Вера Сергеевна замерла у знакомой калитки, прислонившись к плетню. Неслась от автобуса как безумная, вот и выбилась из сил. Заметив струящийся из трубы сизый дымок, схватилась за сердце — оно колотилось громко, будто молотом по рёбрам. Несмотря на прохладу, от быстрого шага лоб покрылся испариной. Вытерев его рукой, решительно толкнула калитку.
Хозяйским взглядом отметила подправленный сарай. Хоть сын и не писал писем, но не соврал — отчий дом в порядке держит, как обещал. Взлетела на крыльцо, предвкушая встречу — сейчас обнимет сыночка, истосковалась по родному.
- Но когда дверь открылась, отшатнулась: на пороге с кухонным полотенцем через плечо стоял незнакомый угрюмый человек.
- Вера Сергеевна попыталась спросить про деньги за дом, но сын исчез, только железная дверь лязгнула — словно выстрел в самое сердце.
- — Бригадиром берёшь? — удивилась она. — У него же на лице написано — мошенник. Поверь моему чутью, зона научила людей насквозь видеть.
Но когда дверь открылась, отшатнулась: на пороге с кухонным полотенцем через плечо стоял незнакомый угрюмый человек.
– Вам кого? – хрипло спросил он, оценивающе глядя на гостью.
Вера Сергеевна растерялась:
– А Игорёк где?
Мужчина нервно потёр подбородок, недружелюбно разглядывая пожилую женщину. Она съёжилась под его взглядом, мысленно оценивая свой вид: старая телогрейка, изношенные ботинки, пёстрая сумка — видок неважный. Но ведь она не с прогулки вернулась — забирали летом, а теперь поздняя осень, пришлось ехать в тюремной одежде.
– Игорь сын мой. Он где? С ним всё хорошо?
Хмурый незнакомец безразлично пожал плечами:
– Наверное, хорошо. Вам виднее. – Он собирался закрыть дверь, но обернулся. – Игорь Смирнов?
Она часто закивала, а мужчина взглянул сочувственно:
– Он четыре года назад продал мне этот дом. Да вы входите…
– Нет-нет. – Вера Сергеевна замахала руками, чуть не упав с крыльца. – А где его искать, не знаете?
Мужчина покачал головой, и она побрела к калитке. Можно, конечно, к подруге Даше, только та злословная — грязью поливать будет. А с сыном точно беда случилась, чует материнское сердце.
Медленно шагая к остановке, она погрузилась в тяжёлые думы. Что же стряслось с сыночком? Ведь он такой доверчивый. Вот и четыре года назад поверил другу, а тот втянул в аферу. Если б Вера Сергеевна вину на себя не взяла, сел бы надолго. А ей как пожилой женщине снисхождение вышло — всего пять лет дали. Три дня назад освободили по УДО, даже билет купили.
Опустившись на бетонную скамью, она прошептала:
– Где же тебя искать, Игорёк?
В глазах защипало. Материнское сердце забило тревогу, когда три года назад от сына перестали приходить письма. А теперь худшие опасения подтвердились — беда с ним случилась, раз пришлось родительский дом продать. Вера Сергеевна промокнула слезы уголком платка.
Внезапно рядом остановился внушительный черный автомобиль. Давешний хмурый мужчина, новый владелец её жилища, протянул бумажку:
— Вот в документах на дом адрес нашёл. Если нужно, подвезу до центра.
Вера Сергеевна схватилась за листок, словно утопающий за спасительную соломинку.
— Спасибо тебе, милок, не беспокойся. Я сама, — и, воодушевленная, заторопилась к подъезжающему старенькому рейсовому автобусу.
Полчаса тряского пути, тяжелых размышлений, долгих блужданий по городу — и вот она перед нужной дверью на третьем этаже обветшалой многоэтажки. Несколько раз надавив кнопку звонка, замерла в напряженном ожидании. Вот сейчас откроют чужие люди и поведают ужасную правду о сыне. Изо всех сил сдерживала рыдания, но упрямые слезы все равно текли по щекам.
Когда дверь распахнулась, материнскому счастью не было границ — помятый, подшофе, но совершенно живой её Игорёк! Вера Сергеевна всхлипнула и бросилась обнимать, но сына, похоже, не обрадовал материнский порыв. Он отстранился, прикрывая дверь:
– Как ты меня нашла?
Она растерялась от такого холодного приема. Игорь развернул мать и начал подталкивать к лестнице:
– Прости, мам, в квартиру не приглашу. Живу у женщины, она бывших зэков на дух не переносит. Тебе придется устраиваться самой, у меня ни гроша.
