Телефонный звонок раздался в десять вечера, когда Маша уже задремала над книгой. Павел возился с очередной стиральной машиной на кухне — он часто брал работу на дом, чтобы подзаработать.
— Паш, это твой телефон, — Маша потянулась за лежащим на тумбочке смартфоном. — Мама звонит.
Павел вышел из кухни, вытирая руки полотенцем. Высокий, широкоплечий, в рабочей футболке с эмблемой сервисного центра, он всегда напоминал Маше доброго медведя. Особенно когда хмурился, как сейчас:
— В такое время? Странно.
— Мам? Что-то случилось?
Маша видела, как меняется лицо мужа, пока он слушает. Забеспокоилась — они не ждали звонка от свекрови так поздно. Галина Петровна была человеком организованным, привыкшим звонить в одно и то же время, по выходным, часов в двенадцать дня.
— Как это — отключают отопление? Среди зимы? — Павел повысил голос. — Какой еще ремонт? Подожди, мам, я включу громкую связь.
Из динамика раздался знакомый голос Галины Петровны, немного искаженный связью:
— Объявление сегодня повесили. Капитальный ремонт всего дома, начинают через неделю. Я думала, весной будут делать, а они решили сейчас. Говорят, трубы совсем плохие, ждать нельзя.
— Но как же так можно? — Маша придвинулась ближе к телефону. — На улице минус тридцать!
— Вот и я о том же, — вздохнула Галина Петровна. — Половину жильцов уже расселяют по родственникам. Лифт отключат, воду горячую тоже. Трубы менять будут, проводку… Сказали, месяц примерно.
— Месяц без отопления? — Павел покачал головой. — Они там с ума сошли? Мам, ты же не сможешь там оставаться.
— Не смогу, — согласилась Галина Петровна. — Тут уже второй день краской так пахнет, голова кружится. А когда работы начнутся…
Маша переглянулась с мужем. Их однокомнатная квартира в спальном районе была небольшой — тридцать четыре квадратных метра. Но не оставлять же свекровь в нежилых условиях?
— Галина Петровна, — начала Маша, но Павел опередил:
— Мам, собирай вещи. Завтра приеду за тобой.
— Сынок, да как же… — в голосе Галины Петровны послышались слезы. — У вас же тесно…
— Ничего, разместимся, — твердо сказал Павел. — Я раскладушку по дороге куплю. Не обсуждается даже.
Когда звонок закончился, Маша обняла мужа:
— Правильно решил. Справимся как-нибудь.
Павел рассеянно кивнул, глядя в окно на падающий снег:
— И вот обидно — дом-то наш крепкий еще. Просто не ремонтировали никогда толком, с шестидесятых годов. А теперь вот…
Маша понимала его чувства. В этой пятиэтажке прошло его детство, там до сих пор жила мама. Сколько раз они ездили туда на выходные, сидели на уютной кухне, пили чай с малиновым вареньем, которое Галина Петровна варила каждое лето. Дом был старый, но добротный, с толстыми стенами и широкими подоконниками, где всегда стояли цветы.
— Ладно, — Павел встряхнулся. — Пойду машину эту доделаю, завтра с утра отвезти надо. А потом за мамой.
Маша посмотрела на часы — почти одиннадцать. Муж часто засиживался допоздна над очередной поломанной техникой. Как старший мастер в сервисном центре он получал неплохо, но все равно брал дополнительные заказы. Копили на новую квартиру, хотя пока получалось откладывать совсем немного.
Сама Маша работала в районной библиотеке. Работу свою любила — за тишину залов, за возможность помогать людям находить нужные книги, за интересные встречи с читателями. Платили, конечно, немного, зато график удобный и коллектив хороший.
Устроившись в кровати, она начала прикидывать, как разместить в квартире еще одного человека. Шкаф можно немного передвинуть, освободить угол для раскладушки. В ванной повесить дополнительные крючки для полотенец. На кухне… С кухней сложнее, она совсем крошечная, шесть квадратов. Но Галина Петровна женщина неприхотливая, они справятся.
