Она уже знала ответ. Нина Васильевна, её свекровь, каждую неделю привозила пакеты с едой. «Вы ж целыми днями на работе, когда вам готовить?» — с любовью повторяла она, заполняя их холодильник заготовками.
— Андрей! — окликнула она мужа. — Может, ты хоть часть маминых котлет на работу заберёшь? Или выкину, места совсем нет!
Андрей появился на кухне, потянувшись, с неприязнью на лице.
— Катя, ну что ты, выбрасывать? Мама старалась, она готовила. И вкусные у неё получаются, кстати, — сказал он, всё ещё не понимая её недовольства.
— Твоя мама всё больше старается, — сказала Екатерина, поджимая губы. — Она и с едой приезжает, и уборку делает, пока нас нет. Я вот уже боюсь квартиру оставлять без присмотра, вдруг она ещё что-то решит там поменять, — её голос сорвался, но она успела взять себя в руки.
Андрей лишь отмахнулся, настроенный на свою волну.
— Ты преувеличиваешь. Мама просто хочет помочь. У неё сейчас свободное время, вот и заботится о нас. Что в этом плохого?
Екатерина промолчала. Но, сколько бы она ни молчала, внутри растягивалась напряжённая тянущаяся паутина, в которой запутались её чувства. В последнее время Нина Васильевна действительно зачастила. Приходила чуть ли не каждый день, иногда без предупреждения. И каждый раз начинала рассказывать, как тесно ей в своей старой квартире.
— Представляешь, соседи сверху опять затопили, — жаловалась она. — Ремонт делать бесполезно, всё равно через месяц снова прорвёт. А ещё лифт сломался, пешком на пятый этаж… В моём-то возрасте, — Нина Васильевна в тот момент сдавленно вздыхала, как будто она – беззащитная старушка.
Андрей, сочувственно кивая, отвечал:
— Да, мам, тяжело тебе там одной. Может, правда, стоит подумать о переезде?
— Куда мне ехать? — притворно вздохнула свекровь, не унимаясь. — Разве что к вам… Тут и район хороший, и магазины рядом…
Екатерина почувствовала знакомое давление в груди. Быстро, чтобы не заметили, она уходила на кухню или в другую комнату. Дальше разговора ей было не слышно, но её интуиция говорила, что Нина Васильевна пытается протолкнуть план. И, судя по реакции мужа, он был в курсе.
На следующий день, вернувшись с работы пораньше, Екатерина услышала в кухне приглушённые голоса. Нина Васильевна говорила с Андреем, их разговор был не таким уж безобидным.
— Андрюша, ну сам подумай, зачем вам такая большая квартира вдвоём? А я бы вам помогала, с внуками сидела…
— Мама, давай не сейчас, — с раздражением прервал её Андрей. — Катя может зайти.
Екатерина замерла у дверей. Значит, она не ошибалась. За всеми этими заботами, этой едой, стиркой и уборкой прятался некий план. И муж, похоже, был в теме.
— Нина Васильевна, опять пирожки! — Екатерина встретила свекровь на пороге, но попыталась сдержать недовольство. — Ты ведь только что привозила целый пакет. Зачем снова?
— Катенька, я тут такой дом чудесный видела, — без всякой предосторожности начала свекровь, — в соседнем районе. Три этажа, участок большой. Вот где семье было бы раздольно!
— Нина Васильевна, мы не собираемся переезжать, — ответила Екатерина, ощущая, как что-то тяжёлое садится в грудь. — Нас всё устраивает в этой квартире.
— Кто же говорит о переезде? — удивилась свекровь, с той самой игрой на лице, которая Екатерине казалась слишком наигранной. — Просто к слову пришлось…
Екатерина почувствовала, что это не просто случайный разговор. Она уже несколько недель замечала, как муж и свекровь перешёптываются в углу, как замолкают, стоило ей появиться на пороге. И вот вчера она увидела на его компьютере страницу с объявлениями о продаже домов.
— Андрей, нам нужно поговорить, — сказала Екатерина решительно, чувствуя, как нарастает внутри какая-то тревога. — Что происходит между тобой и твоей мамой? Вы что-то скрываете от меня?
