Последним автобусом Зоя вернулась из города в деревню. Целый день бегала то в больницу — получала необходимые справки и документы, то в похоронное бюро, потом снова в больницу – отдать в морг узелок с одеждой. Мама заранее приготовила его сама. Даже успела заехать к себе и переодеться в чёрный свитер.
Зоя села на стул у стола, вытянула гудевшие ноги, не в силах раздеться. Дом остыл, нужно бы печку истопить. Уехала рано утром, а теперь уже вечер. Она тупо смотрела на грязные следы на полу, оставленные врачом скорой помощи, какими-то мужчинами, выносившими маму из дома и увозившими в город, соседями. Зоя не сразу спохватилась, что всё то время двери дома оставались распахнутыми, а на дворе октябрь. Она не знала, можно ли мыть полы. На всякий случай решила оставить всё, как есть.
За дверью послышались шаги. Зоя вскочила, думая, что это Рая приехала, но в комнату вошла соседка.
— Я видела, как ты вернулась. Помочь чем? — спросила вошедшая тётя Нина, мамина подруга.
— Нет. – Зоя снова опустилась на стул.
— Прохладно у тебя. Я сейчас печку истоплю. – Тётя Нина ушла и быстро вернулась с охапкой дров, завозилась на кухне, растапливая печь.
На короткий миг Зое показалось, что это мама, что её смерть ей приснилась…
— Ну вот, скоро тепло будет. – В комнату вошла не мама, а тётя Нина. — Ты не заботься о поминках. Завтра похороны? Вот и поезжай в город, а мы тут всё сделаем с Анной. Райка-то знает? Приедет? – спросила она.
— Телефон не отвечает, сообщение написала. Не знаю. Спасибо вам большое, — еле шевеля губами, произнесла Зоя.
— Да что уж, не чужие ведь. Мы с твоей матерью роднее сестёр были. – Слова прозвучали осуждающе, и Зоя заметила это, вскинула на женщину глаза. — Ну, я пойду, — смутилась тетя Нина и направилась к двери. Взялась за ручку и остановилась. — Ты дом не запирай завтра, ладно?
Зоя кивнула, прикусив губу. В печке потрескивали дрова, огонь гудел в трубе, дом ожил. И Зоя уже не чувствовала плотное глухое одиночество, притаившееся в доме после смерти мамы. Ведь говорят же, что в первые дни умерших можно почувствовать рядом. Зоя даже огляделась, но ничего не почувствовала, не увидела.
Мама в последнее время сильно болела. После смерти отца она потеряла смысл жизни, вообще быстро стала сдавать. Иногда Зое казалось, что она не хочет жить, торопится к отцу. Стала хмурой и молчаливой. После окончания школы Зоя уехала в город, поступила в колледж на бухгалтерский учёт.
Каждые выходные она приезжала к маме, благо до деревни недалеко. Привозила продукты, помогала по дому. В последний год мама резко похудела и ослабла. Зоя свозила её в больницу и услышала неутешительный диагноз. Мама восприняла его с безразличием, Зое показалось, даже обрадовалась, не расстроилась точно.
Когда мама ослабла настолько, что уже с трудом вставала с постели, Зоя взяла отпуск и приехала к ней. На работе предупредила, что возможно придётся дальше брать за свой счёт. Через месяц мама умерла. В последние два дня она не ела, не говорила, находилась в полузабытьи.
Зоя постоянно разговаривала с мамой, неважно, слышит она или нет. От звука собственного голоса становилось не так страшно и тоскливо. В последний день Зоя просила у мамы прощение за всё, просила не оставлять её одну, гладя по истончённой безжизненной руке.
Говорила, что вот-вот приедет Рая. При звуках имени сестры, веки мамы вздрогнули, но глаза она не открыла. Может, уже была там, в другом мире, вместе с отцом, куда все годы так стремилась?
Отец был работящий, пил мало, знал меру, что большая редкость для деревни. Многие одинокие, да и замужние женщины, у кого мужья спивались, пытались его соблазнить, заманивали к себе под видом помочь в чём-нибудь. Но отец любил маму, не изменял. В деревне не скроешь такие вещи.