Засыпая, Маша думала о том, как удивительно складывается жизнь. Когда три года назад она познакомилась с Павлом, то сразу поняла — вот оно, то самое. Он зашел в библиотеку под закрытие, весь в снегу, спросил книгу по ремонту старых телевизоров. Разговорились… А через полгода поженились, быстро и без лишней суеты, расписались и устроили небольшой праздник для самых близких.
Галина Петровна тогда сразу приняла невестку. Может, потому что знала — Маша рано осталась без матери? Или просто характерами совпали: обе спокойные, рассудительные, без лишних претензий к жизни. Как бы то ни было, за эти три года они ни разу серьезно не поссорились.
Прошло три недели. В маленькой квартире постепенно установился новый порядок. Галина Петровна вставала раньше всех, тихонько складывала раскладушку, готовила завтрак. Маша уходила в библиотеку к девяти, Павел чуть позже — в свой сервисный центр. А свекровь хлопотала по хозяйству, стараясь занимать как можно меньше места в тесной квартирке.
В тот день Маша вернулась с работы пораньше — заболела сменщица, пришлось закрыть читальный зал на час раньше обычного. Открыв дверь своим ключом, она услышала приглушенные всхлипывания из кухни.
Галина Петровна сидела у окна, прижимая к глазам платочек. На столе перед ней лежал мобильный телефон.
— Что случилось? — встревожилась Маша, присаживаясь рядом.
Свекровь вздрогнула, попыталась незаметно вытереть глаза: — Машенька, ты уже вернулась? А я тут… — она махнула рукой. — Ниночка звонила, соседка моя.
— И что она сказала?
— Ремонт затягивается, — Галина Петровна снова достала платочек. — Говорит, когда вскрыли полы, обнаружили, что там все трубы менять надо. И проводку тоже. Теперь и сроки неизвестны, и сумма выросла… — она всхлипнула. — А я тут у вас…
— Ну и что? — мягко спросила Маша. — Оставайтесь, сколько нужно.
— Как это выглядит со стороны? — горько произнесла Галина Петровна. — Завалилась к вам и говорю: «Тесновато, конечно, у вас, но я к вам всего на полгода»…
— Перестаньте, — Маша обняла свекровь за плечи. — Какая разница, как это выглядит? Главное, что вы не одна.
— Да я же вижу, как вам тесно, — Галина Петровна промокнула глаза. — В ванную очередь по утрам, на кухне не развернуться…
— Зато готовите вы замечательно, — улыбнулась Маша. — Я вон даже на работе хвастаюсь вашими пирожками.
Свекровь слабо улыбнулась в ответ: — Спасибо тебе, доченька. И Паше… Вы уж простите старуху.
— Прекратите себя старухой называть, — строго сказала Маша. — Лучше расскажите, что там еще Нина про ремонт говорила?
Они просидели на кухне до самого вечера. Галина Петровна рассказывала про соседей, про то, как разбирают старый дом, как вывозят мебель. Постепенно её голос окреп, а глаза высохли.
На следующее утро Маша проснулась от необычного запаха. На кухне Галина Петровна в переднике раскатывала тесто.
— Решила пельменей налепить, — пояснила она. — Все равно встаю рано, а так хоть польза будет.
— В семь утра? — удивилась Маша.
— А что? — Галина Петровна ловко защипнула очередной пельмень. — Пока вы спите, я своё дело делаю. Вчера соседка ваша, Анна Сергеевна, спрашивала, не могу ли я ей пельменей домашних сделать. У неё внуки приезжают на выходные. Вот и подумала — заодно и вам наготовлю.
Маша смотрела, как быстро и уверенно двигаются руки свекрови, как ровно ложатся на разделочную доску аккуратные пельмешки. В голове мелькнула мысль:
— А вы не хотите на заказ готовить? У нас многие в доме покупают готовую еду, не у всех время есть возиться…
Галина Петровна задумалась: — Думаешь, будут заказывать?
