— Если они снова заявятся, я этого не выдержу. — Марина крепче сжала ложку.
— Это же семья, Марин. Терпение — добродетель, — усмехнулся Олег.
— Знаешь, добродетели хватило на прошлый Новый год. В этом году я выбираю себя.
Сборище под ёлкой
В кухне было жарко, хотя окно чуть приоткрыли, чтобы проветрить. Марина молча резала оливки в миску с салатом, стараясь не смотреть на Олега, который уже полчаса сидел за телефоном, поглощённый очередной игрой.
Их сын, Мишка, катался по полу в машинке, изредка врезаясь в ножки стола.
— Ма-ри-ин, — протянул Олег с лёгкой улыбкой, не отрываясь от экрана. — Мамка сказала, что они в этом году снова к нам на Новый год приедут. Ты, кстати, майонеза докупила?
Марина застыла, держа нож в руках. К горлу подступила какая-то странная смесь злости и бессилия.
— Чего? — Она повернулась к нему, не скрывая раздражения. — Снова? Они что, не могут дома сидеть? Места мало? Или я теперь официантка на праздники?
Олег оторвался от телефона, изобразив удивление.
— Ну, чё ты начинаешь? Это же Новый год, семья. Так всегда было. Мамке в деревне скучно, да и племяшам весело. Мишке будет с кем поиграть.
— Весело? — переспросила она, чувствуя, как внутри закипает злость. — Ты забыл, как в прошлом году твои «весёлые» племянники разрисовали мои обои? А сестра твоя? «Мариш, ну ты же не против, если я кофточку твою одолжу? Ты всё равно её не носишь». А свекровь твоя… она, наверное, до сих пор всем ходит рассказывает, что я не умею пельмени лепить! Не, Олег, я второй раз этот цирк не выдержу.
Он посмотрел на неё с лёгким укором, будто речь шла о какой-то мелочи.
— Да ладно тебе. Ну потерпишь день-два. Зато не скучно будет.
Марина бросила нож в раковину, едва не задев миску с салатом.
— А ты, значит, и помогать не будешь? Как всегда, да? Будешь сидеть с мамкой чай пить и мне советовать, как правильно «терпеть» морковку?
— Ну что ты за истеричка, Марин, — пробурчал Олег, уткнувшись снова в телефон. — Что за трагедия из пустяка?
Она схватилась за голову, пытаясь успокоиться. Глубоко вдохнула, чтобы не кричать. Бесполезно. Сколько раз она пробовала говорить с ним спокойно? Всё бесполезно.
В прошлом году всё началось так же. Приехали накануне, с сумками, пакетами и кучей советов, как им «лучше устроиться». Свекровь сразу поселилась на диване в зале, устроив там «штаб», где вела свои наставления.
Сестра мужа расселила детей по полу, весело напоминая Мишке, как «плохая тётя Марина» запрещает прыгать с кровати. Олег, как всегда, куда-то испарился, делая вид, что его эта суета не касается.
А итог? Беспорядок, разбитая посуда, шутки, которые Марина слышала, казалось, сто раз, и вечные «подай-принеси». Она пожертвовала праздником ради чужих людей, а когда от бессилия выдохлась, получила ещё и от Олега упрёк: «Ну ты как всегда с кислой рожей. Радуйся, что все в гости приехали».
И вот теперь всё по новой?
«Я так больше не могу», — подумала она, чувствуя, как её руки дрожат.
— Олег, а давай так, — вдруг холодно предложила она, повернувшись к нему лицом. — В этом году ты сам готовишь, убираешь и развлекаешь всех гостей. Как тебе идея?
Он усмехнулся, бросив взгляд на неё.
— Марин, ты чё? Это же твоя кухня. Кто, если не ты? Только ты сможешь всё успеть, ты у меня молодец.
Она замерла, пытаясь переварить эту фразу. Её кухня. А он? Олег, который не знал, где лежат полотенца для гостей.
Марина молча сняла фартук и вышла из кухни. У дверей она услышала его голос:
— Ты куда? Салат-то доделай! Мишка, скажи мамке, пусть не дурачится.