— С чего ты взяла? — Андрей посмотрел на неё так, будто она сошла с ума. — Просто мама часто одна, вот и приезжает к нам.
— Не делай из меня дурака, — ответила Екатерина, злясь всё больше. — Я вижу, как вы шепчетесь, переглядываетесь. И зачем ты на компьютере ищешь дома?
— А, ты об этом… — Андрей замялся, как будто не знал, что ответить. — Просто интересно было узнать цены. Мало ли, вдруг когда-нибудь…
— Когда-нибудь что? — перебила его Екатерина, не в силах сдержать гнев. — Вы решите продать мою квартиру и купить дом на троих?
— Почему сразу твою? — Андрей тоже начал терять терпение. — Мы же семья, какая разница, чья квартира?
Екатерина почувствовала, как в груди сжимается ледяное ощущение. Он даже не пытался оправдаться, он просто не считал нужным объяснять. Всё как-то становилось ясным.
— Андрей, ты что, с ума сошел? — Екатерина застыли на месте, ощущая, как холод сковывает её тело. — Значит, ты и твоя мама действительно что-то планировали с моей квартирой?
— Да что ты понимаешь! — Андрей вскочил, лицо покраснело от ярости. — Мама просто хочет как лучше! Она хочет, чтобы мы все были вместе, одной семьей!
— Одной семьей в моей квартире? — Екатерина не могла поверить своим ушам. — А моё мнение вообще не учитывается?
— Да твоей, твоей, твоей! — Андрей взорвался. — Всё тебе, только о себе и думаешь! А как маме тяжело одной, тебе не волнует?
Екатерина стояла перед ним, чувствуя, как в груди что-то холодное и твердое сжимается. Он не был тем, кого она когда-то любила, тем заботливым и внимательным человеком. Сейчас перед ней стоял взрослый мужчина, но с лицом обиженного мальчишки.
— Знаешь что, — Екатерина произнесла это с такой медленной и холодной решимостью, что сама почувствовала, как её слова отрезают. — Я, наверное, начинаю понимать, почему твоя первая жена так быстро подала на развод.
Андрей побледнел, как от удара:
— При чём тут это? Ты… ты просто эгоистка! Всё о себе, о своей квартире думаешь, а о семье и не думаешь!
— О семье? Или о твоей маме? — Екатерина не сдержала сарказма. — Потому что я что-то не помню, чтобы ты так яростно защищал мои интересы, когда твоя мать лезла в наши дела.
Андрей не выдержал, хлопнул дверью и ушёл, оставив Екатерину одну в гостиной. Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками, чувствуя, как в груди поднимается тревога. С каждым словом их разговор становился всё тяжелее, и Екатерина понимала, что это только начало. Начало чего-то, что могло разрушить всё.
На следующий день, в попытке хоть как-то отвлечься, Екатерина решила заняться уборкой. Когда она протирала пыль в кабинете мужа, случайно задела стопку бумаг. Листья посыпались, и, наклоняясь, чтобы собрать их, она заметила среди них потрёпанную записную книжку.
— Что это? — прошептала Екатерина, открывая первую страницу. Ожидая, что это будет нечто обыденное, она не была готова к тому, что увидела.
На странице были написаны расчёты. И те расчёты, которые она увидела, заставили её сердце замереть.
— Продажа квартиры — 8 млн. Первый взнос за дом — 4 млн. Ремонт — 2 млн. Остаток — 2 млн на обустройство…
— Вот значит как… — Екатерина тихо произнесла, ощущая, как кровь отходит от лица. — Уже и расчёты сделали. И всё за моей спиной…
Дрожащими руками она перевернула страницы, но из каждой новой строки её тревога усиливалась. Были записаны телефоны риелторов, даты просмотров домов и даже примерный план переезда.
— Катя? Ты что здесь делаешь? — раздался голос мужа, и Екатерина вздрогнула. В комнате появилась фигура Андрея, его лицо было напряжённым.
— Убираюсь, — ответила она, поднимая глаза. — И случайно наткнулась на очень интересное чтение…
Андрей побледнел, как только увидел записную книжку в её руках.
