— Не обижайся, Надюш, но твоё время ушло! — опрокинув в себя пятую за вечер рюмку, заявил Евгений.
Надя и сама понимала, что не молодеет, но слышать такое от завалящего мужичка, на которого она ещё лет пять назад не посмотрела бы… это было слишком.
— Да пошёл ты, — она встала и пошла к выходу.
— Надя, Надь! я же сказал: не обижайся! — пытался остановить её Евгений, но она уже скрылась за тяжёлой дверью ресторана.
— Сама пошла! — запоздало буркнул Евгений, и выпил Надину рюмку, которую она успела лишь пригубить. Не пропадать же!
Надя встретилась с Евгением, потому что он работал в мебельном магазине. Она надеялась, что он замолвит за неё словечко — поможет устроиться консультантом, или, хотя бы уборщицей.
Надя никогда не была замужем, и не потому, что не брали, предложения были, но… Она ждала своего принца на белом коне. Никого по-настоящему не любила, а без любви не могла себя заставить лечь с человеком в постель. Так и осталась старой девой.
Это была её тайна, секрет, о котором не знала ни одна живая душа. Один раз она по глупости чуть не открылась своей подруге, но вовремя остановилась: та как раз сплетничала об их общей приятельнице.
Явившись домой заполночь, Надежда стала раздумывать что делать.
Завод полупроводников и микросхем, которому она отдала последние пятнадцать лет жизни, закрылся. Где-то наверху было принято решение, что здание завода будет рентабельнее сдать под офисы, а полупроводники и микросхемы дешевле закупать в Китае.
Это было горько и обидно, потому что Надя как раз дослужилась до мастера цеха и стала получать повышенную зарплату.
Надя написала от руки несколько объявлений следующего содержания:
«Женщина без вредных привычек, с/о, ищет работу. Любую, можно неквалифицированную. Без продаж. Звонить с десяти утра до часа дня».
И номер телефона.
Она расклеила эти объявления у магазинов, у почты и поликлиники и стала ждать. В первый день ей позвонил какой-то извращенец, и предложил…такое, что она долго не могла унять приступы тошноты.
Вечером, она прошла по местам, где повесила объявления. Где-то они уже были содраны дворниками, а там, где остались, не было оторвано ни одного номера.
Она написала ещё несколько, расширив временные рамки звонков и географию расклейки, и снова села ждать. Иногда ей звонили, просили то Люсю, то Иру, и она вежливо отвечала, что, мол, ошиблись номером.
На третий день она лежала, глядя в потолок и думала: «на что я надеюсь? Кому я нужна, если… »
Грустные мысли прервал телефонный звонок, и она подскочила на тахте, сердцем почуяв, что на этот раз звонок не пустой.
— Алло, — сказала она сжав трубку.
— Надежда? — раздался на том конце приятный мужской баритон, — вы хорошо готовите?
— Никто не жаловался, — ответила она.
Это была чистая правда, ведь ей и некого было кормить своей стряпнёй.
— Наденька, — несколько фамильярно сказал мужчина, — выручайте. Мне просто необходима экономка.
— Эко… что?
— Ну, да. Помощница по хозяйству, называйте, как хотите. Платить буду каждую неделю, по десятке.
— Долларов? — разочарованно произнесла она.
— Тысяч. Рублей. Ну, хотите, могу платить раз в месяц, долларами по курсу.
— Мне нужно оценить объем… работы, — сказала Надя, судорожно соображая, в какой валюте ей выгоднее просить зарплату.
— Конечно, конечно, — обрадовался баритон, — жду вас сегодня вечером. Скажите адрес и к скольки за вами выслать такси.
«Ничего себе! Вот это размах» — подумала она, и прикинув сколько ей собираться, попросила такси через два часа, назвав улицу, номер дома и подъезд.
Пока она ехала в машине, мысли её занимал будущий работодатель. Интересно, какой он? Слушая его приятный голос, она представляла себе симпатичного мужчину лет пятидесяти, элегантного, неженатого, пахнущего дорогим парфюмом и успехом. Что, если это её судьба?
— Куда мы едем? — спросила она водителя, который между тем выехал на загородное шоссе.
— В сказку, — отозвался тот.
— Очень смешно! — сказала она, — а если серьёзно?
— В «Сказку», — повторил, не поворачивая головы, таксист.
Это название ей ни о чём не говорило, и она принялась смотреть на мелькающие за окном поля и леса. Через несколько минут такси съехало с шоссе и повернуло в лес, на асфальтированную дорогу в конце которой виднелся шлагбаум, а чуть далее ворота с деревянными буквами «Сказка».