Мишка ничего не сказал. Машинка врезалась в стену и замерла.
Гости и хозяева
Гости начали подтягиваться ещё с утра 30 декабря. Первой явилась свекровь с огромным чемоданом, из которого торчали края пухового одеяла.
Она вошла в квартиру, оглядев всё с критическим прищуром, будто за год здесь успело что-то кардинально измениться.
— Марина, что это у тебя тут так пахнет? Неужели снова этими химическими освежителями? Я же говорила: надо лаврушку в воду класть и прокипятить, тогда воздух натуральный будет.
Марина скрипнула зубами, но ничего не ответила. Свекровь поставила чемодан на середину комнаты, огляделась и бросила:
— Диван, как всегда, мой, да? Олег, сынок, помоги мне одеяло расстелить.
Олег, который стоял рядом и ковырялся в телефоне, не особо торопясь, лениво отозвался:
— Щас, мам, подожди, у меня тут ход важный.
Марина вздохнула и, не дожидаясь помощи, сама помогла свекрови утащить чемодан к дивану.
— Ну вот, — свекровь хлопнула в ладоши, — порядок. Только ты, Мариш, одеяло-то на балкон вытряхни, а то оно после поезда затхлое какое-то.
Марина прикусила язык, чтобы не сказать что-то резкое. Она знала, что это только начало.
К обеду заявилась сестра Олега, Ирина, с двумя детьми и мужем, который выглядел так, будто его силой вытащили из дома. Дети моментально оккупировали Мишкину машинку, начав кататься по коридору, при этом громко визжа. Мишка обиженно подошёл к маме и жалобно захныкал:
— Мам, они машинку забрали!
Марина, наклоняясь к сыну, тихо шепнула:
— Ничего, Миш, поиграют и отдадут.
Но Мишка не унимался, а дети сестры в ответ на его просьбы только громче визжали и катались ещё быстрее.
Ирина, устроившись на кухне, моментально включилась в процесс командования:
— Мариш, а ты это, стол уже продумала? Надеюсь, у тебя мясо нормальное. Помнишь, в прошлом году твой салат с крабами никто есть не стал?
Марина чуть не выронила ложку.
— Да вроде никто не жаловался, — сухо ответила она, на что Ирина хмыкнула:
— Ну да, ну да. Только мамка потом три дня таблетки для желудка пила.
Вечером зашёл ещё один «дальний» родственник, Василий, с подругой. Подруга выглядела так, будто сюда попала случайно, но всё же улыбалась.
— Василий, ты куда так в сапогах прёшь? — строго сказала Марина, когда тот начал протискиваться в зал, не снимая обувь.
— Да ладно, Мариш, не кусайся. Щас вытру. — Василий махнул рукой, и, разумеется, не вытер.
Марина чувствовала себя как загнанная лошадь. Уборка, готовка, суета. Олег периодически появлялся, чтобы громко похвалить маму за её «умение объединять всех», и тут же снова исчезал в коридоре с телефоном.
За ужином все собрались за столом, который Марина укрыла старой скатертью, чтобы не жалко было. Свекровь тут же начала:
— Ой, как же хорошо, что мы снова все вместе. Марина, салфетки-то забыла положить? Никак не научишься. В моё время жена без салфеток за стол бы гостей не пустила.
Ирина, откусывая бутерброд, добавила:
— А ты, Мариш, фрукты в вазу положи. Чего они в пакетах стоят?
Марина смотрела на них, как в тумане. Её рука с ложкой зависла в воздухе.
— Может, вы сами встанете и сделаете? — наконец сказала она, стараясь говорить ровно.
Все на секунду замолчали. Свекровь снисходительно хмыкнула:
— Ох, Марин, какой ты сегодня нервный человек.
Ирина тоже не осталась в стороне:
— Правда, ты чего это? Новый год же. Расслабься.
— Расслабься? — Марина чуть не вскочила с места. — Как? Когда вы тут все словно дома! Разносите мои вещи и ещё учите меня, как жить!