— Уверена! — кивнула Маша. — Особенно если узнают, какие у вас пельмени получаются. И вареники можно, и котлеты…
С того дня в их жизни появилась новая традиция. По утрам Галина Петровна готовила — то пельмени, то вареники, то пирожки. Сначала заказывали только ближайшие соседи. Потом молва разнеслась по дому, стали обращаться и с других этажей. Деньги были небольшие, но свекровь аккуратно складывала их в отдельный конверт:
— На черный день. Мало ли что…
К началу апреля квартира на пятом этаже превратилась в настоящую мини-пекарню. Соседи уже знали — если с утра из-под двери тянет ароматом свежей выпечки, значит, Галина Петровна принимает заказы.
В тот день у неё как раз собралась целая очередь. На кухонном столе аккуратными стопками лежали контейнеры с пельменями, а на подоконнике остывали пирожки с рисом и луком.
— Галина Петровна, а в следующий раз можно мне двойную порцию? — женщина с третьего этажа, полная и румяная, придирчиво рассматривала свой заказ. — У меня сын из армии возвращается.
— Конечно, Тамара Ивановна, — кивнула Галина Петровна, делая пометку в блокноте. — На следующей неделе?
— Да, во вторник. И знаете, может, еще пирожков…
В дверь снова позвонили. На пороге стояла незнакомая женщина, высокая, с аккуратной стрижкой: — Здравствуйте, я из сорок второй квартиры. Слышала, вы пельмени делаете…
Маша наблюдала за этой суетой из комнаты, где пыталась разобрать книжный шкаф. За последний месяц свекровь словно помолодела — глаза блестят, движения стали быстрее, даже осанка изменилась. Конечно, готовка с раннего утра — дело нелегкое, но Галина Петровна, кажется, только радовалась занятости.
Внезапно в глазах у Маши потемнело, комната поплыла. Она успела ухватиться за полку, медленно опустилась на стул. Такое случалось уже третий раз за неделю — странная слабость, головокружение…
— Машенька! — Галина Петровна, попрощавшись с очередной заказчицей, заглянула в комнату. — Ты что такая бледная?
— Да нет, всё нормально, — Маша попыталась улыбнуться. — Просто душно немного.
Свекровь внимательно посмотрела на невестку:
— А может, тебе к врачу сходить? Что-то ты последнее время…
Её прервал звонок в дверь. На пороге стояла соседка сверху, Анна Сергеевна:
— Галина Петровна, вы не слышали? У Веры с пятого что-то случилось, скорую вызвали.
— У какой Веры? — встревожилась свекровь.
— Да из пятьдесят восьмой, одинокая которая. Почтальон забеспокоился — газеты три дня не забирает. Вызвали МЧС, дверь вскрыли, врачей ждут…
Галина Петровна торопливо сняла фартук:
— И что с ней?
— В больницу увозят. Говорят, инсульт…
Маша видела, как изменилось лицо свекрови. Двадцать лет работы медсестрой не прошли даром — она слишком хорошо знала, что значит инсульт в немолодом возрасте.
— В какую больницу, не знаете?
— Да нет пока…
Галина Петровна решительно направилась в прихожую:
— Машенька, ты уж извини, мне надо…
— Конечно, идите, — кивнула Маша. — Может, помощь нужна будет.
Когда за свекровью закрылась дверь, Маша снова почувствовала легкое головокружение. В памяти всплыл разговор с подругой, которая недавно стала мамой. «Знаешь, а я сначала не поняла — думала, просто устала. А потом такая слабость накатила…»
Маша замерла. Достала телефон, открыла календарь. Посмотрела на даты. Потом ещё раз. Нет, не может быть… Или может?