Таксист махнул охраннику и тот, обойдя машину и заглянув в салон, поднял шлагбаум. Они поехали по территории посёлка. Место было красивым, действительно сказочным. Посредине посёлка расположилась большая, мощеная площадь, в центре которой бил фонтан. Вокруг были расположены лавочки и высажены туи. Увитые плетистыми розами беседки так и манили посидеть в них и вдохнуть дивный аромат цветов.
Наконец такси остановилось перед одним из домов. У дверей стоял молодой мужчина, держа в руках крохотную собачку. На вид ему было лет тридцать, не больше. Надины романтические надежды потерпели крах — для неё это был мальчик, который годился ей в сыновья. Улыбаясь, мужчина с собачкой пошёл навстречу Наде.
— Добро пожаловать! я Андрей Андреевич, можно просто Андрей, — сказал он Надежде, и, расплатившись с таксистом, добавил: — а я вас так себе и представлял. А где же ваш чемодан?
— Какой чемодан?— не поняла она, — это разве не собеседование?
Она проводила взглядом отъезжающее такси,
— Проходите пожалуйста, — не стал спорить мужчина, — вот сюда, располагайтесь.
Он указал Надежде на удобное кресло, и сел сам, опустив собачонку на пол. Она тут же стала проситься обратно.
— Какая хорошенькая, — сказала Надежда, опустившись в кресло, — ну, показывайте ваш объём!
Ей показалось, что мужчина смутился.
— Мы сидим на террасе, потому что это единственное прибранное в доме место. У меня на это ушла куча времени, а моё время стоит дорого. Поэтому я решил делегировать вам функции по наведению и поддержанию порядка в доме, приготовлению еды, встрече гостей… ко мне приходят важные люди, но это редко.
— Вы живёте один? — задала Надежда резонный вопрос, — дети есть?
— Моя жена уехала, понимаете… Тамара живёт на две страны. Детей нет, а почему вы спросили? Какое это имеет отношение…
— Самое прямое. В доме, где есть дети, идеальный порядок невозможен, — улыбнулась она.
Андрей выдохнул и посмотрел на собачку.
— Вот наш единственный деть. Это Кнопа! — сказал он глядя собачку, но она не устраивает особого беспорядка, — на самом деле я здесь… я здесь просто зашиваюсь! Раньше всё организовывала жена, вот две недели, как её нет, и я уже готов кричать.
— Ясно… — обвела вокруг глазами Надежда, — вы покажете мне кухню?
— Конечно, — обрадовался Андрей.
Кухня потрясла Надежду. Вся в серо-голубо-мятных тонах, она блестела, как сокровища Агры и была оснащена всем, о чём только может мечтать хозяйка: тут был кухонный комбайн, все виды тёрок и ножей, программируемый духовой шкаф и холодильник размером с ванную комнату в квартире Надежды. Правда, посудомойка была забита, да и в раковине высилась гора немытых тарелок, что портило общее впечатление.
— Ну как? — спросил Андрей.
— Потрясающе, — отозвалась она, — это… это что-то с чем-то, — хотя прибраться, конечно, не мешает.
Потом он показал ей санузлы и спальни. В доме даже был тренажерный зал и сауна.
— Всё это убирать я, пожалуй, не смогу, — честно призналась Надя после экскурсии по дому, — уж объём, так объём!
— И не надо! Всё что нужно, снять трубку и позвонить на пульт, они пришлют уборщиков, а всё что вам останется, это…
— Убрать за ними, — сказала Надежда и они оба засмеялись.
На следующий день она перевезла свои вещи, и заняла комнату на первом этаже рядом с бойлерной. А на проходной угрюмый охранник выдал ей пропуск в коттеджный посёлок «Сказка».
Утром Андрей уезжал на работу, а возвращался только вечером. Надежда сама навела в доме образцовый порядок и поддерживала его. Готовила она преимущественно завтраки, обедал и ужинал Андрей на работе. На вопрос, чем он занимается, он ответил не вдаваясь в подробности: «Работаю в банке». Больше Надежда его не расспрашивала.
Пару раз наведывались те самые «важные люди», а по факту — бандиты, которые вели себя вызывающе и не снимали обувь, так и проходили в домашний кабинет Андрея Андреевича в ботинках. Подавая им кофе, Надежда сдерживала себя, очень уж хотелось опрокинуть горячее содержимое чашек на гостей и поглядеть, как изменятся их наглые, надменные лица с пустыми, как у акул, глазами.
Поскольку жила Надя на всём готовом, зарплату свою она не тратила, складывала её аккуратно в деревянную шкатулку со слоном.