Олег наконец-то отвлёкся от телефона и бросил:
— Ты чего кричишь? Народ сейчас испугаешь.
Марина обвела всех взглядом. Её глаза блестели, как будто на грани слёз, но она сдерживалась.
— Испугать? Может, пора.
Но она не сказала этого вслух. Просто встала из-за стола и пошла на кухню. За спиной остались смешки и бормотание. Её сердце гулко стучало, а руки дрожали.
Внутри зрело отчаянное чувство, что ещё немного — и она просто не выдержит.
Крах семейного праздника
Марина проснулась от шума на кухне. Часы показывали четыре утра, но из-за свекровиных комментариев, долетающих через полуоткрытую дверь, было ощущение, что уже середина дня.
— Ой, я случайно разлила чай. Марин, где у вас тут тряпка? — послышался её голос, громкий, будто на собрании.
Марина натянула халат и вышла в коридор. Свекровь копошилась у стола, а рядом стояла Ирина, лениво ковыряя в тарелке с салатом.
— Ты чего? — спросила Марина, стараясь говорить как можно спокойнее. — Четыре утра, весь дом спит.
— Да не спится что-то, — отмахнулась свекровь, доставая из шкафа кружку. — Решили чайку попить. А что? В доме столько дел, некогда отдыхать.
Марина промолчала. У неё не осталось сил спорить, тем более в такой час. Она взяла тряпку, вытерла разлитый чай и вернулась в комнату. Но заснуть не смогла.
К утру она обнаружила, что её духи — подарок от подруги — перекочевали на туалетный столик сестры Олега. Их крышка была сломана, а содержимое явно использовали не экономно.
— Это что такое? — она показала флакон Ирине, которая завтракала на кухне, небрежно развалившись на стуле.
— А, духи? Ты же ими почти не пользуешься. Я подумала, что не обидишься, — отмахнулась та.
— Ты подумала? — Марина почувствовала, как её голос начинает срываться. — Это мои вещи! Ты даже не спросила!
— Ой, Марин, ну чё ты заводишься? Новый год же. Давай без скандалов, — свекровь в этот момент вошла на кухню и моментально встала на сторону дочери. — Не будь такой жадной. Мы ведь как семья.
— Семья? — Марина засмеялась, но смех этот больше напоминал нервный срыв. — Семья не разносит чужие вещи, не разливает чай посреди ночи и не оставляет горы мусора в чужой квартире!
За столом повисло напряжение. Даже дети, устроившие гонки машинками в коридоре, притихли.
— Ну и что ты этим хочешь сказать? — свекровь прищурилась. — Мы, значит, тебе тут мешаем? Намекаешь, что мы тут не нужны?
— Я не намекаю, — спокойно, но твёрдо сказала Марина. — Я прямо говорю: мне надоело быть прислугой в собственном доме.
Свекровь тяжело вздохнула, словно извиняясь перед невидимой аудиторией.
— Ой, ну что я тебе говорила, Олег? — обратилась она к сыну, который только что зашёл на кухню. — Твоя Марина опять истерики устраивает. Вот как с ней жить?
Олег встал у двери, молча наблюдая. Его лицо выражало усталость, но он явно не собирался вмешиваться.
— Олег, — обратилась к нему Марина, — скажи хоть что-нибудь.
— А что я скажу? — он пожал плечами. — Ты же сама заводишься. Мамка с Иркой ничего такого не делают. Ты просто слишком эмоционально реагируешь.
Эти слова были последней каплей. Марина резко сняла фартук, висевший на спинке стула, и бросила его на стол.
— Знаешь что? Дальше сами разбирайтесь. Я ухожу.
Все застыли. Даже дети перестали шуметь. Марина прошла в комнату, взяла свою сумку и начала собирать вещи. Никто не пытался её остановить. За дверью слышались перешёптывания, но никто не рискнул зайти.
Когда она уже стояла в прихожей, на пороге появился Олег.
— Ты куда? — спросил он, не скрывая раздражения. — Новый год же.
— Куда угодно, лишь бы подальше от этого щапито, — ответила она. — Пусть твоя «семья» заботится о тебе.
