Альберт приоткрыл глаза, уставившись на потрескавшийся потолок. Побелка, видимо, не обновлялась с советских времён. Он попытался повернуть голову, но резкая боль заставила его замереть. Рядом мерно пищали аппараты жизнеобеспечения, подключённые к его телу.
Мужчина попытался вспомнить последнее, что произошло. Он поднимался по лестнице, проверяя мостик на стройке. Всё казалось обычным, но внезапно перед глазами потемнело, голова закружилась, руки соскользнули, и последовал острый удар. За секунду до этого он был здоров, а теперь лежал здесь, привязанный к больничной койке.
Он осторожно пошевелился, проверяя, не повреждён ли позвоночник. Хотя каждое движение отзывалось болью, спина всё-таки откликалась. Альберт испытывал жгучую жажду. Промычав что-то невнятное, он бросил взгляд на дверь. Но знакомый голос заставил его замолчать и напрячь слух. Это была Ира — его жена. Она работала в этой больнице и, видимо, сейчас дежурила.
— Как мне оформить перевод всего его имущества прямо сейчас? Я не могу ждать полгода! Что-то нужно сделать немедленно. Подделать подписи? Может, как-то организовать доверенность? Я столько времени подмешивала ему таблетки для рассеивания внимания… Ты понимаешь, что сейчас может случиться? Его состояние тяжёлое, это идеальный момент, чтобы ввести тройную дозу лекарства для остановки сердца. Если я буду медлить, потом будет гораздо сложнее избавиться от него. Понимаешь? Займись этим вопросом. Мне плевать, как ты это сделаешь, главное — сделай! Я ведь стараюсь ради нас двоих…
Сердце Альберта сжалось. Ира дежурила у его кровати не как любящая жена, а как человек, планирующий избавиться от него. Головная боль усилилась, а вместе с ней пришла тошнотворная пустота внутри. Он дернул рукой так сильно, что часть аппаратов отключилась и запищала. Слышались быстрые шаги в коридоре, словно кто-то спешил скрыться. Из глаз брызнули слёзы. Жена, педиатр из другого отделения, не должна была находиться здесь. Она даже не предполагала, что он может услышать её разговор. Теперь же он знал правду.
Когда врачи ворвались в палату, восстанавливая работу оборудования, Альберт молчал. Единственное, о чём он мечтал, — это встать и догнать Иру, заставить её посмотреть ему в глаза.
Их встреча произошла случайно. Сестра заболела, и Альберту пришлось записать её на приём в частную клинику, где работала Ира. Тогда ему было двадцать девять — возраст, когда он уже возглавлял небольшую строительную компанию, стремительно набиравшую обороты. После выхода сестры из кабинета Альберт решил лично получить справку и таким образом получил номер телефона Ирины. Первое свидание состоялось через неделю, и их отношения закрутились стремительно. Через семь месяцев они поженились.
Альберт всегда считал себя однолюбом. Он не задумывался, что семь месяцев — слишком короткий срок для серьёзного решения. Каждый человек таит в себе множество секретов, и раскрыть их можно лишь со временем. Однако тогда он был уверен, что нашёл свою судьбу.
Четыре года их брака были outwardly безоблачными. У Альберта развивался бизнес, он владел квартирой в центре города, а Ира продолжала работать в областной больнице и частной клинике. Но одна тема всегда вызывала между ними напряжение: дети. Каждый раз, когда Альберт заговаривал о ребёнке, Ира начинала отмахиваться: «Детей на работе хватает», «Я не готова к такой ответственности». Он списывал её реакцию на занятость, но теперь всё стало ясно.
Альберт вспоминал свои планы на будущее: расширение компании, переезд в более просторное жильё, рождение детей. Все эти мечты рушились, как карточный домик. Сейчас он осознавал, что для Иры он был лишь источником дохода и возможностей. Её слова о том, что она «старается ради них двоих», теперь звучали совсем иначе.
Когда палата опустела, Альберт лежал, глядя в потолок. Мысли крутились вокруг одного: как могла женщина, которую он считал своей второй половиной, оказаться способной на такое? И что теперь делать?
Альберт понял, что всё это время Ира не питала к нему настоящих чувств. Её интересовало лишь его имущество. Она давала ему таблетки, которые мешали сосредотачиваться, делая вид, что заботится о его нервах перед проверкой новых объектов. Она говорила, что рабочие всегда допускают ошибки, а он, доверчивый идiot, глотал всё, что она подсовывала, даже не спросив название. Теперь же становилось ясно: каждая такая «забота» была частью тщательно продуманного плана.
Медленно возвращаясь к жизни, через два дня Альберта перевели из реанимации в обычную палату. Однажды Ира пришла к нему, облачённая в больничный халат, с пакетом фруктов и газировки. Но теперь мужчина не собирался принимать от неё еду. Он также не мог сразу выдать себя, зная правду. Его интересовало, кто ещё был замешан в заговоре. Однако притворяться дальше было невыносимо. Присутствие жены вызывало только раздражение. Хотелось закричать ей прямо в лицо, что он знает всё, и посмотреть, испугается ли она, попробует ли умолять о прощении.
Она сидела рядом, повторяя известные прогнозы врачей. Они действительно были положительными: инвалидное кресло потребуется временно, всего на несколько месяцев, пока организм восстановится. Позвоночник получил травму, но не критичную. Когда Ира ушла, Альберт сжал простыню в кулаках и тихо зарычал сквозь зубы.