— Это… это просто расчёты. Ничего серьёзного…
— Правда? — Екатерина встала, её голос был холодным. — А мне кажется, что всё это довольно серьёзно. Особенно та часть, где вы с мамой планируете продать мою квартиру…
В этот момент раздался звонок в дверь. Андрей метнулся открыть, и Екатерина поняла: он был рад любому предлогу избежать разговора.
На пороге стояла Нина Васильевна с пакетами пирожков. Она вела себя так, как будто не замечала ни напряжённой атмосферы, ни того, что произошло.
— Я пирожков напекла! — радостно сказала она, проходя в кухню. — Катенька, иди к нам!
— С удовольствием, — холодно ответила Екатерина, всё ещё держа в руках записную книжку. — Как раз хотела обсудить один интересный вопрос…
Они сели за стол. Нина Васильевна, как всегда, суетилась с чаем, а Андрей нервно теребил салфетку. Атмосфера была тяжёлой.
— Нина Васильевна, — начала Екатерина, не отрывая глаз от свекрови, — скажите, а вы не хотите объяснить, почему вы с сыном планируете продать мою квартиру?
Тишина, которая последовала, была такой густой, что её можно было бы разрезать ножом. Екатерина не собиралась отступать.
— Что ты тут разыгрываешь? — голос Нины Васильевны был неожиданно твёрдым. Она стояла с чайником в руках, потом медленно поставила его на стол и выпрямилась. Атмосфера в комнате изменилась. Чувствовалась какая-то настороженность.
— А что тут объяснять? — продолжила она. — Мы подумали, что твою квартиру можно продать. Молодёжь всё равно должна жить ближе к старшим. Это правильно.
— Правильно? — Екатерина едва сдерживала удивление. Она смотрела на свекровь с недоумением. — А вы не думали, что сначала нужно спросить моего мнения?
Нина Васильевна фыркнула, как обычно, когда её что-то не устраивало.
— Зачем спрашивать? Ты же часть семьи. А в семье всё общее.
— А вот в моей семье с чужой собственностью обходятся с уважением, — сказала Екатерина, не отрывая взгляда от свекрови.
Муж попытался вмешаться, но его голос был быстро заглушён.
— Молчи! — резко оборвала его Нина Васильевна. — Сколько можно миндальничать? Катя, пойми, твоя квартира — это общее благо. Мы могли бы купить прекрасный дом, жить все вместе…
— В моей семье так не принято, — перебила её Екатерина. — В моей семье уважают чужую собственность.
— Да что ты понимаешь в семейных ценностях! — Нина Васильевна с яростью продолжала. — Ты даже детей мужу родить не можешь! А я бы помогала, с внуками сидела…
— Мама! — взвился Андрей, — Хватит!
Но было поздно. Екатерина медленно встала из-за стола, взгляд её был твёрд.
— Вот значит как… — тихо произнесла она, ощутив, как сердце сжимается от этого абсурдного разговора. — Теперь понятно, почему вы так торопитесь с этим домом. Думаете, если спрячете меня за городом под вашим контролем, я быстрее забеременею?
Нина Васильевна не сдавалась.
— А что такого? — продолжала она с невинным видом. — В своё время я тоже…
— Хватит! — Екатерина хлопнула ладонью по столу. — Я не ваша собственность! И моя квартира тоже!
Тишина, которую она оставила за собой, висела в воздухе, тяжёлая, как туман. Слова, которые ещё недавно звучали как выстрелы, теперь казались отголосками, эхом, который не прекращался.
— Андрюша, надо торопиться, — слышится голос Нины Васильевны из кухни, резкий, с нотками решимости. — Я уже с риелтором договорилась, завтра придёт квартиру смотреть.
— Что? Как договорилась? — удивлённо отвечает Андрей. — Мам, мы же просто обсуждали…
— Нечего тянуть! — она отрезает его. — Катя немного покапризничает, и всё успокоится. Главное — быстрее всё оформить.
Екатерина прижала руку к груди, и в голове будто засверкали молнии. Они уже пригласили риелтора? Без неё? Без её согласия? Как будто она вообще не человек, а просто пустое место, которое можно выкинуть за дверь и распоряжаться её жизнью и имуществом по своему усмотрению.
— Ну уж нет, — прошептала она себе под нос, чувствуя, как всё внутри её взрывается.
