантно поцеловал ей руку – никто и никогда такого не делал, и Марина поймала себя на мысли, что ее сердце бьется сильнее обычного. Кожа на руках загрубела, вечно она забывает надеть перчатки!
— Посуда, — вздохнула она, отнимая руку. — Терпеть не могу ее мыть, но когда дома трое мальчишек…
В ту ночь она плохо себя чувствовала и даже подумала, что заболела — ее лихорадило, сердце стучало гулко и неровно.
А на другой день Саша ей позвонил и позвал на кофе. Они проговорили три часа, и оказалось, что у них много общего.
С того дня они и стали часто общаться. Марина думала, что муж будет ревновать, но он лишь посмеивался.
— Сашка всегда мне завидовал, вот и теперь в тебя втюрился только потому, что ты моя жена. Ну ничего, пусть пострадает.
Марине было обидно слышать, что в нее можно влюбиться только потому, что она его жена. Но при этом приятно, что в нее еще в принципе можно влюбиться.
Конечно, ничего такого между ними не было, хотя Марине казалось, что Саша и смотрит на нее по-особенному, и комплименты ей всегда делает, не то что муж. И всех все устраивало – Андрей радовался, что она не тащит его на очередную премьеру фильма, Саша с удовольствием шел с ней, она, наконец, почувствовала себя женщиной, при этом мужу вроде как и не изменяла… Но почему-то вся эта ситуация иногда тревожила ее, иногда будоражила, а иногда даже пугала.
Перед днем рождения Саши она словно бы на что-то решилась, хотя сама не знала на что. Вроде бы ничего такого не было в том, что она едет поздравить деверя с днем рождения, по почему-то она волновалась – несколько раз сменила платье, долго колдовала над прической. В подарок она выбрала ему губную гармошку, чтобы дать понять – она помнит тот разговор.
Купив в магазине торт и бутылку вина (и будь что будет, почему-то покраснела она), Марина вызвала такси и поехала к Саше. Перед тем как позвонить дверь, она стояла минут пять, дожидаясь, чтобы перестало так сильно стучать сердце и схлынула краска с лица. Её всю трясло, словно лихорадка бурлила в крови. Когда она, наконец, позвонила, в голове мелькнула мысль – а вдруг он уехал?
Но Саша не уехал. Она скоро услышала торопливые шаги, щелканье замка и…
Перед ней стоял вовсе не Саша, а ослепительной красоты девушка – высокая, с длинными каштановыми волосами, которые спадали на пышную грудь.
— Ой, Марина, здравствуйте! – улыбнулась она, и обескураженная Марина шагнула внутрь. – Саша в душе, сейчас выйдет.
На девушке был только шелковый халатик, что недвусмысленно намекало на характер их отношений с Сашей. Марина почувствовала себя полной дурой.
— А я вот заехала его поздравить, — она беспомощно протянула торт.
Девушка, видимо, догадалась, что Марина ничего о ней не знает.
— Я Юля. Саша, наверное, не рассказывал. Его невеста.
Девушка смущенно, но не без гордости продемонстрировала руку с кольцом.
— Я в Германии на стажировке, мы там познакомились. Я осталась, а ему пришлось уехать. Год почти жили в разных странах. Тяжело, конечно – я не хочу возвращаться, а он уже тут прикипел. Говорит, что у него тут брат, племянники, что будет скучать. Я уже и не верила, что мы будем вместе, прилетела сюрпризом, ожидая, что застану тут какую-нибудь девицу. А он кольцо мне подарил!
Она снова продемонстрировала руку, явно наслаждаясь этим, и Марине показалось, что Юля специально именно ей это показывает.
Юля, словно прочитав ее мысли, сказала:
— Саша про вас много рассказывал, говорит, вы очень его поддерживаете. Вы, конечно, простите, но ваш муж так себе родственник, даже с днем рождения его не поздравил. И вечно так – будто Саша виноват, что мама его больше любила.
Марине стало жутко неприятно – она-то думала, что Саша все это только ей рассказывал. И что она за дурочка!
Тут появился Саша – тоже в халате, с мокрыми волосами, счастливый и смущенный.
— С днем рождения, — выдавила Марина и протянула пакет с подарком. – Я, наверное, пойду.
— Что вы! – возразила Юля. – Идёмте чай с тортом пить.
Марина с трудом пихала в себя злосчастный торт, мечтая как можно быстрее сбежать отсюда. Нет, ну какая же она дурочка, и чего напридумывала! Она старалась не встречаться глазами с Сашей, чувствуя себя глупо и злясь, то на себя, то на Сашу.
Когда Марина вернулась домой, там она застала только Мишу. Он сидел за столом и срисовывал очередное животное из своей энциклопедии.
— Ты чего один? – удивилась она. – Где Слава?
— На волейбол ушел, — не глядя на нее тихо ответил Миша.
