Катерина механически помешивала ложечкой чай, глядя куда-то сквозь стену. Каждое слово мужа, произнесённое минуту назад, било точно в цель, разрушая то, что она строила двадцать пять лет.
– Давай разделим финансы. Мне надоело всё тянуть самому, – эти слова Виктора всё ещё звенели в ушах.
Она посмотрела на свои руки – всё те же аккуратные пальцы с простым обручальным кольцом. Сколько пелёнок они перестирали, сколько рубашек переглажено, сколько ночей проведено у детских кроваток… А теперь она слышит, что ничего не делает, что она – обуза.
Память услужливо подкинула воспоминание: институт, её любимые студенты, звонкий смех в аудитории. «Катерина Михайловна, расскажите ещё!» Как же она любила преподавать… Но Виктору предложили перспективную должность в другом городе, и она, не раздумывая, оставила работу. Ради него. Ради семьи.
– Ты что молчишь? – в голосе мужа появилось раздражение.
Катерина подняла глаза. Перед ней сидел чужой человек – холёный, в дорогом костюме, с новеньким телефоном последней модели. Куда делся тот парень в потёртых джинсах, который когда-то читал ей стихи в университетском дворике?
– Хорошо, – её голос прозвучал неожиданно спокойно. – Раздельный бюджет? Отлично. Я заберу всё своё, как ты и хотел.
Виктор усмехнулся, и эта усмешка больно резанула по сердцу:
– А что у тебя есть, кроме старого сервиза и вязальных ниток?
Она не ответила. Только крепче сжала ложечку, чувствуя, как внутри рождается что-то новое – холодное, решительное. Если он считает её пустым местом, значит, пришло время показать, чего она стоит на самом деле.
За окном шелестел майский дождь, смывая последние иллюзии их совместной жизни.
Через неделю Катерина сидела в прохладном банковском офисе. Молоденькая сотрудница что-то быстро печатала на компьютере, а она разглядывала своё отражение в начищенной до блеска стеклянной перегородке. Когда это в волосах появилось столько седины? И эти морщинки у глаз… А ведь когда-то она была самой красивой преподавательницей на факультете.
– Екатерина Михайловна, – голос девушки вернул её к реальности, – у вас действительно есть несколько активных вкладов. Тот, что открыт на средства от продажи родительской дачи, даже неплохо подрос на процентах.
Катерина сжала в руках сумочку. Деньги она откладывала тайком – «на чёрный день». Виктор считал, что они давно потрачены, а она всё берегла, берегла… Материнский голос в голове твердил: «Доченька, у женщины всегда должна быть своя заначка».
Выйдя из банка, она набрала номер Ларисы – единственной, кто остался рядом после переезда в новый город.
– Катюш, приезжай сейчас же! – в голосе подруги звучала решительность. – Чай с пирогом стынет.
Через час они сидели на уютной кухне Ларисы. Солнце играло в медных боках старого самовара, который помнил ещё их студенческие посиделки.
– Знаешь что? – Лариса решительно отставила чашку. – У меня есть знакомый юрист, Михаил Степанович. Золотая голова и руки. Он поможет разобраться, что по закону твоё.
Катерина вздрогнула: – Лар, может не надо? Как-то… некрасиво получается.
– А красиво – это как? – Лариса подалась вперёд. – Красиво – это когда ты всю жизнь положила на семью, а теперь должна уйти в никуда? Нет уж, подруга, хватит быть половичком, об который ноги вытирают.
В этот момент телефон Катерины звякнул сообщением. Виктор прислал фотографию: он, сияющий, возле новенькой BMW. «Как тебе? Теперь на работу с комфортом». Следом пришло: «Задержусь сегодня допоздна, важная встреча».
– Вот и замечательно, – неожиданно твёрдо сказала Катерина, убирая телефон. – Давай номер твоего Михаила Степановича.
Вечером, разбирая старые документы, она нашла папку с договором купли-продажи их квартиры. С удивлением перечитала: часть суммы – её деньги, от продажи родительской квартиры. Как она могла забыть? А вот и документы на дачу…
Телефон снова звякнул. «Прости, не приеду ночевать. Встреча затянулась». Катерина открыла последнее сообщение и замерла: уведомление из другого чата случайно выскочило вверху экрана. «Спасибо за цветы, Витенька! Ты такой внимательный…». Ирина Валерьевна, новый коммерческий директор.
Катерина медленно положила телефон. Не было ни слёз, ни истерики. Только печальная усмешка и полное, окончательное понимание: пора заканчивать этот спектакль.
Утром она уже сидела в офисе Михаила Степановича, раскладывая перед ним документы: – Я хочу подать на развод. И да, я буду требовать свою долю. Всю.
Судебный коридор встретил Катерину гулким эхом шагов. Она поправила новый костюм – строгий, тёмно-синий, купленный специально для этого дня. Михаил Степанович шёл рядом, крепко держа папку с документами.
– Катерина Михайловна! – знакомый голос заставил её вздрогнуть. Виктор почти бежал по коридору, размахивая какой-то бумагой. – Ты что творишь? Совсем с ума сошла?