Достала телефон, набрала номер. Руки немного дрожали, но она сжала их в кулаки. Алло, папа? Мне нужна твоя помощь. Срочно.
— Что случилось, дочка? — встревоженный голос отца сразу пробился в её уши.
— Папа, помнишь, ты предлагал переоформить квартиру на меня официально? Я тогда отказалась, думала, зачем, мы же семья… — Екатерина усмехнулась горько, ей было почти невыносимо говорить это вслух. — Теперь вижу, как ошибалась.
— Рассказывай, — коротко ответил отец.
Она рассказала, не скрывая эмоций, сдерживая слёзы, как могла. История с планами продать её квартиру, эти тайные переговоры, риелтор, разговоры мужа и его матери… Отец слушал молча, лишь изредка тяжело вздыхая.
— Значит так, — сказал он, когда она закончила. — Сейчас я звоню своему юристу, а ты собирай документы. Завтра с утра едем в МФЦ.
— Спасибо, папа, — тихо ответила Екатерина.
— И ещё, дочка… Может, тебе пока к нам переехать? От греха подальше?
— Нет, пап, — она чуть не закричала, — это моя квартира, и я никуда не уйду.
Положив трубку, она услышала, как на кухне продолжала говорить Нина Васильевна:
— А во дворе беседку поставим. Я там с внуками буду сидеть…
Екатерина стояла, почти не дыша. Никаких беседок, никаких внуков.
— Ничего у вас не выйдет, — тихо, но твёрдо сказала она, возвращаясь в кухню. — Ни беседки, ни внуков. По крайней мере, не от меня.
— Это что такое? — Нина Васильевна, войдя на кухню, остановилась у стола, где Екатерина разложила документы. На её лице сразу отразилось недовольство.
— Документы на квартиру, — спокойно ответила Екатерина, разливая кофе по чашкам. — Все до единого. Дарственная от папы, выписки из Росреестра, договор собственности. Можете внимательно изучить, прежде чем строить планы на чужое имущество.
Нина Васильевна поджала губы, её лицо было словно вылеплено из камня.
— Господи, да что ты как кость собаке эту квартиру грызёшь! — махнула она руками, взгляд остался острым, как нож. — Мы же семья! Всё общее!
Екатерина не моргнув, выложила на стол ещё одну бумагу.
— Нет, не общее, — сказала она, не отрывая глаз. — Вот, свидетельство о праве собственности. Выдано за полгода до нашей свадьбы с Андреем. Моя квартира, моё имущество.
Из спальни вышел Андрей, ещё сонный, с растерянным выражением на лице. Когда он увидел мать и жену, сидящих друг напротив друга, он моментально понял, что происходит.
— Катя, ну зачем так официально? — мягко попытался вмешаться он. — Давай просто поговорим…
— Мы уже наговорились, — прервала его Екатерина. — Я всё знаю. И про дом, и про риелтора, и про ваши планы продать мою квартиру.
Нина Васильевна вскочила на место и, не выдержав, вскричала:
— Да как ты смеешь! — её голос был полон негодования. — Я тебе в матери гожусь! Ты должна уважать старших, а не размахивать тут бумажками!
— Уважать? — Екатерина горько усмехнулась, посмотрев на свою свекровь. — А вы уважаете меня? Мои права? Моё имущество? За моей спиной строите планы, риелторов приглашаете…
— Андрюша! — свекровь повысила голос, словно её гнев был готов вырваться наружу. — Немедленно объясни своей жене, что так нельзя себя вести! Ты же мужчина!
Андрей, пытаясь сгладить ситуацию, только вздохнул и посмотрел на Екатерину, но она не сводила с него глаз. В этот момент всё стало предельно ясным.
— Вот и всё, — сказала Екатерина, вставая из-за стола. — Я больше не собираюсь это терпеть. Либо вы прекращаете распоряжаться моим имуществом, либо собирайтесь и ищите другое место. Оба.
Нина Васильевна подскочила, как будто её по-настоящему ударили. Её лицо исказилось от возмущения.
— Что?! Ты выгоняешь моего сына? — воскликнула она, словно этого невозможно было поверить.