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Очередная соседка за пельменями? Но на пороге стояла взволнованная Анна Сергеевна:
— Маша, у вас валидол есть? А то там консьержка перенервничала, просит…
— Сейчас посмотрю, — Маша направилась в ванную, где хранилась домашнюю аптечку. Пока искала таблетки, в голове крутилась одна мысль: «Надо в аптеку. Прямо сейчас…»
В аптеку Маша бежала, как на пожар. Сердце колотилось где-то в горле, а в голове крутились обрывки мыслей. Два теста купила на всякий случай — вдруг один ошибется?
В уборной кафе — домой возвращаться не дотерпела — руки дрожали так, что чуть не уронила тест. Пять минут ожидания показались вечностью. А потом…
Две полоски. На обоих тестах.
Маша долго сидела на скамейке в сквере возле кафе. Апрельский ветер трепал распустившиеся почки на деревьях, где-то наверху переговаривались грачи, спешили по своим делам прохожие. А она пыталась осознать — внутри неё сейчас растет новая жизнь.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Павла: «Ты где? Звонил домой, никто не отвечает.»
Только сейчас Маша заметила, что уже почти шесть вечера. Быстро набрала ответ: «Скоро буду. Зайду в магазин.»
Как сказать? Когда сказать? И главное — что они будут делать? В их крошечной квартире, где с появлением свекрови стало тесно втроем, скоро должен появиться еще один человек…
Дома её встретила непривычная тишина. Обычно в это время Галина Петровна уже готовила ужин, гремела посудой на кухне. Но сегодня только записка на столе: «Я в больнице у Веры. Позвоню позже.»
Павел вернулся через час:
— Представляешь, еще три заказа взял! — он чмокнул жену в щеку, прошел на кухню. — А где мама?
— В больнице, — Маша механически доставала продукты из сумки. — У соседки сверху инсульт, она поехала проведать.
— А, слышал уже. На работе рассказали — там дверь вскрывали, шуму было… — Павел открыл холодильник. — Будешь ужинать?
— Паш, — Маша замерла с пакетом макарон в руках. — Нам надо поговорить.
— Что-то случилось? — он обернулся, встревоженный её тоном.
— Нет. То есть да. То есть… — она глубоко вздохнула. — Помнишь, мы говорили о детях?
Павел медленно закрыл холодильник:
— Ты хочешь сказать…
— Я была в поликлинике сегодня. Два теста…
Она не договорила — муж сгреб её в охапку, закружил по тесной кухне:
— Господи, правда? Маш, это же… — он осекся, отстранился. — Погоди. А как же…
— Вот именно, — Маша села на табуретку. — Как же мы? Тут и так втроем еле помещаемся.
Павел опустился рядом: — Значит, будем что-то решать. Может, удастся квартиру побольше снять…
— На какие деньги? — Маша покачала голова. — Ты же знаешь, сколько сейчас аренда стоит.
— Работу поменяю. Или вторую найду…
— А спать когда будешь? Ты и так целыми днями пашешь.
Они долго сидели на кухне, перебирая варианты. Можно продать машину… Но без неё Павел половину заказов потеряет. Взять кредит на новую квартиру? Но платежи будут неподъемные…
Звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть. На пороге стояла Галина Петровна — осунувшаяся, уставшая:
— Еле до дома добралась, автобусы уже реже ходят…
— Как там эта… Вера? — спросил Павел.
— Тяжело, — свекровь опустилась на стул. — Правая сторона полностью парализована, говорить пока не может. Но врачи говорят — есть шанс восстановиться, если правильный уход наладить.
Она помолчала, потом добавила:
— Знаете, я там с медсестрами поговорила. Сказали — будут пускать каждый день, не только в часы посещений.
Маша и Павел переглянулись. Оба понимали — теперь Галина Петровна будет пропадать в больнице. Двадцать лет в реанимации научили её — самое страшное для тяжелого больного это одиночество.