С зарплаты всегда приносил им с сестрой кулёк конфет. Как же они радовались его скромным подаркам.
Умер он рано, вернее, погиб. И мама не смирилась с утратой. Зое тогда было всего семь лет, а Рая уже закончила девятый класс. Как уехала поступать в училище, вернее бежала из дома после трагедии, так ни разу и не приезжала сюда.
Незадолго до смерти, когда мама ещё могла говорить, она просила Зою позвонить сестре, чтобы та приехала. Зоя звонила, писала, но телефон или не отвечал, или был выключен. Последний раз написала, когда мама умерла, но Рая так и не ответила. Зоя врала маме, что у Раи заболела дочка. Поправится и сразу приедет. Верила ли мама? Зоя не знала.
Она вспомнила, как позвонила сестре год назад, когда врачи озвучили страшный диагноз, и попросила приехать. Рая восприняла новость равнодушно.
— Она выгнала меня, разве не помнишь? Не поеду, — жёстко сказала старшая сестра.
— Вы обе друг друга стоите. Она может умереть, приезжай, поговорите, простите друг друга… — уговаривала Зоя.
— Я не виновата в смерти отца. Я ведь совсем ещё ребёнком была. А она думала, как тяжело мне будет, когда выгоняла меня из дома? – повысила голос Рая.
— Она не выгоняла тебя, просто сгоряча наговорила лишнего. Она очень переживала… Пожалуйста, приезжай, — чуть не плакала Зоя.
— Я не приеду, — отрезала Рая и оборвала разговор.
«Значит, не приедет», — подумала Зоя и встала.
Она сняла пальто. В доме стало заметно теплее, а скоро совсем жарко будет. Но её знобило. «Неужели заболеваю? Как некстати». Она включила электрическую плитку и поставила греться чайник.
Есть не хотелось, а вот горячего чая выпить надо, чтобы скорее согреться. Зоя сидела на кухне и ждала, когда закипит вода. Мама всегда дочиста отскребала кухню. А теперь на полу заметны пятна, следы, крошки. Кому эта чистота нужна теперь? Зоя встала и тряпкой вытерла стол, словно мама могла видеть и отругать её.
Нужно решить, что делать с домом, но без Раи нельзя. В городе всё можно купить круглый год, а сюда не наездишься. Вряд ли и Рае дом нужен. «Неужели даже на похороны не приедет?»
И в этот самый момент хлопнула входная дверь. Зоя прислушалась, но шагов не услышала. За окном уже стемнело, а дверь она не заперла после тёти Нины. Может, это она, забыла что-то и вернулась?
Зоя почувствовала, как страх заползает под кожу. Она вскочила, готовая бежать, хотя, куда бежать? Если только в окно. И тут кто-то вошёл в комнату. Зое казалось, что она слышит стук своего сердца, так сильно оно билось. Она осторожно выглянула из-за печи и увидела Раю.
— Слава Богу, приехала! – воскликнула Зоя радостно и бросилась к сестре, обняла, прижалась своей горячей щекой к её холодной щеке.
Рая не шелохнулась, не обняла сестру в ответ.
— Не ждала? – услышала Зоя её сухой, как осенний лист, голос.
— Ждала, очень ждала. Раздевайся, у меня чай горячий. Правда, кроме сахара и сушек нет ничего. Ой, варенье же есть. А может, ты есть хочешь? Я сейчас быстро сварю картошку… — И Зоя отпустила сестру, побежала на кухню, наклонилась, чтобы открыть крышку подпола…
— Не надо, — остановил её бесцветный Раин голос. – Чая достаточно.
Зоя выпрямилась и медленно подошла к сестре.
— Она здесь умерла? – Рая покосилась на кровать.
— Да. Я рядом была. Мама тебя ждала. — Из Зоиного голоса исчезла радость.
Рая сняла пальто, бросила на кровать. Подошла к фотографии родителей на стене. Зоя тут же повесила пальто сестры на вешалку у двери, подошла и встала рядом с ней.
— Похороны завтра? – не отрывая глаз от снимка, спросила Рая.