Это было счастливое время! Наладив быт, Надежда чувствовала себя прекрасно — в свободное время крутила педали велотренажёра, или грелась в сауне, смотрела спутниковое тв, и изучала вместе с ведущими кулинарных программ приготовление новых блюд.
Как-то, именно в такой день, она, развалившись на диване, читала сложную книгу, в которой поднимались вопросы, важные для всего человечества. Собачка Кнопа, гревшаяся у неё в ногах, вдруг подняла свою головку и зарычала. Послышался лязг ключа в замке, баритон Андрея и звонкий женский голос. Он пришёл не один.
Надя встала, и вслед за Кнопой, пошла встречать.
— Андрей Андреевич, ну чего вы не предупредили, я бы приготовила обед, — сказала она, подумав, что девушка из тех «важных людей».
— Спасибо, Надежда, ты нам сегодня не потребуешься.
Она пошла в свою комнату у бойлерной и села там. Но через несколько минут к ней с виноватым видом зашёл Андрей.
— Что? — спросила она, — я мешаю?
— Извини, Надежда, моя подружка тебя стесняется, — сказал он, виновато пожав плечами.
— Подружка? Но вы говорили, что у вас жена? — по простоте душевной спросила Надя.
Андрей нахмурился.
— Надежда! До зарплаты у нас две недели, но я заплачу сейчас. Я отправляю вас в отпуск. На две недели, — выдал он заранее заготовленную фразу, назвав её на «вы», и быстро вышел из комнаты.
Она вызвала такси и вышла к проходной. Угрюмый охранник пил чай из термоса, и как ей показалось, ухмылялся над ней.
Приехав домой, она поняла, что иногда там нужно бывать. Холодильник потёк, продукты в нём пропали. Везде пыль и грязь. Но хуже всего было настроение Надежды. К хорошему привыкаешь быстро, и контраст был разительным. К тому же, она поняла, что скучает не только по чудесной духовке Бош, но и по Андрею.
Вся её нерастраченная нежность, вся не выплеснутая любовь сосредоточились как оказалось на нём. И то, что он никогда не узнает о её любви, делает её ещё более романтичной. Мужчина годился ей в сыновья, и она любила его и как сына. Ей хотелось его обнять, прижать к материнской груди, вкусно кормить до конца своей жизни.
Нет, ей не нужны страстные объятия, свидания под луной, глубокие поцелуи, жаркие признания в любви… ей достаточно видеть радость в его глазах!
А сейчас она лишена всего этого из-за противной девчонки, которая приватизировала её единственную, пусть и запоздалую любовь.
Еле-еле дожидалась она установленного Андреем срока, зачеркивала дни в календаре, и когда до окончания двух недель осталось два дня, он сам позвонил!
Утром, с горящими глазами, она открыла дверь дома и осталась стоять посредине, не в силах вымолвить ни слова. Там был такой бардак, словно в дом запустили кучу диких обезьян, которые разнесли весь налаженный ею порядок к чертям собачьим. Даже Кнопа стала похожа на этого самого, собачьего чёрта.
Вещи валялись везде: на мебели, на полу, и даже в микроволновке. На люстре болтался женский чулок. Вздохнув, Надежда набрала номер уборщиков.
Вечером вернулся Андрей. Он был подавлен.
— Надежда, нам нужно кое-что обсудить, — прокашлявшись, начал он. — Меньше, чем через месяц приезжает моя жена. Тамара очень своеобразный человек, и к большинству людей, встречающихся ей на пути, она относится, как к существам низшего порядка. Она может говорить неприятные вещи…. Не обращай внимания, хорошо?
— Но мне нужно устраниться на время, пока она тут? — спросила Надя.
— Нет. Боюсь, что она возвращается навсегда, — вздохнул он.
Быстро пролетело время, и вот на пороге, появилась хозяйка дома — Тамара. И похоже, единственным, кто ей обрадовался, оказалась маленькая Кнопа.
— Салют! — сказала Тамара, махнув длинным зонтом, и снимая плащ, — Энди, я устала как чёрт, моя комната готова?
— Здравствуйте, — дважды кивнула Надежда, — ваша комната готова.
Ничего не ответив, Тамара, женщина лет сорока, с короткой стрижкой и огромными золотыми серьгами «Конго», достающими ей до плеч, продефилировала в свою комнату. Вскоре оттуда донеслись визги:
— Нет, ну ты нормальная, а?
Прибежав на крик, Надежда остановилась в дверях, не зная, как ей реагировать на такое.
— Что ты мне постелила?! — Тамара перевернула одеяло и указывала на бельё.
— Чистое бельё.