Она медленно повернулась. Каким же чужим он стал – взъерошенный, с красными пятнами на щеках, в помятом галстуке. Где тот подтянутый бизнесмен, который ещё недавно так снисходительно говорил о разделении финансов?
– После всего, что я для тебя сделал?! – его голос сорвался на крик. – Я тебя из грязи вытащил! Кем бы ты была без меня? Учителкой в провинции?
Катерина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Всё, что копилось годами, вдруг прорвалось:
– Из грязи? – её голос звенел, как натянутая струна. – Может, напомнить, кто оплатил твоё первое офисное помещение? Чьи родители продали дачу, чтобы твой бизнес встал на ноги?
Виктор отшатнулся, но она продолжала:
– А наша квартира? Забыл, что половина денег – моё наследство? Ты так увлёкся своими успехами, что совсем забыл, с чего начинал.
– Врёшь! – прошипел он. – Ты всё врёшь!
– Документы не врут, Витя, – спокойно вмешался Михаил Степанович, доставая бумаги. – Вот, взгляните: договор купли-продажи квартиры, документы на офис, банковские выписки за последние двадцать лет…
Виктор хватал документы дрожащими руками, его лицо серело с каждой строчкой.
– Я вёл учёт всему, – продолжал юрист. – Знаете, какова реальная доля вклада вашей жены в семейный бюджет? Включая безвозмездную работу по дому, воспитание детей, поддержку вашего бизнеса на начальном этапе?
В коридоре повисла тяжёлая тишина.
– Ты… – Виктор сглотнул, – ты всё это время вела записи?
– Нет, – покачала головой Катерина. – Просто хранила документы. Знаешь, на всякий чёрный день. Как учила мама.
Она смотрела на Виктора, и впервые за все эти месяцы в груди шевельнулось что-то похожее на сострадание. Как он постарел, осунулся… Разве об этом она мечтала, когда давала своё согласие у алтаря?
– Я не хотела войны, Витя, – произнесла она мягко. – Просто каждому – своё. По справедливости.
– Ты… ты не умеешь прощать, – бросил он, отворачиваясь.
Катерина улыбнулась: – Ошибаешься, Витя. Я умею прощать. Просто не умею забывать.
Двери зала судебных заседаний открылись, и секретарь пригласила всех войти.
Осеннее солнце заливало квартиру тёплым светом. Катерина стояла у окна, рассматривая город, расцвеченный жёлтыми и багряными красками. Странно, но впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему дома.
Развод завершился быстрее, чем она ожидала. Может, потому что Виктор уже не сопротивлялся так яростно. Катерина не стала претендовать на его бизнес или новую машину – ей достаточно было квартиры и той небольшой суммы, что лежала на её счетах.
На журнальном столике звякнул телефон – Лариса.
– Привет, подруга! Как ты там? – голос звучал взволнованно.
Катерина улыбнулась, делая глоток кофе из любимой чашки: – Знаешь, я наконец-то дышу.
– Это как?
– Помнишь, в детстве, когда нырнёшь глубоко-глубоко, а потом вынырнешь – и такой глоток воздуха, будто заново родилась?
Она присела на подоконник, поглаживая глянцевую брошюру, лежащую рядом. «Курсы повышения квалификации для преподавателей. Современные методики преподавания литературы».
– Лар, я тут подумала… – Катерина на секунду замолчала. – А ведь в нашем районе как раз новая школа открылась.
– Катька! – восторженно взвизгнула подруга. – Неужели решилась?
– Решилась, – она провела рукой по глянцевой обложке брошюры. – Знаешь, все эти годы я скучала по своим урокам, по детским глазам, по тому чувству, когда объясняешь что-то – и вдруг видишь: поняли, загорелись…
За окном пролетела стая птиц, направляясь к югу. Катерина проводила их взглядом.
– Как думаешь, – спросила она задумчиво, – в пятьдесят пять не поздно начинать с начала?
– С начала? – рассмеялась Лариса. – Нет, дорогая. Это не начало – это продолжение. Твоё продолжение.
Катерина улыбнулась, глядя на своё отражение в стекле. Седина на висках, морщинки у глаз – следы прожитых лет. Но глаза… глаза снова горели тем самым огнём, который когда-то заставлял её студентов влюбляться в литературу.
– Спасибо, Ларис, – тихо сказала она. – За всё спасибо.
– Давай лучше на выходных встретимся? У меня такие новости…
– Обязательно.
Положив телефон, Катерина ещё раз оглядела квартиру. Теперь здесь будет только её жизнь, её правила, её решения. И от этой мысли становилось удивительно спокойно.
Она достала из шкафа старую папку с конспектами. Пожелтевшие страницы хранили записи двадцатилетней давности – планы уроков, заметки, любимые цитаты. «Жизнь даётся один раз, и прожить её нужно так…»
На столе зазвонил городской телефон – номер новой школы. Катерина глубоко вздохнула и сняла трубку: – Да, это Екатерина Михайловна. Конечно, я готова подъехать на собеседование…
