Но при этом он пах свободой.
И это пугало. Хотя она ждала этого много лет. Перед сном представляла себе это момент, вот она выходит, ворота за ней закрываются и…
И все. Дальше она ничего не могла представить. По идее там должно быть все радостно и прекрасно, потому что она, наконец, вернется домой, встретит друзей (но было непонятно остались ли они у нее), устроится на работу (а куда ее возьмут с таким прошлым), встретит любовь (ха-ха два раза) и создаст семью (ну-ну, так оно и будет, книжек, что ли начиталась про любовь?), короче заживет обычной, простой жизнью, как все нормальные люди.
Так, Анька рассуждала логически. Но вечером перед сном пыталась все это представить. Но все ее представления натыкались на черную стену. Вот она вышла за ворота, а дальше темнота.
И вот она вышла.
Втянула воздух, закашлялась, потому что он был холодный, влажный и горький. Такой воздух свободы. Но главное, что он был.
Теперь надо было добраться до остановки и купить билет, сесть на автобус и доехать до родного города. Анька специально планировала все свои действия так дотошно, чтобы не поймать паничку. Потому что страшно ей было до жути. Она почувствовала себя ужасно одинокой на этой свободе. Словно она была одна-единственная на всей вселенной. И что теперь делать?
У нее затряслись руки. Она попыталась вытащить пачку сигарет, но пачка упала в снег. Анька выругалась.
«Дойти до остановки», — напомнила сама себе. Наклонилась и подняла пачку, сунула ее в карман. Сразу успокоилась. Потому что был план и надо было совершать маленькие и понятные действия. Так же, как за воротами. Встать, умыться… все просто и понятно.
А думать сейчас про то, как восстановить свою жизнь не стоит. Это что-то огромное и непостижимое. От этого перехватывает дыхание и потеют руки. Поэтому надо не смотреть в гипотетическую даль, а просто передвигать ноги по неочищенному тротуару до точки «остановка автобуса». Все. Все понятно и просто. Потом надо будет посмотреть расписание. Потом купить билет. Потом сесть на скамейку в зале ожидания и ждать. И вот так, маленькими осторожными шагами, входить в новую свободную жизнь.
— Аня, ты полы в моем кабинете завтра вымой, ладно? — сказала Ольга Ивановна, директор автошколы «Венера».
Анька у нее работала поломойкой уже почти год. Ее направили сюда после отсидки. Работа была простая и понятная. Жила Анька в общежитии и, в принципе, была счастлива. Даже несмотря на то, что лишалась квартиры. Мачеха ее выписала, сразу, как только умер отец. Оно и понятно, кто захочет жить с зечкой? Да и сама Анька, не стала бы жить с папиной бабой. Поэтому комната в общежитии была для нее просто райским местом.
— Ладно, — согласилась Анька, — завтра так завтра.
— У нас вечером будут собеседования, — вздохнула Ольга Ивановна, — Петрович запил, а я его предупреждала сколько раз!
«Петрович и запил», была история долгая. И предупреждений Ольга Ивановна Петровичу делала уже вагон и маленькую тележку. Мужик он хороший и инструктор классный по вождению, разрешал иногда Аньке посидеть за рулем. Для нее хотя бы подержаться за руль было уже огромным счастьем. Накопить и купить машину с поломойской зарплаты было неосуществимой мечтой. Но машины, любые машины были самой большой любовью Аньки. И самой большой бедой. Собственно, из-за машины она и попала в беду.
— В общем, я не утерпела и уволила его к чертовой матери! Ну сколько можно! — жаловалась Ольга Ивановна. — Где я сейчас возьму инструктора по вождению? Да еще такого, кто все бабские капризы за рулем сможет вытерпеть?
Не зря автошкола называлась «Венера», потому что здесь обучались вождению только городские дамочки. Самые капризные и необучаемые. Ценник у школы был космический, но за это инструкторы терпели все капризы учениц и давали гарантию, что они, даже самые криворукие и даже те, которых другие водители называли «мартышка с гранатой» получат права. Не просто получат, а сдадут экзамен по-честному и с первого раза.
Правда, инструкторы менялись в этой школе, как перчатки, не выдерживая морального давления и истерик учениц. И похоже, в городе, среди инструкторов уже пошла дурная молва об автошколе «Венера».
— Один Петрович всех этих терпеть мог! — продолжала жаловаться Ольга Ивановна. — Но сколько можно пить? Его уже все скорые знают в городе, сколько раз я вызывала его откачивать!
— Я его понимаю, — вздохнула Анька, — бабские капризы терпеть надо, во какой характер! — она сжала кулак. — А у Петровича сердце нежное.
— А у кого не нежное! — рявкнула Ольга Ивановна и тряхнула хорошо уложенной гривой волос. — Я ему за нежное сердце знаешь, сколько бабла отсыпаю!
— У меня сердце не нежное, — вздохнула Анька, — стальное, — она улыбнулась, показав железные коронки верхней челюсти, — как мои коронки!
— Еще скажи, что ты водить умеешь машину и я тебя возьму инструктором! И в десны поцелую! — Ольга Ивановна сверкнула идеально белыми фарфоровыми коронками в ответ.