— Нет, я просто предлагаю выбор, — спокойно, но твёрдо ответила Екатерина. — Или мы живём как нормальная семья, уважая личные права, или расходимся. Всё просто.
Андрей замер, тяжело переведя дыхание. Он посмотрел на мать, потом на Екатерину, и наконец тихо произнёс:
— Она права, мама. Катя эгоистка. Думает только о себе.
Екатерина почувствовала, как внутри всё сжалось. Всё оказалось так просто. Вот оно — его мнение. То, что она раньше чувствовала, теперь стало как холодный камень в груди. Сильно глядя на него, она пыталась увидеть в этом человеке того, кого когда-то любила. Но его взгляд был пустым, полным страха и привязанности к матери.
— Хорошо, — её голос вдруг дрогнул, но она собрала силы, чтобы сказать: — Раз так, можешь собирать вещи. Два дня — и всё.
— Ты не посмеешь! — закричала Нина Васильевна, её голос звенел от ярости.
— Ещё как посмею. Это моя квартира, и я здесь хозяйка, — Екатерина отвечала, не отводя взгляда.
Следующие два дня были для Екатерины настоящим испытанием. Андрей молча собирал свои вещи, но ни разу не поднял глаза. Он избегал встречаться с ней взглядом, как будто её не существовало. Нина Васильевна же не прекращала метаться по квартире, угрожать, умолять, рыдать и пытаться сыграть на чувствах.
— Ты ещё пожалеешь об этом! — кричала она, когда последний чемодан оказался за дверью. — Останешься одна, никому не нужная!
— Лучше быть одной, чем с предателями, — тихо ответила Екатерина, чувствуя, как её сердце готово разорваться. И, не говоря больше ни слова, закрыла за ними дверь.
Оставшись в тишине, Екатерина медленно опустилась на пол в прихожей. Всё, что сдерживалось в её душе эти дни, наконец прорвалось. Слёзы катились по щекам, она не могла остановиться. Она плакала о том, как когда-то с Андреем мечтали о другом, как она верила в него, в их семью, в их будущее. Но это всё оказалось ложью, иллюзией.
— Катя, может, поговорим? — голос Андрея звучал неуверенно, почти робко.
— О чём? — Екатерина вздохнула, усталость просачивалась даже в её слова. — О том, как вы с мамой решили сделать мою квартиру своим трофеем?
— Мы правда не хотели ничего плохого… — Андрей чуть запнулся, но продолжил.
— Знаешь, Андрей, — перебила его Екатерина, — мне пришлось многое понять за эти дни. Главное — нельзя позволять другим управлять твоей жизнью. Даже если эти другие — твоя семья.
Она замолчала на мгновение, словно давая этим словам вес. Андрей что-то хотел сказать, но она не дала ему слова.
— То есть, ты не передумаешь?
— Нет, я уже подала на развод.
Тишина, длинная и тяжёлая, повисла в воздухе. Екатерина положила трубку, а затем встала и подошла к окну. Снаружи был осенний день — чистый, с золотыми листьями, которые так красиво крутились в воздухе. Она улыбнулась. В этот момент ей казалось, что она, наконец, встала на ноги, что этот тяжёлый рюкзак, который она так долго тащила, теперь сброшен.
Через месяц они официально развелись. Нина Васильевна устроила сцену в суде — кричала, требовала объяснений, пыталась наломать дров. Екатерина спокойно встала и ушла, не обращая внимания на её крики, как на ветер за окном.
Вечером, сидя на кухне с отцом, Екатерина вдруг сказала:
— Знаешь, пап, я теперь понимаю, почему ты всегда так говорил мне быть осторожней с имуществом.
Отец поднял на неё взгляд и, чуть поджав губы, сказал:
— Люди меняются, дочка. Особенно когда речь заходит о деньгах и недвижимости.
— Да, теперь я это точно знаю, — Екатерина наливала себе чаю и чувствовала, как в груди расцветает что-то тёплое и уверенное. — Но знаешь что? Я рада, что всё так вышло. Лучше узнать правду сейчас, чем потом, когда дети будут…
Отец молча обнял её. Она почувствовала его крепкие руки, как никогда прежде. И в этот момент ей казалось, что её жизнь — это её крепость. И никто, никто не возьмёт её без её воли.