Через четыре с половиной недели его выписали. Теперь единственными людьми, которых он рад видеть, стали мама и сестра. Они регулярно навещали его в больнице, приносили домашнюю еду, тогда как всё, что оставляла Ира, отправлялось в мусорное ведро по просьбе Альберта медсестрам.
Привыкнуть к ограничениям, связанным с инвалидным креслом, было непросто. Однажды, когда он случайно опрокинул графин с водой, Ира взорвалась:
— Зачем ты такой немощный? Почему я должна терпеть это? — бормотала она, вытирая лужу, и тихо всхлипывала.
— Лучше бы я умер, да? — не выдержал Альберт.
Ира резко повернулась, её глаза округлились от удивления. Она явно не ожидала такого вопроса.
— Что ты несёшь? Как ты можешь такое говорить? Это просто стресс… Мне тоже нужно привыкнуть к новой жизни…
Но сколько ещё можно было терпеть её лицемерие? Кто стоял за спиной Иры? Был ли это любовник, который должен был подделать документы для передачи бизнеса?
— Я всё слышал, Ир… Не надо играть роль любящей жены. Твой телефонный разговор, где ты хвасталась, что поила меня лекарствами, чтобы рассеять моё внимание, не остался незамеченным. В тот день ты знала, что мне предстоит подниматься на большую высоту, и намеренно увеличила дозировку. Отрицаешь? Или назовёшь имя того, кто помогал тебе плести интриги?
— Значит, ты всё слышал! — воскликнула Ира, её лицо исказилось от злости. — Да только это ничего не меняет! У тебя нет доказательств! Кто поверит полиции, что я пыталась избавиться от собственного мужа? Это даже к лучшему! Мне надоело терпеть твоё присутствие и вытирать за тобой ноги. Ты мне противен! Омерзителен! Четыре года своей жизни я похоронила, живя с тобой. Думала, что справлюсь быстрее, но ты оказался упрямцем! Даже после такого падения сумел выкарабкаться. Если бы этот медик не затянул с реанимацией… Я бы уже могла устраивать поминки, изображая скорбящую вдову!
Альберт наблюдал, как она осеклась, поняв, что слишком много наговорила. Но было уже поздно.
— Не смотри на меня такими жалкими щенячьими глазами! — продолжила она. — Говорю тебе правду в лицо! Поначалу всё шло хорошо. Ты соответствовал всем требованиям: деньги были, в постели неплохо себя показывал, внешне тоже ничего. Можно было гордиться таким мужем. Но любовь не покупается. Я влюбилась в другого… — Она снова замолчала, видимо, понимая, что может выдать соучастника.
— А кто же он? — спросил Альберт, хотя ответ уже был очевиден.
— Неважно! — резко оборвала его Ира. — Больше не хочу видеть тебя! Радуйся, что жив, и если осмелишься обратиться в полицию, знай: я всё отрицаю.
Она быстро скрылась в комнате, хлопнув дверью. Альберт застыл, пытаясь осмыслить услышанное. Мысль о том, как всё могло закончиться, если бы он попал не в больницу, а, например, в аварию, заставляла холодеть кровь. Он мог стать причиной чужой трагедии, лишив кого-то жизни ради чужих амбиций. Ира не задумывалась о последствиях своих действий, да и, кажется, не испытывала ни капли раскаяния.
Зубы мужчины сжались до боли. Он зарычал, подавляя желание разбить что-нибудь. Внутренний голос настаивал на одном: нужно действовать. Хотя ему и не хотелось губить жизнь человека, которого он некогда любил, совесть говорила, что Ира представляет опасность для общества. Её точный расчёт, холодный подход к человеческой жизни требовали ответа. Она могла бы найти нового «слепца», готового доверять ей безоговорочно, как когда-то делал он сам.
Размышляя о её карьере врача, Альберт удивлялся, как Ира вообще могла работать с детьми, имея такой характер. Как она обманывала всех вокруг? Но теперь эти вопросы становились всё менее важными.
Он достал телефон, перебирая записи на диктофоне. Там был их разговор, случайно зафиксированный во время её визита в больницу. Прослушав его ещё раз, Альберт отправил файл своему старому приятелю, который работал следователем. Он знал, что решение не будет простым, но такие люди не должны оставаться на свободе.
Через полгода Альберт смог ходить самостоятельно. Он узнал, что Ире назначили пять с половиной лет колонии. Чтобы сократить срок, она выдала своего сообщника — человека, которому он когда-то доверял, как брату. Это оказался бывший ученик, ставший бизнес-партнёром. Теперь Альберт понимал, насколько ошибался в людях.
В будущем он поклялся себе быть более осторожным. Открыть своё сердце кому-то другому казалось невозможным после всего пережитого. Но судьба распорядилась иначе.
Спустя полтора года он встретил Марину. Женщина, как и он, прошла через предательство в первом браке. У неё была маленькая дочь, которую Альберт принял как родную. Через год в их семье появилась ещё одна малышка, и дом наполнился радостью.
Теперь он благодарил судьбу за своё пробуждение. Тот момент, когда он чуть не потерял жизнь, стал поворотной точкой. Он научился ценить настоящее, видеть людей насквозь и больше не позволял прошлому влиять на своё счастье.
Ира же, вернувшись из тюрьмы, столкнётся с совсем другой реальностью. Без возможности работать врачом, с увядающей красотой, она станет лишь тенью прежней себя. Каждый получил то, что заслужил.