Вера Сергеевна попыталась спросить про деньги за дом, но сын исчез, только железная дверь лязгнула — словно выстрел в самое сердце.
Больше она не плакала. Опустив голову, медленно побрела вниз по ступеням. Права была Даша — негодяя вырастила, не сына. Придется выслушивать подругу и каяться, деваться некуда, иначе останется бездомной.
Она вернулась в деревню, но и тут не повезло — похоронили Дашеньку полгода назад, в доме внуки её жили, люди почти чужие. Оставшись на улице под противным моросящим дождем, направилась к автобусной остановке — укрыться от непогоды и обдумать дальнейшую жизнь.
Внезапно её остановил свет фар — знакомый мужчина, новый владелец её дома, высунулся из окна авто:
– Садитесь скорее, вы же промокли!
Вера Сергеевна начала отнекиваться, потом расплакалась — идти некуда, а тут такое участие постороннего человека. Стояла под дождем, не решаясь принять приглашение. Тогда парень практически силой усадил её в машину.
Разговорились о жизни, и Вера Сергеевна поведала свою горькую историю, только про встречу с сыном умолчала — стыдно было за родную кровь. Андрей, как представился водитель, предложил остаться у него, хотя бы временно. Так и вернулась Вера Сергеевна в свой дом, теперь уже дом Андрея. Да там и осталась.
Парень целыми днями на работе — лесопилка у него, бизнес растет, а она хозяйничает: и обед приготовит, и белье постирает. Несложно с современной техникой-то. Андрей хоть и молод, но после тяжелого развода новую семью создавать не спешил.
Вера Сергеевна оказалась именно тем человеком, в котором нуждался дом. Точно под материнским крылом начал жить Андрей — сирота детдомовский, никогда не знавший родительской заботы. И вот неожиданно привалило такое счастье. Все её намерения уехать он пресекал решительно:
— Куда собрались? Из родного дома? Разве плохо здесь?
И Вера Сергеевна постепенно смягчилась, душой потеплела.
Конечно, кровного сына никто не заменит, но Андрейка оказался человеком удивительной доброты, почти родным. К зиме она придумала носить ему обеды на производство — лесопилка рядом, ей не обременительно, а он порой так загружен, что домой пообедать не успевает.
В тот день, по обыкновению, Вера Сергеевна принесла термос с горячим борщом и котлеты. Выпроводила из кабинета Андрея незнакомца, расстелила чистую салфетку под еду. Андрей рассмеялся:
— Ты, Сергеевна, прямо генерал — возражений не терпишь! Бригадира выставила, а я его на работу зову. Вдруг обидится?
Пожилая женщина нахмурилась:
— Бригадиром берёшь? — удивилась она. — У него же на лице написано — мошенник. Поверь моему чутью, зона научила людей насквозь видеть.
Парень отмахнулся:
— Мам, брось! У него колоссальный опыт. Мало ли кто тебе не приглянулся.
Только права она оказалась — через месяц предприятие Андрея понесло серьёзные убытки: бригадир налево пиломатериалы сбывал, а потом исчез с очередной партией леса. Андрей ходил мрачнее тучи, но признал её правоту.
Набирая новый коллектив, решил: раз бабуля так разбирается в людях, пусть помогает. Теперь Вера Сергеевна стала словно помощница в кабинете Андрея — он беседует с претендентом, а она внимательно наблюдает, своё заключение на листке пишет и ему передаёт. Сколько уже таких характеристик у Андрея накопилось: «выпивоха-дебошир», «жулик-обманщик», «алкаш-тунеядец» — определения краткие, но точные.
Не верить её опыту причин нет — ведь и достойных работников безошибочно определяет, даже если соискатель выглядит неопрятно. Только на одном кандидате пожилая женщина будто споткнулась — впилась взглядом в анкету, а пальцы дрожащие в кулаки сжала.
Андрей присмотрелся к вошедшему — тот самый, кому дом продал! Игорь застыл, разглядывая сидящую возле хозяина мать, хмурился, комкая в руках тёплую шапку. Жена велела трудоустраиваться, хватит на её шее сидеть. Лесопилка — работа вахтовая, оплата достойная. Не ожидал он здесь мать встретить, думал, сгинула давно.
В тишине Андрей потянулся за листком с вердиктом. Вера Сергеевна черкнула пару слов и выбежала из кабинета. Игорь с усмешкой проводил её взглядом — конечно примут, мать замолвит словечко, видно же — не последний человек в конторе.
Андрей пробежал глазами по листку и перевёл тяжёлый взгляд на претендента:
— «Дрянь человек», — прочитал громко, а потом отмахнулся, как от мухи. — Вон отсюда! Мнению мамы я привык доверять.