Он стеснялся того, что боится оставаться дома один – Андрей много раз повторял, что его мама с четырех лет одного дома оставляла, да и Слава с пяти лет ничуть не боялся, если Марина, прихватив маленького Мишку на руки, бегала в магазин, оставляя старшего одного.
— Прости, милый, я совсем забыла, что у него сегодня волейбол.
Обычно Миша ждал после уроков Славу, и они вместе шли домой, а уж потом Марина за ним присматривала. Обычно она помнила, когда старший дома и можно отлучиться куда-нибудь, а когда у него тренировка, но сегодня, из-за дня рождения Саши, совсем забыла.
Она подошла, села рядом с Мишей, погладила его по лохматой голове. Давно надо было записать его к парикмахеру.
— Испугался? Ну ничего, мама дома, все хорошо.
Миша шмыгнул носом и кивнул.
— Когда мы пойдем в музей? – спросил он.
— В музей?
— Ну, помнишь, дядя Саша про него рассказывал, и папа обещал нас сводить?
Да, было такое. Но думать сейчас про Сашу абсолютно не хотелось.
— Не знаю, — вздохнула она. – Хочешь, я тебя свожу.
Глаза у Миши снова повлажнели.
— Я хотел с папой, — тихо проговорил он, после чего снова взял в руки карандаши и принялся рисовать.
Рядом вялились и другие рисунки, и Марина на автомате подняла их и сложила в стопку. Один из них привлек ее внимание, и она долго рассматривала его, а потом спросила:
— Миша, можно я возьму его?
— Бери, — обрадовался он. – Правда, красивый?
— Очень красивый, дорогой!
Когда муж вернулся с работы, а старший сын с волейбольной секции, они сели ужинать. Никто не заметил, что внутри у Марины бушует ураган, все за ужином шло, как обычно – старший Слава отбирал у младшего Миши куриную ножку, уверяя, что мама перепутала, и это Мишина очередь есть крылышко, а не его, муж уткнулся в газету, обглодав куриную ножку до идеальной чистоты. Марина не притронулась к своему крылышку – она готовилась к разговору с мужем, придумывала фразы, которые должна вот-вот произнести.
Когда мальчики ушли в свою комнату, она сгрузила посуду в раковину и сказала:
— Андрей, нам нужно поговорить.
Муж поднял удивленные глаза от газеты, осмотрелся, словно ища причину непривычных металлических нот в голосе жены.
— Я тебя слушаю, — раздраженно произнес он, сложив газету пополам и сунув ее на подоконник.
— Не знаю, как тебе это сказать… В общем, или ты наладишь общение с Мишей, или я… Уйду от тебя. Вот.
Андрей, который в этот момент отпивал остывший чай из своей кружки, поперхнулся и закашлялся. Марина, воспользовавшись тем, что он не может говорить, затараторила:
— Мне все равно, какие так у тебя отношения с братом, хотя, хочу сказать, что ты всегда сильно ошибался на его счет. Он вовсе не завидует тебе и не мечтает ничего доказать, он просто хочет быть тебе другом, вот и все. У него сегодня был день рождения, ты помнишь? Конечно, нет. И подарок не купил, а он тебе, напоминаю, подарил тот дурацкий шлем, который стоит дороже, чем оба велосипеда! И за что он только тебя любит, не понимаю, я бы с таким братцем вообще не общалась!
Муж, справившись, наконец, с чаем, попавшим не в то горло, выдавил:
— Так бы и сказала, что уходишь к нему. Что думаешь, я не заметил, что он тебя давно окучивает?
— Дурак! – крикнула Марина. – Если бы ты хотя бы немного интересовался его жизнью, то бы знал, что у Саши есть невеста, которая сейчас проходит стажировку в Германии. И они скоро туда переезжают. Насовсем. Так что можешь радоваться, брата ты больше не увидишь! И я тебе говорю сейчас не о нем, а о нашем сыне Мише.
Марина достала из кармана сложенный пополам рисунок, который увидела сегодня, и протянула его Андрею. На рисунке в центре был изображен Слава на большом красном велосипеде, а рядом с ним Андрей на таком же велосипеде, только синем. Сверху с кастрюлями явно Марина – ей польстило, что у нее большие красные губы и длинные волосы, которые давно уже не были длинными, и расстроило, что вместо платья на ней фартук в клеточку. В самом низу был изображен сам Миша – маленький, сгорбленный, в руках он держал кисть и краски, и выглядел абсолютно одиноким.
Они долго молчали, глядя на этот рисунок. Потом Марина сказала.
— Я знаю, что мама тебя всегда ругала, а его хвалила. Но разве он виноват в этом? Она просто не знала, как с тобой справиться, вот и все. У меня вон из-за Славы тоже руки опускаются, но это не значит, что я его не люблю. И она тебя любила, очень любила и сказала бы тебе об этом, если бы была жива. Но уже не скажет. И представь, если Миша так никогда и не узнает, что ты его любишь?