— Да, всё уже готово. Утром поедем в морг, там священник отпоёт маму. Я заказа в похоронном бюро машину, мы привезём её сюда, на кладбище. Тётя Нина приготовит стол для поминок… — Зоя говорила торопливо, словно отвечала урок учителю.
А по щекам бежали слёзы, капали на грудь, впитывались в чёрный свитер. – Спасибо, что приехала. А то я тут одна…
— Ты говорила про чай, — напомнила Рая.
— Да, пойдём, — Зоя вытерла слёзы и пошла на кухню.
Она поставила на стол чашки, разлила заварку, хотела налить кипяток, но Рая взяла в руку свою чашку с нарисованными на ней незабудками.
— Надо же, моя чашка жива, – улыбнулась Рая.
— Варенья хочешь? Твоё любимое, клубничное, правда, прошлогоднее, – сказала Зоя, всё ещё держа чайник в руке.
— Я с сушками. – Рая поставила на стол чашку.
Они пили чай молча. В доме стало тепло, пахло травами, которые мама сушила на верёвке у печки. Глаза Зои снова наполнились слезами.
— А ты выросла, повзрослела. На неё стала похожа. — Рая упорно не произносила слово «мама». — Замужем? Работаешь?
— Работаю, но не замужем. Отпуск взяла, чтобы за мамой ухаживать. А ты? Почему не отвечала на звонки? Я думала, ты даже на похороны не приедешь.
— Ты тоже меня винишь в смерти отца? – вместо ответа спросила Рая.
— Нет, конечно, что ты, — торопливо ответила Зоя.
Слишком торопливо, чтобы быть правдой.
— Врёшь, я же вижу, — с сожалением заметила Рая. – Я тонула, меня засасывало на дно, не видела, как всё произошло. Я и его-то не видела. В чём я виновата? И почему он оказался на реке? Он же в мастерской должен был быть. Она сказала, что он спас меня, а сам утонул. Но мне всегда казалось, что это Коля спас меня. Его я помню, а отца нет. Она же не видела ничего, — голос Раи на последней фразе дрогнул.
Зоя понимала, что Рая пытается оправдаться перед собой, сестрой и мамой, что та зря обвиняла её в смерти отца.
— Зато я всё видела, — тихо произнесла Зоя. – Это я позвала отца.
— Ты? – вскрикнула удивлённо Рая и уставилась на сестру.
— В мастерскую не привезли из города нужных деталей. Нечего было делать, и отец решил пойти на обед домой. Мама обрадовалась, спросила про тебя. Мы редко обедали все вместе, а тут такая возможность… Я сказала, что вы с Колей пошли на реку. Она послала меня за тобой, — Зоя говорила монотонно, словно читала наизусть.
Так и было. Столько раз она повторяла это себе, рассказывала маме, убеждая её, что сестра не виновата. Слова засели в голове.
— Я прибежала на реку и увидела, как ты тонешь. Коля стоял на берегу, не зная, что делать. Я была слишком мала, что бы помочь тебе.
— Ты видела? А почему не говорила?
— А ты слышала? Ты твердила, как заигранная пластинка, что не виновата. А потом уехала. Я побежала за отцом, – продолжила свой рассказ Зоя. — Наверное, кричала, потому что он выскочил из дома и побежал мне навстречу. Он сразу всё понял.
Я не успевала за ним. Когда добежала до реки, отец уже выталкивал тебя на берег. Коля помогал, тянул тебя за руки. Я так обрадовалась, что ты не утонула, стала помогать ему. Вместе мы вытащили тебя из воды. А когда я поняла, что отца нет рядом, я испугалась. Если бы сразу заметила, что он не выбрался на берег, может, можно было что-то сделать. Я даже обрадовалась, когда мама обвинила тебя. Она же запрещала нам ходить на омут.
Мама не верила, что отец утонул, ждала, пока его не нашли через три дня. Сильно переживала, жалела, что наговорила тогда тебе. Но ты уже уехала. А потом похороны…
— Выходит, не только я виновата во всём? Мы обе? – Рая не отрываясь, смотрела на Зою.