— Не только водить умею, я любую машину по винтику соберу и разберу, — серьезно сказала Анька. — Я водитель ас, собственно за это и загремела.
— Я думала за кражу, — удивилась Ольга Ивановна.
— Да, за кражу. Я машины угоняла, — улыбнулась Анька.
— Зачем? — Ольга Ивановна посмотрела на нее. — Одну машину — понятно. А много зачем? Перепродавала?
— Нет, Женечке, — Анька судорожно сглотнула, — Жене помочь хотела, любовнику моему. Он сказал, что его убьют иначе.
— За что? — Ольга Ивановна испуганно посмотрела на Аньку. — Бандитские разборки?
— Нет, он сказал, что у него мама умирает, он взял деньги у серьезных людей на лечение, под большие проценты.
— Ага, а мама все равно умерла, и ему надо платить, а платить нечем? Да?
— Да, — Анька подозрительно посмотрела на директора. — Откуда вы знаете?
— Женечку я твоего знаю, — рассердилась Ольга Ивановна, — он моей подруге такую же песню пел и обчистил ее, гад! Все до копеечки заставил снять со счета и драгоценности, все вынес! Все забрал, что она с трудом при разводе со своего мужика вытрясла! Пришлось ей снова замуж выходить. А ты-то, как ему подвернулась? Он, — Ольга Ивановна выразительно посмотрела на Аньку, — на таких, как ты не велся. Красивых выбирал и богатеньких.
— Я его подвезла как-то. Он торопился, а я машину клиенту из нашего с папкой сервиса отгоняла. Хорошая машина, вот он, видимо, и подумал, что моя.
Анька помолчала.
— А ты влюбилась по-настоящему? — вздохнула Ольга Ивановна. — Как наивная дурочка, да? — она осторожно похлопала Аньку по плечу. — Бедная Аня. Пошли кофе попьем, что в коридоре стоять.
За кофе Анька рассказала свою историю. Как влюбилась, как забеременела, как, чтобы спасти Женечку от кредиторов, угнала одну машину, потом вторую, потом третью, а потом удивилась, что неужели он еще не выплатил свой долг? Сколько ж он денег-то занял? Попросила показать счета за оплату лечения мамы, чтобы рассчитать, сколько еще надо и успеет ли она до родов. И еще спросила, когда они пойдут заявление в ЗАГС подавать, нехорошо это, что ребенок родится раньше свадьбы родителей.
— Ага! — рассмеялась Ольга Ивановна. — Так и спросила? Бедный Женечка! Знаешь, сколько у него таких было!
— Потом узнала, — серьезно ответила Анька. — Когда уже в тюрьме сидела и ребенка потеряла. Сдал он меня, на четвертой машине меня и взяли.
— Не за чем от таких уродов рожать, Аня, повезло тебе, — жестко сказала Ольга Ивановна. — Очень повезло. Представляешь, родился бы копия папашки? А ведь не выкинешь ребенка-то на помойку! Так бы и маялась всю жизнь. Вырос бы такой же мерзавец, как отец.
— Да, понимаю, — вздохнула Анька. — Сейчас я это понимаю. Но не тогда, — она поставила осторожно на стол пустую чашку. — Спасибо вам, Ольга Ивановна, не испугались, взяли зечку.
— Значит так, Аня, — Ольга Ивановна посмотрела на нее, — собеседование сегодня отменяется. Можешь полы вымыть в кабинете. Я тебя увольняю с завтрашнего дня.
— Хорошо, — покорно сказала Аня и встала. — Спасибо за все Ольга Ивановна.
— И что, не спросишь «почему»? — прищурилась директор.
— Какая разница? Увольняете, значит, есть за что. Я пойду, если вы не возражаете, домою полы.
— Хорошо. А завтра жду тебя в девять утра, принимаю тебя инструктором по вождению, — Ольга Ивановна внимательно следила за реакцией Аньки. — Дам тебе самых капризных теток, а ты научишь их водить машину, во чтобы то ни стало.
— Хорошо, — Анька боялась вздохнуть. — выучу! Обещаю.
— А про зарплату, что даже не спросишь? — удивилась Ольга Ивановна.
— Нет, — мотнула головой Анька. — Сколько дадите, столько и ладно.
— Зарплату тебе дам, как всем инструкторам. Но через три месяца. Это будет испытательный срок у тебя, как у всех и платить буду на тридцать процентов меньше, на испытательном сроке. Машину возьмешь Петровича. Отвечаешь за нее головой. Поняла? — строго спросила Ольга Ивановна.
— П-поняла, — кивнула Анька. — Неужели такую дорогую доверите?
— А ты думаешь, эти истерички в Ладу сядут? Нет, вот и приходиться на приличных машинах их учить.
— Оля, — в кабинет к Ольге Ивановне заглянул приятель бывшего мужа. — Оля у меня к тебе дело.
— Проходи тогда, чего стоишь за порогом, — обрадовалась она. — Коньяк? Кофе, чай?