— Том, ну не надо так, — пытался вступится за Надежду, подоспевший Андрей, — я забыл сказать Наде, что ты спишь на особом белье. Прости!
— Ладно. — она бросила Надежде подушку, — Перестели!
Другая бы этой подушкой нахлестала бы нахалке по лицу, но Надя просто расстроилась и ушла к себе собирать вещи.
Андрей поговорил со своей женой, после чего отправился договариваться с Надей. Он ценил её преданность и расставаться не хотел.
— Не обращай внимания, — сказал он, — я предупреждал, у неё особенности.
— Нет, нет. Я такого не люблю, — качала головой Надежда, — какое право она имеет оскорблять людей?
— Мне кажется, её поздно перевоспитывать, — Андрей сел рядом с Надей на кровать.
— Но неужели вам нравится жить с такой… коброй? Почему вы не оставите её? Ведь вы — такой молодой, умный, красивый мужчина!
— Я не могу, — вздохнул он, — связан обязательствами.
— Какими? — она встала и бросила на кровать чемодан, чтобы побросать туда вещи.
— Может, когда-нибудь расскажу, — грустно пообещал он, — но пока, не оставляй меня одного. Я прошу, Надежда. Пожалуйста!
Руки у неё опустились… чемодан снова отправился под кровать, а Надя осталась, стараясь лишний раз не попадаться жене Андрея на глаза.
Он рассказал ей, что жена спит только на натуральном белье, пьёт только тёплую воду «Перье» без газа. Что больше всего она ненавидит, когда её фотографируют без её ведома. Она просто звереет, так как считает, что «камера её не любит». И чем старше становится, тем больше звереет.
Теперь Надежда работала четыре дня в неделю, а три проводила дома. Ей платили хорошие деньги, и она смирилась с хамством Тамары, хотя ненависть к ней росла. Надя видела, как страдает её любимый Андрей Андреевич, и ей хотелось запустить в кобру чем-нибудь тяжёлым.
В такие моменты Надя уходила, потому что желание становилось непреодолимым. Она знала, что у Андрея Андреевича есть интрижка на стороне, и по возможности всегда выгораживала его перед женой. Врала и помалкивала о том, что ей известно.
Однажды Тамара собралась в Италию. Её пригласила какая-то близкая подруга. Едва дверь за ней закрылась, Андрей достал из холодильника шампанское. Его глаза сверкали лихорадочным блеском — он предвкушал чудесные полторы недели, которые супруга должна была гостить у своей подруги.
Андрей позвал и Надю, и они посидели, как старые друзья. Шампанское развязало ему язык, и он признался, что Тамара — дочь человека, которому он обязан всем. «Пока он жив, я не могу оставить её», — жаловался он Надежде, и она жалела его, гладила по голове.
Через пару дней Андрей познакомил Надежду «со своей Катей» — очередной куклой-муглой, которая, впрочем, показалась ей чуть посимпатичнее той, которая её «стеснялась».
Однако девочка оказалась громкой — и Надежде было неприятно слышать её охи и стоны. Надя сидела в своей комнате, и то ей приходилось зажимать уши.
Вечером она попросила у Андрея дать ей дополнительные выходные. В её шкатулке скопилось достаточно денег, чтобы поехать в Турцию. Она никогда не была за границей, но мечтала хоть одним глазком глянуть, как там. Загранпаспорт она поучила недавно.
Андрей согласился, ей даже показалось, что обрадовался такому повороту дел. Они договорились, что по приезде она как обычно, вернётся на работу. Получив деньги, Надежда сразу отправилась в туристическое агентство.
Агент предлагал ей различные варианты, отели, и она согласилась на первое же предложение. Над ней уже шуршали пальмы, её лица касался приятный морской бриз.
— Ну вот! — донёсся откуда-то голос менеджера, — подпишите здесь, и здесь.
Поставив подписи, она пошла на оплату, но вдруг с ужасом заметила, что у неё в руках чужая сумка! Открыв её, она вытащила оттуда старые газеты и прочий мусор.
Она села на пол, прямо у кассы, и впервые за несколько лет разревелась. Вернувшись домой, она судорожно вспоминала, весь свой путь из банка до турагентства, и поняла, что скорее всего, её вели от банка.
Она вспомнила, как какой-то человек помог ей залезть в автобус, подтолкнул её. А может, сумку подменили, когда она, открыв рот, слушала агента? Сумка висела на спинке стула.
«Проворонила… «— говорила она, закутавшись в плед, и раскачиваясь из-стороны в сторону. Потом встала, и решила вернутся на работу, справедливо рассудив, что в одиночестве она сойдёт с ума.