— Мы же дети были. Тебе пятнадцать, мне семь. Дети часто нарушают правила, не слушают родителей. Ты тонула, я растерялась…
— А ей ты тоже не рассказала? – Рая сузила глаза.
— Рассказала, конечно. Потом, когда мама смогла слушать и слышать. Ни тебя, ни меня она не винила. А винила себя. Видела, что отец выбежал из дома, но не пошла за ним.
— Она рассказала… Потом, – Рая зло усмехнулась. – А ты представляешь, как мне было тяжело? Что со мной творилось? Как я жила одна, в чужом городе? Она могла бы приехать…
— Она приезжала, — перебила Зоя сестру.
— Когда? – удивилась Рая.
— Занятия в училище уже начались. Ваша группа уехала на экскурсию тогда. Так сказали маме. Она оставила в общежитии картошку, варенье, сало…. Когда ты позвонила Коле и сказала, куда поступила, мама узнала адрес и поехала.
— Я думала, это Коля привёз. Я благодарила его, а он ничего не сказал, — Рая растерянно смотрела на Зою. — Трус. Мог бы сказать правду. Всю жизнь мне врал. Если бы знала, не вышла бы за него замуж.
— Потом мама передавала продукты с кем-то из деревенских, с тем же Колей, когда он ездил в город.
— Он не говорил этого. Я думала…
Две сестры сидели напротив дуг друга, уставшие, измученные воспоминаниями.
— Мама обвинила тебя в сердцах. Нужно же было на кого-то выплеснут ярость. Она от горя почернела тогда вся. Сначала отец, потом ты, — прервала тягостное молчание Зоя. — Вот так. Никто не виноват, и все виноваты. Не пошла бы ты на омут за лилиями, ничего бы не случилось. — Зоя замолчала.
— Господи! Какая же я глупая была. Сколько раз хотела приехать к ней и не могла, носила в себе обиду. А ты…
— И я такая же. Только мне было всего семь лет. Ты не слишком много от меня требуешь? Сколько раз я звонила, писала тебе потом. Но ты ведь тоже гордая. Давай не будем больше копаться в прошлом. Того, что сделано, не изменить. Мама умерла. Попробуй простить себя сама, как я. – Зоя хмуро посмотрела на сестру.- Завтра рано вставать. Я постелю тебе на диване. Хорошо, что ты приехала.
После похорон сёстры договорились, что продадут дом, после того, как он по закону станет принадлежать им. После девятого дня они засобирались домой. Зое давно следовало быть на работе, Раю ждала пятнадцатилетняя дочь.
— Можно я возьму фотографию родителей на память? – спросила пред отъездом Рая.
— Конечно, забирай, – легко согласилась Зоя.
Рая сняла рамку со стены, открепила заднюю картонку. На пол выпал сложенный вдвое листок. Она подняла его и развернула.
— Милые мои девочки. Я жила только ради вас. Вы выросли, и теперь я могу уйти к вашему отцу. Скорее бы. Держитесь друг друга. Простите меня. Рая, не держи на меня зла, — прочитала Рая.
Она несколько раз перечитала мамино короткое послание, потом отбросила листок, словно он был пропитано ядом. Упала на кровать, уткнулась в подушку и зарыдала.
Зоя села рядом, гладила сестру по спине, успокаивая.
— Она знала, что ты приедешь и захочешь взять фотографию напамять. Видишь, она не винила тебя. Просто была в шоке, не понимала, что делала. Теперь она с отцом. А нам надо жить дальше.
Перед отъездом сёстры зашли на кладбище.
— Мамочка, прости, — прошептала Рая у свежей могилы.
Зоя отошла в сторонку, дав возможность сестре побыть с мамой наедине. Потом они ехали в город. Рая переночует у Зои и завтра утренним поездом уедет к себе. А пока сёстры сидели в автобусе, обнявшись, боясь, даже на мгновение отпустить друг друга. Ведь им надо наверстать упущенное время, время любви и прощения.
Легче простить врага, чем родного человека. Иногда в горе мы выкрикиваем гневные слова, не думая о последствиях. И вот уже родной человек становится врагом. И как трудно потом простить и получить прощение… Глубокие раны от обиды не заживают, постепенно отравляют нашу жизнь.