— Все, теперь по утрам коньяк не пью.
— Что случилось? — ухмыльнулась Ольга Ивановна. — Доктор запретил?
— Жена уговорила машину купить. Мол, сколько можно на такси ездить! —вздохнул мужчина. — А мне нравится! Никаких проблем, понимаешь. А то у вас: стояки, ремонты, неадекватные водители, светофоры… что там еще у автомобилистов вызывает выплеск адреналина только при упоминании?
— До фига всего! Одно ТО чего стоит! — она налила ему кофе. — Ты Генрихович не ссы, стоит только начать машину водить, тебя потом за уши не оттянуть. Какую купил?
— Мерс, — сокрушенно вздохнул он. — Ниже, видишь ли, как сказала мне жена, мне не по чину! А учиться в полтинник машину водить по чину? В общем мне нужен инструктор, такой, который за месяц меня научит водить машину так, словно я за рулем родился. И чтобы я на права сам сдал!
— Так, тебе водительское на блюдечке при несут, если надо! — усмехнулась Ольга Ивановна.
— Принесут, — согласился Генрихович. — Только машину водить меня это не научит. Я должен сам уметь. Уметь хорошо и безопасно для общества. И для себя, конечно!
— И тебя не корежит, что это школа «Венера»? — улыбнулась Ольга.
— Нет, — отмахнулся он.
— Пойдем, я тебе самого крутого инструктора дам, — хитро улыбнулась Ольга, — у него даже самые криворукие лучшими становятся.
Они вышли во двор.
— Аня, — Ольга Ивановна обратилась к женщине. — Тебе особый клиент. Это мой друг Василий Генрихович. Его надо за месяц научить водить машину. Так как ты умеешь.
— Без жалости? — Анька приподняла бровь, оценивающе посмотрев на мужчину.
— Без жалости, — ответил Василий Генрихович. — Очень приятно, Аня. Когда начнем?
— Сейчас, — ответила Аня.
— Нет, — тревожно посмотрел на Ольгу Генрихович, — я еще морально не готов к этому. Давай завтра, нет, послезавтра. Ладно?
— Быстро в машину, я сказала! — рявкнула Аня. — Ты учиться пришел или морально готовится?
Генрихович сам не понял, как очутился в машине на водительском сидении. Судорожно вцепился в руль.
— Молодец, — Анька уселась рядом на переднее сиденье. — Все хорошо. Слушаем внимательно и делаем. Настроить сидение: тыкаем сюда и сюда. Удобно?
— Не знаю, — Генрихович тыкал пальцем.
— Ладно, по ходу разберешься, — она придирчиво посмотрела, как он устроился. — Отодвинься еще, я тебя ноги не помещаются! Как на педали давить собираешься? Я, что ли, это за тебя делать буду?
— Ладно, — он нажал кнопку и отодвинул сидение. — Также далеко от руля и не видно, куда ехать!
— Так, ты не под колеса должен смотреть, а вперед! — рявкнула Аня, — зажигай! И поехали.
— Анечка, может не стоит сразу ехать куда-то?
— Поехали, я сказала!
Через неделю Генрихович уже ездил по городу.
— Перестраивайся!
— Аня, там Камаз, я не успею!
— Успеешь!
— Не успею!
— Перестраивайся быстро! За тобой вон куча машин! Сейчас выйдут и тебе морду набьют, что задерживаешь!
— Если я умру, виновата будешь ты! — разозлился Генрихович и вдавил педаль.
— Уже поздно перестраиваться, — спокойно сказала Аня и нажала на свою педаль газа. — Но так мы еще успеем выскочить из-под Камаза.
— Анька я тебя хочу убить каждый раз, когда мы с тобой ездим по городу! У меня даже в ботинках мокро от пережитого ужаса!
— Так, я тебе давно говорю, Генрихович, бери на вождение сменную одежду, и все будет хорошо, — хохотнула Анька.
— Но ты действительно лучшая!
— Я знаю, — усмехнулась Анька. — Я тут задумала дополнительный курс экстремального вождения, пойдешь ко мне учиться?
— Нет, Аня, я уже старый для такого! Но я тебя посоветую всем своим друзьям. Учиться у тебя страшно, но водить точно научишься.
— У меня мечта, Генрихович, чтобы все водили как нормальные люди, а не как мартышки с гранатами. Причем ты ж понимаешь, что от пола это не зависит! Если б ты не попал ко мне, ты бы так и ездил, ездун, — усмехнулась она, — потому что водить тебе, по сути, не дано. А машину ты купил. Крутую машину. Но сто процентов, через месяц ты бы ее продал на разбор, потому что уделал бы, ее по самое не балуйся.
— Да, — согласился он. — Так бы и было.
Через две недели Генрихович получил права. Сдал сам с первого раза.
— Где учились? — скучно поинтересовался полицейский, садясь в машину на экзамене вождения.
— В «Венере», у Анны.
— В принципе, можно даже не выезжать с площадки, — сказал полицейский, — сдадите, как пить дать, но я обязан проверить. У Ани все сдают. Не зря к ней учится очередь на полгода вперед.