— Так вы это с Сашкой обсуждали? – медленно спросил Андрей.
— Примерно, — ответила Марина, почти не покривив душой.
Андрей молчал. А она ждала, затаив дыхание, думая о том, что, наверное, перегнула палку.
— Он и правда уезжает? – наконец, спросил муж.
— Да. Правда.
— А почему мне не сказал?
— А ты спрашивал?
— Значит, ты, получается, спрашивала, так? Но вот мне одно интересно – почему моя жена интересуется жизнью моего брата, а не моей жизнью?
С этими словами Андрей вышел из кухни, и Марина услышала, как он обувается и снимает с вешалки куртку. Захотелось побежать следом, вернуть его, сказать, что они недоговорили, ведь она еще не сказала ему самого главного, про Мишу, но, пока она размышляла, муж уже ушел.
Марину опустилась на табуретку, прикрыла лицо руками. Что сегодня за день…
Андрей вернулся поздно, когда в квартире уже давно выключили свет, а мальчики мирно посапывали в своих кроватях. Марина не спала, лежала, вытянувшись в струну и рассматривая трещины на потолке в свете уличного фонаря. Впервые за много лет, Марина не почистила зубы, не помыла посуду в раковине. Она была уверена, что сегодня все окончательно испортила, и теперь уже ничего нельзя починить. Когда Андрей вошел в спальню, она закрыла глаза и притворилась, что спит.
Утром Марина решила не нарушать субботней традиции и пошла печь блинчики, пока все еще спали. На душе было муторно, неспокойно. Она одновременно ждала, когда выйдет муж, и боялась этого, не представляя, что ему теперь говорить.
Но говорить ничего не пришлось, потому что он вышел не один, а с мальчишками. Они шумно позавтракали, по очереди таская блины с тарелки, после чего Андрей сказал:
— Мишка, собирайся, пойдем с тобой гулять.
Марина увидела на лице младшего сына вспыхнувшую радость, и в груди закололо.
— Э, мы же на великах хотели покататься! – обиделся Слава, который привык, что каждое воскресенье они с отцом идут куда-то вдвоем – зимой на лыжах кататься, летом на велосипедах.
— А ты маме поможешь, — весело ответил Андрей. – С тобой мы в следующее воскресенье покатаемся, хорошо? А сегодня я поучу ездить Мишу…
Марина строго взглянула на мужа – ну он же знает, как Миша боится велосипеда! И разве этого сын хочет?
Зря она думала, что Андрей ее не понимает. Потому что он вдруг подмигнул ей и сказал:
— Не, погода сегодня не очень. Давай лучше пойдем в музей на этих твоих зверюг смотреть? Расскажешь мне там все, а то я биологию всегда прогуливал.
На лице Миши появилась радостная улыбка.
— Конечно, расскажу! Вот, здорово!
И тут он обернулся на все еще недовольного брата и робко предложил:
— Слава, а, хочешь, пошли с нами? Пап, пусть он тоже пойдет! Там интересно, в музее.
Андрей посмотрел на Марину. Она пожала плечами. И он спросил:
— Слава, в музей хочешь?
— Хочу, — буркнул он, стараясь спрятать повлажневшие глаза. – Только если потом будет мороженое.
Миша согласно закачал головой. И вопросительно посмотрел на Марину – я молодец? Марина улыбнулась сыну и беззвучно прошептала – молодец!
— Ладно, — согласился Андрей. – Тогда быстро собирайтесь!
Когда мальчики вышли, он предложил:
— Давай я помою посуду.
Это было что-то новенькое.
— С чего вдруг? – спросила она с притворной шутливостью, чувствую, что голос дрожит, а на глаза набегают слезы.
— Сашка сказал, что ты терпеть не можешь мыть посуду.
— Так ты был у него?
— Ну а где же еще? Поздравил его с днем рождения. Подарок купил.
Андрей заглянул ей в глаза в поисках одобрения, и Марина подумала — какие же они с Мишей похожие!
— Ты молодец! – сказала она. – И что ты ему подарил?
— Машинку на пульте управления. У меня в детстве была такая, дядя из-за границы привозил. А я никогда ему не давал ее поиграть.
— Отличный подарок, — похвалила Марина. – С Юлей познакомился?
— Ага. Ничего так. Но ты у меня куда красивее.
Это он, конечно, сильно ей льстил. Но Марине было приятно.
Когда посуда была домыта, а мальчишки собрались, Андрей спросил:
— Может, пойдешь с нами?
— Нет, — улыбнулась Марина. – Я найду чем заняться.
— Сашке будешь звонить?
В голос мужа вернулось прошлое недовольство. Марина покачала головой.
— Нет. Пусть с невестой общается, пока она здесь. У меня есть дела и помимо твоего брата.
Она специально подчеркнула это «твоего брата». И на самом деле не стала ему звонить, хотя очень хотелось.
«У меня есть муж, — строго сказала она себе. – И хватит на этом».