Она обдумывала, как сказать Андрею, что её ограбили, как вдруг обнаружила обогнавшую её машину. Внутри сидела Тамара. На ней был фирменный платок и тёмные очки, а на губах играла злая улыбка.
Надежда ускорила шаг. Она подошла к дому в тот момент, когда Тамара уже хлопнула дверью. Из приоткрытого окна доносились крики, потом Надежда услышала громкий удар, звон разбившегося стекла.
Войдя внутрь, она увидела тело Тамары, лежащей под лестницей и неестественно вывернувшей ногу.
Закрыв лицо и бормоча что-то, всхлипывала любовница Андрея.
— Я не успела… — сказала Надежда, — Простите, Андрей Андреевич…
— Надя? — он спустился к ней и присев около тела жены, прислушался к дыханию, — ты же в Турции должна быть.
— В другой раз. В этот не получилось… что с ней?
— С лестницы упала, — сказал Андрей Андреевич, посмотрев на часы, — надо позвонить в скорую.
— Да не реви ты! — заорал он на глотающую слёзы Катю, — одевайся и уходи. Я потом сам тебе позвоню!
Когда приехала скорая и вместе с ней и милиция, Надежду тоже допросили. Она дала показания, что видела, как Тамара подвернула каблук и упала с лестницы.
— Это был несчастный случай, — сказала она, — простите, меня до сих пор трясёт!
— Дайте женщине успокоительное! — крикнул медикам оперативник.
Надежда с готовностью завернула рукав, но ей предложили таблетки и стакан воды.
— Спасибо и на этом, — сказала она, — я могу идти?
— Идите, — кивнул милиционер, — понадобитесь, вызовем.
Она вышла и в последний раз посмотрев на дом, пошла к калитке. Её всю колотило, но не от вида мёртвой Тамары, а от разочарования, которое она испытала по отношению к своей запоздалой, единственной любви.
Она сама много раз хотела запустить в Тамару вазой, но не сделала этого. Ни один нормальный человек такого не сделал бы! Не нравится? Уходи! А Андрей… конечно она сразу поняла по его суетливым движениям, жалкой улыбочке, что это он столкнул жену.
Обнаружив его с любовницей, Тамара оставила бы его без штанов. Он убил её из-за богатства! Из-за этого роскошного дома, из-за возможности водить туда молоденьких дурочек, падких на его внешний лоск.
Он уверял Надежду, что не виноват, умолял на коленях спасти его, сулил много денег… и Надежда согласилась. Не из-за денег, конечно. Ей всё ещё казалось, что она любит его, но ужас произошедшего мал по малу открывал её глаза.
— Дура старая! — мысленно обругала себя она, открывая калитку. У ног кто-то пискнул. Она посмотрела вниз. Там мелко трясла хвостиком осиротевшая Кнопа.
— Ути моя девочка, иди сюда! — сказала она и раскрыла сумку, чтобы посадить туда собачонку. Увидев содержимое сумки, она на мгновение потеряла дар речи. В ней было полно денег. Возможно, это была сумка Тамары или Андрея, а может, благодарность за её ложные показания. Выяснять не хотелось.
— Охраняй, моя умница, — сказала она Кнопе, и наученная горьким опытом, дойдя до пункта охраны, вызвала такси до дома.
Прошло немало времени, прежде чем она оправилась от всего. Она ждала, что Андрей вернётся за деньгами, но тот пропал.
***
В Кемере был не сезон, но пятизвёздочный отель не пустовал. В обширном холле сидели немногочисленные отдыхающие, играли в настолки и слушали живую музыку, вылетающую из-под нежных пальцев юной пианистки.
— Девять! Я вышла! — поставив недостающую фишку, — радостно воскликнула дама с собачкой. Собачка громко гавкнула.
— Надья, ещё! — не желал мириться с проигрышем партнер по игре, пожилой немец, с которым она познакомилась в отеле.
— Нет, спасибо, мы лучше прогуляемся, — Надежда встала, опираясь на руку подошедшего к ней мужчины, который, на зависть туркам, легко мог купаться в холодном февральском море. Потому что родом был из Кемерово, а не Кемера.
Юрий с Надеждой познакомились здесь же, два года назад. Он, приехавший в отпуск, сразу приметил Надежду, которая, судя по всему растерялась, оказавшись впервые в чужой стране. Она была так не похожа на прочих отдыхающих. Юрий не сразу добился её благосклонности. Зато теперь она не сводила с мужа влюблённых глаз.
— Да отпусти ты её, никуда она не денется, — сказал он, когда они пришли на пляж.
— Нет уж, ни за что! Вдруг её унесёт? — Надя прижала к себе Кнопу, — а она мне дорога, как память!