Она открыла дверь, шагнула в темноту лестничной площадки и плотно закрыла её за собой.
На улице было тихо. Снег падал мягкими хлопьями, скрывая следы от обуви. Марина шла по двору, чувствуя, как внутри её разливается странное, почти забытое чувство свободы.
Последствия
Новый год Марина встретила у подруги Кати. В небольшой двушке, где на кухне едва хватало места для двух человек, было уютно и спокойно. Катя расстаралась: поставила на стол несколько блюд, украсила ёлку гирляндой и даже зажгла свечи. Всё выглядело так, как должно было быть у Марины дома, но никогда не было.
Когда пробили куранты, подруга налила шампанское в старенькие бокалы и подняла тост:
— За перемены, Марин. Пусть этот год будет твоим.
Марина подняла бокал, чуть улыбнувшись. На душе было странно: горько, но как-то легче, чем она ожидала. Мишка остался с отцом, а она впервые за долгое время чувствовала себя просто человеком, а не хозяйкой, мамой или жертвой чьих-то вечных требований.
На следующий день Олег начал звонить. Сначала раз в несколько часов, потом чаще. Сообщения летели одно за другим: от холодного «ты ведёшь себя как ребёнок» до жалобного «ну вернись, мы тут без тебя не справляемся». Марина читала, но не отвечала. Она знала, что если вернётся сейчас, то всё начнётся заново.
Катя в какой-то момент не выдержала.
— Ты думаешь, он правда понял? Или просто хочет, чтобы ты вернулась и всё стало, как было? — спросила она, наливая чай.
— Не знаю, Кать, — Марина пожала плечами. — Я так устала, что даже думать об этом не могу.
Катя села рядом и, положив руку ей на плечо, сказала:
— Тебе решать. Но, знаешь, иногда то, что ты считаешь «не могу», — это просто страх. Подумай, а чего ты на самом деле хочешь?
Марина долго смотрела на кружку с чаем. Её мысли метались от Олега к сыну, от квартиры к тому странному чувству свободы, которое она испытала, уходя.
На третий день она отправилась домой, чтобы забрать вещи. Поднявшись по лестнице, она услышала, как из-за двери доносятся крики.
— Это что такое? — орала свекровь. — Ты, Ирка, опять со своим мужем ругаешься, а дети твои чуть телевизор не уронили!
— А ты не указывай, как мне их воспитывать! — огрызалась Ирина.
Войдя в квартиру, Марина застала полный хаос. Вещи валялись на полу, диван был завален одеялами, в кухне стояла гора грязной посуды. Дети бегали по коридору, свекровь с Ириной спорили, а Олег сидел в углу с потухшим взглядом.
Когда он заметил Марину, его лицо оживилось.
— Марин, ты вернулась? — он поднялся с места, словно ничего не случилось.
— Нет, — холодно ответила она. — Я пришла за вещами.
Крики в кухне моментально стихли. Все взгляды обратились к ней. Свекровь поднялась, сложив руки на груди.
— Ну и как же ты, интересно, собралась жить одна? Ты же без Олега пропадёшь.
Марина посмотрела ей прямо в глаза.
— Лучше пропасть, чем жить вот так, — она обвела рукой квартиру.
Олег попытался подойти ближе.
— Ну ты чего? Я ж всё понял. Больше такого не будет. Давай просто начнём сначала.
Она улыбнулась, но улыбка эта была печальной.
— Ты не понял, Олег. Если бы понял, то не ждал бы, пока я уйду, чтобы что-то изменить. Мы с тобой слишком разные. Я уже решила.
— Решила что? — его голос дрогнул.
— Развод. Я подам заявление. Завтра мы можем обсудить, как разделим время с Мишкой.
Он остолбенел. Остальные молчали. Марина собрала сумку, аккуратно сложив вещи, которые хотела забрать.
Когда она вышла из подъезда, снег снова мягко ложился на землю. Она вдохнула морозный воздух и почувствовала странное облегчение. Это был конец одной жизни и начало другой.