— Мам, — начал было Павел, но свекровь перебила:
— Я ненадолго…
Она говорила что-то еще про уколы, про массаж, про специальные упражнения. А Маша смотрела на мужа и думала — как же сказать? Когда сказать? Ведь у свекрови теперь появилась цель, дело, которым она может помочь…
Телефонный звонок прервал её размышления. Галина Петровна достала мобильный:
— Да, Светочка… Да, я была у неё… Состояние стабильное, но тяжелое…
По её лицу было видно — звонит кто-то из родных Веры Николаевны.
— Конечно, я присмотрю, не волнуйтесь… Да, буду заходить каждый день… Нет-нет, что вы, какие деньги! Мне просто по-человечески хочется помочь…
Следующая неделя превратилась для Маши в бесконечное хождение по кругу. Утром — на работу, где приходилось прятаться от запаха кофе, от которого теперь воротило. Вечером — домой, где Галина Петровна, вернувшись от Веры Николаевны, делилась новостями:
— Сегодня пальцы на правой руке пошевелила! Врач говорит — хороший знак…
— Дочка её звонила, из Мурманска. Переживает, что не может приехать — работа очень ответственная…
— А знаете, она сегодня пыталась что-то сказать! Пока не получается, но глаза такие осмысленные…
Маша слушала, кивала, а сама все время думала — как сказать? Когда? Павел тоже маялся — она видела, как он открывает рот, собираясь начать разговор, но каждый раз останавливается.
Однажды утром, когда Маша собиралась на работу, с кухни раздался грохот. Она бросилась туда и увидела Галину Петровну, растерянно смотрящую на рассыпанную по полу муку:
— Ой, Машенька, прости! Что-то голова закружилась, мешок выронила…
— Давайте я помогу, — Маша потянулась за веником, но вдруг резко выпрямилась и выбежала из кухни.
Когда она вернулась из ванной, бледная и дрожащая, свекровь смотрела на неё совсем другими глазами:
— Доченька, — тихо сказала она. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Маша опустилась на табуретку: — Я собиралась… Мы с Пашей хотели…
— Давно?
— Две недели назад узнала.
Галина Петровна села рядом:
— А почему молчали?
— Да как тут скажешь? — вырвалось у Маши. — Вы только-только с Верой Николаевной подружились, помогаете ей…
— И что?
— А то! — Маша всхлипнула. — Места и так нет, а тут еще ребенок…
— Господи, — Галина Петровна прижала невестку к себе. — Глупая ты моя девочка. Да разве ж это проблема?
— А разве нет? — Маша подняла заплаканные глаза. — Куда тут еще кроватку ставить? Где коляску хранить?
— Решим как-нибудь, — твердо сказала свекровь. — Не в этом счастье.
Вечером, когда вернулся Павел, Галина Петровна собрала семейный совет:
— Значит так. Поздравлять пока не буду — вижу, вы оба на нервах. Давайте лучше подумаем, как быть.
— Мам, может мне правда вторую работу… — начал Павел.
— Подожди. Я тут кое-что узнала, — Галина Петровна достала из кармана фартука сложенный лист бумаги. — Помните, я говорила, что со Светой, дочкой Веры Николаевны, познакомилась?
Она развернула бумагу — это оказалась распечатка объявления о продаже квартиры:
— Света живет в Мурманске, работает на большом предприятии. Ей там повышение предлагают, очень серьезное. Но для этого надо постоянно быть на месте. А тут мама болеет…
— И что? — Павел непонимающе смотрел на объявление.
— А то, что она решила забрать Веру Николаевну к себе. Как только та окрепнет немного. А квартиру будет продавать.
— Трешка, — присвистнул Павел, вглядываясь в текст. — Ну да, хорошая квартира.
— Очень хорошая, — кивнула Галина Петровна. — Я же там каждый день бываю. И цену Света готова снизить — в благодарность за то, что я с мамой сижу.
Она помолчала, потом добавила:
— А я тут подумала… Может, мне свою квартиру продать? Все равно там сейчас ремонт, жить нельзя. А разница в цене небольшая получится.
— В каком смысле? — нахмурился Павел.
— В прямом. Продам свою двушку, куплю эту трешку, у меня кое-какие накопления есть. Вам с Машей большую квартиру отдам, а сама в вашу однушку перееду. Буду рядом, с внуком помогать смогу…
— Мама, — Павел покачал головой. — Ты с ума сошла? Какая однушка? Тебе места хватит?
— А мне много и не надо, — пожала плечами Галина Петровна. — Зато вы сможете детскую сделать, и комната гостевая останется…
— Нет, — Павел решительно встал. — Даже не думай. Мы что-нибудь придумаем.
Галина Петровна спокойно посмотрела на сына:
— А что тут думать? Я же не в другой город уезжаю.
— Мам, но это неправильно! Ты всю жизнь в той квартире прожила…
— В той квартире, — Галина Петровна вздохнула, — сейчас черт знает что творится. Трубы меняют, стены ломают. Когда ремонт закончится — неизвестно. А тут… — она обвела рукой кухню. — Тут я уже обжилась. И соседи хорошие, и район знакомый.
— Все равно! — Павел заходил по кухне. — Ты не можешь из-за нас…
— Не из-за вас, а для вас, — перебила Галина Петровна. — Есть разница.
Маша, молчавшая все это время, тихо спросила:
— А вы правда этого хотите?
Свекровь улыбнулась:
— Ох, доченька… Когда я сюда приехала, думала — ну как я в такой тесноте? А теперь поняла — дело не в метрах. Тут я дома. И мне спокойно.
На следующий день приехала Светлана — высокая женщина лет сорока пяти, с усталым, но решительным лицом. Галина Петровна познакомила её с Машей и Павлом.
— Вот, — Светлана достала папку с документами, — я тут прикинула… Если без риелторов оформлять, сэкономим прилично.
Они долго сидели на кухне, обсуждая детали. Светлана рассказала, что в Мурманске ей предложили должность заместителя директора по производству:
— Работа сложная, ответственная. Но это шанс, который раз в жизни выпадает. А мама… — она помолчала. — Мама там не одна будет. У меня квартира большая, светлая. И больница хорошая рядом.
— А Вера Николаевна? — спросила Маша. — Она согласна переезжать?
— Она пока не может говорить, — Светлана сжала пальцы. — Но я вижу, как она радуется, когда я приезжаю. И боится отпускать… Знаете, — она повернулась к Галине Петровне, — если бы не вы, я бы не решилась. А теперь вижу — мама идет на поправку. Значит, справимся.
К концу недели все документы были готовы. Галина Петровна съездила в свой городок, оформила доверенность на продажу квартиры. Светлана нашла покупателей — молодую семью, которую устраивала квартира даже в состоянии ремонта.
— Главное, — объясняла она Павлу, — что дом крепкий. А ремонт они сами сделают, как хотят.
Вера Николаевна поправлялась медленно, но уверенно. Уже могла сидеть в кровати, пыталась шевелить правой рукой. А однажды, когда Галина Петровна пришла её проведать, вдруг четко произнесла:
— Спа-си-бо.
В тот вечер свекровь вернулась домой с сияющими глазами:
— Заговорила! Хоть как-то криво косо, но говорит! Вы представляете? А врачи говорили — месяцы могут уйти!
Маша смотрела, как Галина Петровна суетится на кухне, рассказывая последние новости, и думала — какое же это счастье, когда рядом есть такой человек. Мудрый, спокойный, умеющий принимать жизнь такой, какая она есть.
А через месяц они все вместе стояли в пустой трехкомнатной квартире. Светлана с мамой уже уехали в Мурманск — благо Вера Николаевна окрепла достаточно для переезда.
— Ну что, — Галина Петровна открыла окно в большой комнате, впуская весенний ветер, — будем обживаться?
Павел обнял мать:
— Мам, может все-таки…
— Даже не начинай, — она похлопала его по руке. — Вон, Машеньке скоро в консультацию, там столько всего накупить надо…
К середине лета все наконец-то устроилось. В трехкомнатной квартире уже вовсю шел ремонт — Павел настоял на том, чтобы сделать его до рождения малыша. Сам красил стены, клеил обои, только для натяжных потолков вызвал мастеров.
Маша, несмотря на «интересное положение», как говорила Галина Петровна, продолжала работать в библиотеке. Живот пока был едва заметен, но коллеги уже готовились к её декрету:
— Машенька, ты главное не переживай, — успокаивала её заведующая. — Подберем замену, но место твое сохраним.
А по вечерам они собирались в однокомнатной квартире Галины Петровны — просторной и светлой после ремонта. Свекровь не могла нарадоваться:
— Вы представляете, девочки с первого этажа спрашивают — можно к вам на пельмени записаться? Говорят, соседки с других этажей все уши прожужжали.
Её кулинарное дело потихоньку разрасталось. Теперь она не только пельмени лепила, но и другие заказы брала — то свадебный пирог испечь, то на юбилей угощение приготовить.
В один из таких вечеров позвонила Светлана из Мурманска:
— Галина Петровна! Мама сегодня сама в магазин сходила! С палочкой, конечно, но сама!
Все радовались успехам Веры Николаевны. Она уже почти полностью восстановила речь, начала ходить, правая рука постепенно обретала подвижность.
— Знаете, — сказала как-то Галина Петровна, — а ведь если бы не её болезнь, не встретились бы мы. И не было бы всего этого…
Она обвела рукой свою уютную однушку, где на стенах уже висели новые фотографии — вот Маша с округлившимся животом, вот Павел прибивает полочку в детской, вот они все вместе на новоселье…
В начале осени пришло письмо из старого дома Галины Петровны. Соседка писала — ремонт наконец-то закончили, дом не узнать, такой красивый стал. И спрашивала — не жалеет ли Галина Петровна, что уехала?
— А знаешь, нет, — ответила она Маше, которая зашла проведать свекровь. — Вот совсем не жалею. Там, конечно, полжизни прожито… Но здесь — здесь начинается новая жизнь.
Она положила руку на живот невестки: — И вот оно, самое главное счастье. Скоро придет.
В октябре родилась Анечка — маленькая, громкоголосая, с папиными темными глазами и маминым упрямым подбородком. Галина Петровна с первого дня взяла на себя ночные дежурства:
— Вы молодые, вам силы нужны. А я днем подремлю, мне не трудно.
Каждое утро она поднималась в квартиру к молодым — помочь с малышкой, подсказать, научить. Маша часто думала — как бы они справились без этой поддержки, без спокойной уверенности свекрови, без её мудрых советов?
Недавно Светлана снова звонила — рассказывала, что мама уже почти полностью восстановилась, гуляет по набережной, даже вязать начала. И все время вспоминает своих «спасителей» — Галину Петровну, которая не дала упасть духом, и её семью, без которой все могло сложиться иначе.
А на днях Галина Петровна собрала очередной семейный совет:
— Я тут подумала… Может, курсы кулинарные открыть? Столько желающих научиться пельмени лепить, пироги печь… А что? Помещение можно небольшое снять, инвентарь у меня есть…
Маша с Павлом переглянулись — они уже привыкли, что у мамы все идеи оказываются удачными.
— Отличная мысль, — улыбнулась Маша, качая задремавшую Анечку. — Только с одним условием — первыми учениками будем мы.
Вечером, укладывая дочку спать, она подумала — как странно устроена жизнь. Иногда неприятности, которые кажутся непреодолимыми, оборачиваются самыми счастливыми переменами. Главное — принять их с открытым сердцем и не бояться довериться близким людям.
А в уютной однокомнатной квартире Галина Петровна раскладывала по полочкам новенькие формы для выпечки и думала о том, что наконец-то нашла свое место — там, где она по-настоящему нужна. Рядом с сыном, невесткой и маленькой внучкой, которая, может быть, тоже когда-нибудь научится лепить самые вкусные в мире пельмени. И это ли не счастье?
